Фантастика 2002. Выпуск 2

Шербак-Жуков Андрей

— Куда встроенный? — спросил сбитый с толку моим повышенным тоном Эрни.

— «Куда-куда»… Куда надо. Летим.

И мы полетели. По дороге нам казалось, что в воздухе слишком много полицейских, но все они куда-то спешили и не обращали на нас внимания. Однажды я увидел странную группу домов, с окутанными сизым туманом улицами и черными стенами.

— Что это? — удивленно спросил я.

— Где? А, это Мертвый город.

— Значит, он существует…

— О чем это ты?

— Да так. В виртуальном мире я туда попал… — задумчиво протянул я. Мне вспомнились тогдашние метания, тогдашние глупые поступки… Сейчас все гораздо проще, но тем не менее я все еще в дерьме по уши и не вижу выхода.

До самой площади мы молчали, так без слов вышли

наружу и застыли на мостовой, в тени высокого дома со строгими зеркальными стеклами в окнах.

— Сколько всего улиц подходят к площади? — спросил я, прерывая долгое молчание. Эрнст с каждой минутой мрачнел все больше и больше, а вид его от этого становился зловещим. Я мысленно погладил себя по голове — умный мальчик, прихватил с собой парализатор. Кто знает, вдруг этот парнишка окончательно свихнется и решит сдаться, скрутив и меня, чтобы скостить будущий срок? Надо следить за ним, и побольше болтать. Так наши учителя-психологи. советовали в школе Службы.

— Четыре, — буркнул Эрни в ответ на мой вопрос.

— Какие?

— Первая, Рембрандта, Цветочная и Героев.

— Ах да, Первую я случайно увидел… гм… тогда, когда шлялся по вашему виртуальному городу, и ничего не случилось, так что она отпадает.

— Тогда поворачивай налево, справа как раз Первая.

Я оглянулся и всмотрелся вдаль — площадь-то была изрядных размеров. В центре бил непременный фонтан, сделанный в виде скульптурной группы грудастых девиц в длинных платьях, ливших воду из кувшинов. Вокруг ходили люди, главным образом мужчины и женщины в деловых костюмах, с деловыми серьезными минами на лицах и с быстрыми деловыми походками. На выходивших фасадами на площадь зданиях практически отсутствовали броские вывески — здесь преобладали солидные офисы, министерства, которые в рекламе не нуждались. Изредка попадались большие плакаты, звавшие закусить обедом и выпить кофе. Все так походило на площадь Рембрандта в моем полубредовом, как казалось сейчас, путешествии по виртуальному Арктурусу, что мороз прошел у меня по коже. Я со страхом посмотрел на открытое кафе около Первой улицы. Точно, оно самое. Мне вдруг показалось, что я увижу там самого себя, издевающегося над официантом… Но нет, это просто глупость! Нервы шалят, а их надо держать в узде. Я с усилием сглотнул и повернул голову, чтобы смотреть в другую сторону.

Мы прошли мимо небольшой стоянки с красным транспарантом «Только для служебных машин!», миновали еще одно уличное кафе, на сей раз совсем крошечное, и достигли улицы, втекающей в площадь слева. На стене крайнего дома с противоположной от нас стороны висела мраморная доска средних размеров, а на ней собака неведомой породы застыла в вечном скачке.

— Что это? — спросил я, тыкая пальцем в сторону доски.

— Где? — как всегда переспросил Эрни, хотя сам в это время уже смотрел в указанном мною направлении.

— Да вон! Собака или мне кажется?

— Ну.

— Что «ну»? Что это такое?

Эрнст посмотрел на меня как на полного недоумка и даже оскалил зубы, чтобы обругать, но в последний момент сдержался.

— Ты думаешь, сейчас самое время обсуждать достопримечательности?

— А что тут такого? Мы все равно идем, так надо занять себя беседой. Так мы меньше будем привлекать внимание — пусть люди принимают нас за туриста и гида, а не за двух целеустремленных мрачных и опасных типов, о которых следует сообщить в полицию! — От этой моей сентенции у Эрни открылся рот. Наверное, такая мысль ему в голову не приходила и оказалась полной неожиданностью. Он в своей обычной манере похлопал глазами и начал мямлить.

— Ну… Это вроде памятник Собаке… Площадь названа в честь собаки по кличке Рембрандт. У одного из первых колонистов, разбивших лагерь на этом самом месте, был пес. По легенде, однажды ночью он разбудил всех отчаянным лаем. Люди выскочили наружу с ружьями в поисках угрозы, но ничего не увидели. Лагерь был обнесен защитным барьером, даже часовой сторожил, но они ничего не видели и не слышали, а собака лаяла до тех

пор, пока ее не побили. Люди улеглись спать снова, и снова собака подняла лай. Они во второй раз поднялись на ноги и принялись высматривать угрозу, но все вокруг было спокойно… Собаку опять побили, а люди уже не могли уснуть — они стали варить кофе, бродить по лагерю… И тут из земли полезли огромные черви размером в мужскую руку каждый. Потом их назвали Ночными Убийцами. Оказалось, что эти твари охотились на местных травоядных животных: следовали за ними, слушая Дрожь земли, а когда их жертвы ложились спать ночью, черви нападали. На самом деле они ближе к змеям, так как имеют зубы и впрыскивают быстродействующий яд. Однако бодрствовавшие колонисты встретили их огнем ружей и от нападения умерли только трое. Почти в ту же самую ночь на второй, больший по размерам лагерь напала другая стая червей и уничтожила почти все его население. Поэтому Мандала стала столицей Арктуруса, поэтому в честь собаки-спасительницы названа ее главная площадь. — Эрни говорил с воодушевлением и при этом восхищенно разглядывал доску, к которой мы подошли вплотную. Потом он оглянулся на меня и нахмурился, когда увидел глупую улыбку на моих губах. — Что тут смешного?

— Ты знаешь, когда я в кафе… ну, виртуальном кафе размышлял о причинах возникновения названия этой площади, мне почему-то пришло в голову, что это могло быть имя собаки.

— Я не понимаю, почему ты издеваешься?

— Я не издеваюсь, я удивляюсь загадочности человеческого разума… Вернее, удивлялся, потому что сейчас перестал.

— Это почему?

— Потому что это именно та улица, которая мне нужна. Но ключом к возвращению этого воспоминания должно было быть не название, а вот это изображение собаки… Если я вернусь, надо сказать нашим умникам, чтобы они лучше прятали в мозги секретные сведения… Или вообще придумали нечто новое.

Эрнст выглядел вконец сбитым с толку. Это хорошо, по крайней мере отвлечется от своих плохих мыслей. Я вытянул руку вдоль улицы, приглашая этим жестом идти прочь от площади. Эрнст облизнул пересохшие губы и пошел вперед.

Улица состояла из старинных пятиэтажных домов, только высота каждого из этих этажей равнялась, на мой взгляд, двум обычным. Стены были серыми, мрачными, очень толстыми на вид, а окна больше походили на бойницы. Наверное, на заре освоения планеты здесь случались войны.

— Не молчи, Эрни, — ласково сказал я. — Знаешь, история каждой планеты неповторима и по-своему интересна. Пусть тебя не злит моя невольная улыбка во время твоего рассказа, не он ее вызвал, поверь. Скажи, а почему улица тоже названа в честь собаки? Ведь это так?

— Да, — нехотя пробормотал Эрнст, не глядя на меня. — Хочешь заговорить мне зубы? Ладно, я сам хочу куда-нибудь засунуть свою голову со всеми мыслями, чтобы на минуту расслабиться… Итак, по следующей легенде, в эту сторону знаменитый Рембрандт умчался однажды в дикий лес, окружавший тогда маленькое поселение с единственной улицей — Первой. Его выманили местные животные, подражавшие чужим голосам, и наверняка сожрали.

— Несчастная судьба у спасителя планеты…

— Да. Чтобы тебе стало совсем грустно, его хозяин, досточтимый Франсиско Калавер, вечером того же дня хватившийся пса, пошел на его поиски и стал жертвой тех самых тварей, что сожрали его Рембрандта. Они много людей извели, пока не были уничтожены… — Эрни тяжело вздохнул, словно рассказывал о смерти близкого друга.

Я старался изо всех сил, спрашивая своего спутника буквально обо всем, что попадалось на нашем пути, лишь бы не дать ему загрустить еще больше. За разговором мы дошли до большого перекрестка с черной стелой посередине. На трехметровом, трехгранном столбе сидела, раскрыв крылья, мрачная хищная птица. Эрнст тут же рассказал мне, что на этом месте, в давней войне на заре Эпохи Стабильности, погибли 14 братьев Эктор, защищавших город от захватчиков в рукопашной схватке. Стелу я незамедлительно вспомнил как ориентир, от которого следовало повернуть направо. После этог го Эрни сразу забеспокоился.