Фантастика 2002. Выпуск 2
Шрифт:
Но здесь не вполне ясно, почему Вадим (или автор) не додумался до «воспроизводства» себе подобных? Крюков упустил психологически выигрышный ход — герой мог, например, попытаться трансформировать любимую девушку, а в итоге создал бы чудовище или погубил бы ее…
Финальная сцена эффектна. Герою все обрыдло на нашей планете, которую он постиг чуть ли не до малейшей песчинки. Он превращается в птицу (тут невольно вспоминается рассказ Р. Шекли «Форма»), взмывает в небо, каким-то образом маневрирует в верхних слоях атмосферы, «космостопом» скачет от одного спутника к другому, поднимаясь на все более и более высокие орбиты. Вот наконец он разворачивается в огромный парус, и солнечный ветер медленно Уносит его во тьму. Впрочем, как
Нечто, таящееся в нем, исчезает, скукоживается в какую-то бесконечную малость. Герой понимает, что теперь-то на скуку у него просто не останется времени, хотя полет его будет длиться долго. Очень долго. Практически вечность.
Достоинства романа очевидны. Это добротная проза. Хватает психологизма, композиция выстроена грамотно, хотя переходы от одного повествовательного блока к другому словно демонстрируют возможности Крюкова работать в разных ключах. По сравнению с предыдущей книгой автора, космическим боевиком «Солдаты марсианской гвардии», новый роман — существенный шаг вперед. Другое дело, как это скажется на его покупательной способности. На тираже, например, сказалось…
Трудно по одной книге выявить тенденцию. Непрекращающиеся дискуссии относительно состояния и перспектив «твердой» НФ не привели к окончательному итогу. Однако заметна усталость от так называемой социальной фантастики, под личиной которой чаще всего скрывался заурядный политический памфлет. Заметен также и рост интереса именно к НФ. Но пока обращения к ней кончаются перебором вполне традиционных сюжетных ходов, возврату на позиции даже не «Золотого века» отечественной фантастики, а в 1940–1950 годы, когда научная компонента была самодовлеющей, вела сюжет, а не являлась гарниром для треволнений невротической личности.
Максим Орлов «Девятый крестовый поход»
ГИБРИД УКРОПА И ШТОПОРА
Максим Орлов — далеко не дебютант в фантастике. Определенную известность он получил еще во времена самиздата. В 1984 году автор этих строк держал в руках заботливо переплетенную фотокопию его повести «Девятый крестовый поход». Затем — редкие публикации в центральной прессе. Основные вещи ложились в стол. Впрочем, какие перспективы литературного роста может предложить действительность Юрьева-Польского — маленького райцентра Владимирской области, где даже своего КЛФ’а никогда не было! В 1994 году на страницах малотиражного провинциального сборника «Иллюзия Галактики» появилась еще одна повесть Максима Орлова — «Тайная Византия». Но до последнего времени этот фантаст был известен весьма ограниченному кругу людей… На «Интерпрессконе-2000» ему выдали значок, на котором под фамилией Орлов красовалось уточнение «фэн», а не «писатель».
Поэтому выход его романа «Крест и посох» (8000 экз., 507 с., издательство «Новая Космогония») на многих может произвести впечатление прорыва даровитого новичка. А это далеко не так. Собственно, книга Орлова продолжает тему, и ранее доминировавшую в его произведениях: вмешательство потусторонних сил в человеческую историю.
Как ни странно, для воплощения авторского замысла Орловым избран жанр так называемой славяно-киевской фэнтези. После Крещения Руси при Владимире Великом отдаленные лесные углы оставались оплотом язычества.
Прочие же центры языческой традиции в изображении автора подверглись бессмысленно-жестокому разгрому со стороны христиан. Лишь в Ростове уцелела элита волхвов, основавшая своего рода орден — «Дом Симаргла».
Орлов рисует членов ордена хранителями древнего то ли арийского, то ли иранского знания. Отличительный знак «симаргловцев» — резной деревянный посох с костяным набалдашником. Все они умеют летать,
Их основная цель состоит в том, чтобы искать в ряду могущественных потусторонних существ покровителя, который пожелает защищать человеческий мир от разрушения со стороны разнообразных магических группировок, отрядов агрессивных божеств, духов, демонов. Война, постоянно идущая между ними, смертельно опасна для людей. Она легко может перекинуться в нашу реальность, и тогда — гореть городам, гибнуть целым народам. Покровители капризны, требуют уважения, жертв, экзотических ритуалов, норовят забыть об обязанностях патрона, а то и вовсе гибнут: что поделаешь, превратности магической войны… Добрый змее-ящер Симаргл — лучше многих, очень многообещающий вариант. Но и с ним надо общаться с необыкновенной тонкостью. Вообще в братстве посохоносцев стараются не делать ошибок. Вот ошибся кто-то из хранителей древнего знания за тысячу лет до происходящих в романе событий, и христианство появилось. А оно, с точки зрения Орлова, повествующего устами главного героя волхва Тура, «само по себе еще не так плохо, но молодо, глуповато и по молодости разрушительно».
Итак, «дом Симаргла» принимается за «воспитание». Не заладились у великого князя Киевского Ярослава Мудрого дела с Византией. В 1043 году в Царьграде коварные греки убили русского боярина. А когда князь Ярослав отправил против них флот с собственным сыном во главе, подданные византийского императора спалили русские корабли при помощи «греческого огня». Сюжет опирается здесь на факты, подтверждаемые источниками. Но подлинная причина неудачи в другом: среди богатырей-дружинников был некий епископ Черниговский Глеб (выдуманный Орловым персонаж); он сомневался, стоит ли христианам идти против христиан, вселил слабодушие в княжеских воинов и тем самым провалил дело. Тогда в Киев прибыл волхв Тур и предложил Ярославу чудо-воинов, способных в одиночку останавливать целые дружины.
Интригами Глеба попал «симаргловец» в поруб. Конечно, нетрудно ему порвать пудовые цели, да и стражу усыпить — пара пустяков. Но он желает «честной игры». Призывает к себе князя и епископа заодно, ставит на кон собственную жизнь (мол, если не смогу убедить, хоть жгите меня), а потом «убалтывает» обоих не хуже какого-нибудь Демосфена или Фиделя Кастро.
Волхву дают возможность продемонстрировать «убойную силу» чудо-воинов. Действительно, одна-единственная девица, ростовская Твердислава, обезоруживает полусотню дружинников… Князь, конечно, умиляется: хорошо бы добыть таких воинов побольше! Нет проблем. Придется, конечно, княжеским богатырям обучиться кое-чему. Например, концентрировать волю, отрешаться от реальности, чувствовать себя каналом, в который вливает силу божественный ящер Симаргл. Кстати, его изображение даруют всем посвященным в боевые таинства, и носить его предстоит на одном шнуре с нательным крестом…
Епископ Глеб все пытается воспрепятствовать благому начинанию, но Максим щедро дарует ему любовь Твердиславы, и эта пара быстро приходит в состояние духовной диффузии. Она крестится, он вступает в «дом Симаргла» в качестве «подмастерья» и зарабатывает похвалы наставников за редкий магический талант. Притом оба не отказываются от прежней веры.
Апофеоз единения христианства и язычества — взятие Царьграда обновленной дружиной Ярослава Мудрого.
Победители сносят «мрачный храм Святой Софии, построенный с безвкусной роскошью торговцев на деньги императора-деспота», и строят на его месте собор Симаргла и Всех Святых. Чтобы видно было издалека: до чего же гармоничный тандем вырос из прежней вражды, как хорошо уживается юное резвое христианство с братством посохоносцев! Орлов намекает, что и дальше русская история пошла иначе, намного счастливее. А как же, проливы-то ведь уже наши…