Фантастика 2003 Выпуск 1
Шрифт:
"Пересмешник" представляет собой череду увлекательных историй, которые поочередно рассказывают друг другу двое молодых повес. Не случайно композиционно книга напоминает "Декамерон". Истории в книги самые разные - героико-приключенческие, где герои-славяне совершают подвиги не только в пределах славянских земель, но и по всей Европе, бытовые, изобилующие описаниями свадебных обрядов, гаданий, пословицами; есть даже сатирические истории. Впервые в русской литературе введя былинных персонажей, смело используя не только славянскую, но античную мифологию, то и дело их смешивая, Чулков создал свой вторичный мир, где реальные исторические события, названия племен соседствуют с вымышленными, где документальная
В предисловии к первому изданию, автор прямо признается: "В сей книге важности и нравоучения очень мало или совсем нет. Она неудобна, как мне кажется, исправить грубые нравы; опять же нет в ней и того, чем оные умножить; итак, оставив сие обое, будет она полезным препровождением скучного времени, ежели примут труд ее прочитать". И все-таки, новаторство "Пересмешника" очевидно - Чулков ввел в русскую литературу абсолютно новый жанр и новых героев. Чулков первым предпринял попытку систематизировать славянскую мифологию, упорядочить пантеон богов, приравняв его к античному. Кстати, писателю принадлежит не только первый русский роман-фэнтези, но и ряд книг, которые уверенно можно назвать учебниками для авторов, взявшихся творить "славянское фэнтези": "Краткий мифологический лексикон" (1767) и "Абевега русских суеверий, идолопоклоннических жертвоприношений, свадебных простонародных обрядов, колдовства, шаманства и пр." (1786).
Друг и единомышленник Чулкова переводчик, поэт, писатель, автор знаменитой "Российской Эраты" Михаил Иванович Попов (1742 - приблизительно 1790) тоже вошел в историю как один из "создателей" и систематизаторов славянского пантеона богов. В 1768 году он издал "Краткое описание древнего словенского языческого баснословия". Однако в отличие от трудов Чулкова фактический материал Попов щедро приправил художественным вымыслом. Вероятно, сия книга - первый образец жанра научно-художественной прозы и в то же время - это одно из лучших описаний славянских языческих существ.
Материалы этой работы легли в основу волшебно-богатырского романа "Славенские древности, или Приключения славенских князей" (1770 - 1771), принесший Попову всероссийскую известность. Позже обновленная версия романа была переиздана под названием "Старинные диковинки, или Удивительные приключения славенских князей, содержащие историю храброго Светлосана; Вельдюзя, полотского князя; Прекрасной Милославы, славенской княжны; Видостана, индийского царя; Остана, древлянского князя; Липоксая, скифа; Руса, Бориполка, Левсила и страшного чародея Карачуна" (1784).
Если книга Чулкова - это все-таки роман в разрозненных историях, то "Старинные диковинки" - это уже классическая героико-приключенческая фэнтези-"бродилка" в европейском духе, но сделанная на славянском и псевдославянском материале. С первых же страниц на читателя обрушивается фейерверк сюжетных ходов с похищениями, погонями, сражениями, чародеями, кораблекрушениями и пиратами. Действие то и дело переносится в разные концы света, временные пласты, исторические и псевдоисторические реалии пересекаются.
Переводчик Попов прекрасно знал европейскую и восточную литературы, и в "Старинных диковинках" то и дело встречаются мотивы из рыцарских средневековых романов, из "Похождений Гаруна аль-Рашида" или из "Чудесных приключений мандарина Фум-Хоама".
Волшебства и магии в книге Попова хватает, чего стоит один чародей Карачун - воплощение вселенского зла. Да что там волшебники! В одном из эпизодов "Старинных диковинок" появляются даже… пришельцы из космоса! Вот это уж точно произошло впервые на страницах сказочно-фантастического произведения. Весь этот безумный коктейль, придуманный Поповым почти 300 лет назад, и сегодня читается куда увлекательнее большинства современных штампованных
Выпустив в 1780 году роман в историях "Русские сказки, содержащие древнейшие повествования о славных богатырях, сказки народные и прочие оставшиеся через пересказывание в памяти приключения" Василий Алексеевич Левшин (1746 - 1826) довел до ума романно-эпическую форму нового жанра. Внимание Левшина сосредоточенно уже не столько на языческих временах, сколько на периоде правления Владимира Красное Солнышко. В сущности, "Русские сказки" - это обработка (так и хочется сказать: "новеллизация") русских былин в духе западноевропейских рыцарских романов. Приключений и волшебства в произведении Левшина тоже хватает, по популярности "Русские сказки" даже обогнали сочинения Чулкова и Попова, хотя и явно уступают "Старинным диковинкам" в отношение сюжетной закрученности. Историки литературы полагают, что именно Левшин ввел в пространство русской прозы таких былинных персонажей, как Тугарин Змеевич, Добрыня и Алеша Попович. Примечательны "Русские сказки" еще и тем, что именно в этом труде А.С.Пушкин почерпнул сюжет для своей бессмертной поэмы "Руслан и Людмила".
Романы трех основоположников российской фэнтези имели огромный успех, но после смерти их создателей книги оказались в 200-летнем забвении. Даже историки русской словесности брезговали даже упоминать эти образчики "низовой развлекательной культуры". Сегодня все три романа переизданы, и, уверен, для нынешних творцов славянской фэнтези было бы весьма поучительным заглянуть в "первоисточники" и многому поучиться у литературных пращуров. Сюжетов в волшебно-богатырских романах - несть числа, ни на один роман хватит.
ПРИМЕЧАНИЕ:
(*) Пример такого намеренного искажения виден уже в приведенном выше отрывке. Винета - древний славянский город, располагавшийся на острове Рюген, в устье Одры. Чулков перенес Винету в устье Невы.
"Мещанина Никифора Никитина за крамольные речи о полете на Луну сослать в отдаленное поселение Байконур"
«Московские губернские ведомости» за 1848 г.
К XVIII веку Ближний Космос (во всяком случае, пространство между Землей и Луной) фантастами был порядком освоен. На трассе Земля-Луна туда-сюда сновал густой поток всевозможных "космолетов первого поколения" - летающие колесницы, махолеты, чудо-лебеди, которым не страшен космический холод, встречались даже опытные образцы многоступенчатых ракет. А лунную поверхность и вовсе вдоль и поперек истоптали "космопроходцы" Лукиана, Фрэнсиса Годвина, Сирано де Бержерака, Мурто Макдермота и многих других фантазеров. Иные провидцы осмеливались даже предположить наличие высокоразвитой жизни не только на Луне, но и за пределами Солнечной системы - в других звездных мирах (бесспорно, пальма первенства установления "первого контакта" с инозвездными обитателями принадлежит Вольтеру, автору "Микромегаса").
В России же первый космический старт непозволительно запаздывал. Не торопились русские фантасты покидать Землю, не интересовали их космические путешествия. Ведь даже рукотворная солнечная система с негуманоидными обитателями, созданная дворянином-философом была смоделирована все-таки на плоскости земной.
В космос фантастическая Россия шагнула лишь в самом конце XVIII века. Относительно даты первого в русской литературе космического путешествия и первого же контакта землянина с представителями иной планеты, у историков разногласий нет. Год 1784-й, журнал "Собеседник любителей российского слова" публикует с продолжением (в четырех выпусках) космическую утопию "Новейшее путешествие, сочиненное в городе Белеве" очень популярного в те годы Василия Левшина.