Фантастика 2003 Выпуск 1
Шрифт:
– Чем же это тянет?
– Полковник снова нюхает и окончательно косорылится.
– И откуда? У вас офис насквозь провонял. Чистый сероводород. Неужели с комбината?
– Не-е, природный газ вовсе не пахнет, в него потом специально меркаптан добавляют. Я говорю - роза ветров. Кто его знает, че летит да откуда. Мож, олень в тундре сдох…
М-да, про оленя - это я тоже слегка не очень.
Год назад комбинатские раскошелились и прекрасную регенераторную построили - вон она, рядышком, километра не будет. Только смысла в ней почти никакого, пока трубы под землей старые лежат. Эх, наврать бы полковнику, что это с регенераторной вонищу несет, - так ведь не пахнет, зараза! Словно не дерьмо
То, что здесь под ногами газа хоть задом ешь, давно открыли. Только он у нас будто прессованный, в кристаллической форме. И вот, наконец-то догадались, как его добывать и в дело пускать. Вполне безопасным методом, хоть в подвале собственном копай. Ура-ура, роют шахтищу, ставят рядом комбинатище, набивают город населением под завязку, все замечательно. Только совсем не замечательно вышло, когда промышленная разработка началась. Пока опытные партии добывали, побочных эффектов не было. А как принялись этот самый газ мегатоннами сквозь верхние слои почвы выволакивать, ее - почву - проморозило на всю катушку. Вместе, сами понимаете, с трубами. Ладно, воду подогревать можно. А дерьмо?! В каждый унитаз по кипятильнику?! Или прикажете комбинату закупить биотуалетов на полста тыщ народу, да еще и, главное, постоянно снабжать их реактивами?
То ли дело тундрюки - при любой погоде во чистом поле оправляются, и хоть бы что. Аж завидки берут. Веселые ребята. Примерно раз в месяц съезжаются к комбинату на снегоходах, в воздух из берданок палят и орут хором: «Русский, волка позорная, уходи свой Россия! Оккупанта-империалиста, твоя мама фак, рашен гоу хоум!» Комбинатские тут же им пару рюкзаков огненной воды - на! Аборигены водку хвать и обратно в тундру. И все жутко довольны. Вот тоже загадка природы - на водку у начальства всегда деньги находятся. А канализацию специальную высокоширотную проложить - нехватка средств.
Есть, конечно, вариант нарубить в мерзлоте ям, чтобы весь город туда с ведерками бегал. Но вы сами представьте, сколько придется людям за дискомфорт приплачивать и как дружно они от такой жизни алкоголизмом заболеют. Весело, да - выскакиваешь из подъезда с ведром дерьма, полным до краев, вокруг минус шестьдесят, в организме ни грамма… Нереально. Психика не выдержит. Мы ж не первопроходцы какие, а простые трудящиеся.
Короче говоря, чтобы городская фекальная система работала, в ней должно идти непрестанное шевеление. Которое нужно как-то обеспечивать. То есть пробки выявлять и немедленно пробивать.
Чем и занимается акционерное общество закрытого типа «Конструкторское бюро Сикорского».
Я сначала хотел контору назвать просто, как в том анекдоте: «Сливочная». А потом думаю - какого черта? Работа серьезная, ответственная, инженерного подхода требует… И вообще я парень с юмором. Вроде бы.
– А что за зверь удивительный в аквариуме?
– полковник огляделся и на жабиуса толстым пальцем указывает.
– Жаба, - говорю. Без неуместных комментариев.
Вообще-то наш зверь - Жабиус Говениус Рекс. Из-за него Михалыч с перепугу сознание потерял, когда жабиус прямо ему на ногу выпрыгнул. Увлекаемый бурным потоком. Из очка в женском туалете достославной мэрии. Как он в нашу канализацию угодил, как там выжил - загадка. Обогрели зверя, приютили. Гордимся теперь. Директор комбината по части рептилий малость двинутый, у самого игуана дома живет, так он на нашу жабу глянуть специально приезжал. Долго рассматривал, языком цокал, а потом сказал: «Надо же, и цвет какой, прямо маскировочный!» А какой еще может быть цвет, если жабиус, научно выражаясь, чистой воды - точнее, уж чистого дерьма - канализационный эндемик?…
– М-да, - говорит полковник, разглядывая жабиуса.
– Издалека везли? Африка
– Вроде того, - соглашаюсь. Один черт. Либо у меня денег куры не клюют, либо я враль записной. И то и другое для налогового полицейского, считай, чистосердечное признание в воровстве.
Вот положение дурацкое! И знаю ведь точно, что ничего криминального полковник у меня не нароет, - все равно сердчишко екает. Эх, испортило русских засилье бюрократии, трусами сделало. Недаром мы нет-нет, а тундрюкам позавидуем. В «Макдоналдс» на снегоходе… Да-а. Про таких народ говорит - «не зря прожил жизнь».
И тут слышу - дизеля. Урчат на подъеме, тяжелое волокут. Так это же цистерны! Громадные цистерны с подогревом, дерьмо с Космонавта Мельника на регенераторную везут. Аккурат мимо ангара нашего. Ур-ра-а! Ничего выдумывать не надо, так и скажу полковнику - да вот откуда запахи…
А полковник в это время достает платок, зажимает им нос и теперь уж совсем не в переносном смысле хрюкает:
– Ладно, приступим.
Только приступить у нас не выходит, потому что один из дизелей вдруг надсадно взревывает у самого крыльца, будто ангар таранить собрался. Правильно сориентировать московского гостя, подготовить к встрече с бригадой я не успеваю. За стеной раздается жуткий грохот, и сквозь уплотнитель на двери кабинета пробивается такая вонища, что даже мой тренированный нос морщится. Дезинфекция, она похлеще дерьма будет раз в десять.
– А это что еще такое?!
– Выше платка москвич заметно наливается кровью.
– А это, уважаемый, - говорю, - вернулась с работы бригада пробойников!
«Хрен ли нам теперь?» - сказал бы в такой ситуации мэр. Вот и мне уже - не хрен.
– Ко-о-го бригада?!
И тут парни вваливаются в кабинет. Впереди Кузя со своим дергающимся глазом.
– Пробили! Игорь, мы ее пробили!
Полковник уже не краснеет, а, напротив, бледнеет. Ребята все, как один, в списанных армейских боевых скафандрах, только шлемы поснимали. А у Кузи в левой клешне - его любимая пропыра. И машет он ею в воздухе довольно опасно.
В общем, зрелище то еще.
Вонизьма тоже не дай бог.
Полковник сидя обалдевает. Впрочем, мне сейчас не до него, я смотрю на ребят, оцениваю, в каком они состоянии. Вроде ничего. Растут парни. Великая штука - трудотерапия, если грамотно ее применять.
Тишка мне издали кивает, отстегивает варежки и лезет к аквариуму жабиуса кормить. Михалыч пытается вперед мимо Кузи пролезть и в ухо пропырой не схлопотать. А Кузя знай себе лопочет, рассказывает, как замечательно они сегодня пробили. Я его речь довольно хорошо разбираю - привык за пять лет, ёлы-палы, - но как раз сегодня меня сомнения одолевают. Потому что дешифровка Кузиного лепета следующая: когда парни уже всякую надежду потеряли осилить затыку, вдруг родилась блестящая идея - не продавливать, а разбивать.
Изобретатели хреновы, они взяли Кузю за ноги и головой вниз с пятиметровой высоты в магистральную трубу бросили! А он пропыру в клешнях зажал, перед собой выставил… Ну, и вонзился в мерзлую какашку. И таки расшевелил ее.
«Пропыра» - это Кузя сам название выдумал. Четыре лома, сваренных вместе пакетом, и на конце железяка от топора-колуна, самого здорового, какой смогли найти. У нас, конечно, не только ручной пробойный струмент - техника всякая тоже имеется, - но, когда нужно в тесном коллекторе затыку расковырять, лучше пропыры ничего не придумаешь. А в боевом скафандре экзоскелет и сервоприводы, мы это дело слегка усилили - знай себе дерьмовую мерзлоту пыряй и в ус не дуй. Конечно, вместо штатных перчаток ставим варежки-клешни, иначе струмент не удержишь. Пять штук мне скафандров комбинатские снабженцы добыли, не знаю уж как, но вроде по закону все, списанная амуниция.