Фантастика 2003 Выпуск 1
Шрифт:
– Привет, Сережа, - сказала она.
– Очень жалко, что мы не увиделись. А теперь уже не увидимся никогда. Но ты не пугайся. Всё хорошо. Я жива, здорова и счастлива. Просто я уезжаю. Навсегда. Но куда - сказать не могу. Это тайна. Так что прощай. Я тобой горжусь. Ты самый лучший брат в мире.
И стереоэкран погас. А я сидел перед ним с отвисшей челюстью, и ощущение у меня было такое, словно у меня стащили сердце.
Во-первых, я сразу подумал о том, что все она врет:
Во-вторых, я подумал, что во всем виноват однозначно я. Девочка проблемная, это с самого начала было ясно. А в шестнадцать и у обычных-то людей шарики за ролики заезжают. Если она кому-то и доверяла, то только мне. Был бы я рядом, я бы уж точно знал, что с ней творится. А я ее бросил, конкретно откупился… Впрочем, возможно, она доверяла мне как раз потому, что я не лез в её дела.
В-третьих… И только в-третьих я подумал: «Может быть, еще не поздно?!» И тут же пришел в неописуемое волнение. Я попытался связаться с ней или хотя бы с ее Домом, но выяснил только, что абонент снят с регистрации. Я позвонил родителям, наткнулся на отца и сходу выпалил:
– Лёлька не у вас?!
Он вздрогнул и посмотрел на меня так, словно я дал ему пощечину. Разговоры о ней между нами табуированы. Я не стал объяснять, что сейчас случай особый и сразу же отключился. Не хватало еще, чтобы её полезли предки искать. Или, еще хуже, чтобы отец сказал: «Я так и знал, что этим кончится. Всё к тому и шло…»
Впрочем, я явно не с того начал. Я вернулся к Лёлькиному сообщению, и выяснил, что запись сделана… Сегодня утром! Значит, вполне вероятно, что она еще жива. И, кстати, зачем ей понадобилось снимать себя с регистрации? Скрупулезная подготовка к суициду с приведением в порядок дел и раздачей долгов не свойственна подросткам.
– Есть ещё одно сообщение, - вдруг сказал мой весьма дисциплинированный Дом, который без крайней необходимости никогда не заговорит первым.
– Оно касается вашей сестры.
– Давай!
– рявкнул я.
На стереоэкране возник парень лет восемнадцати, и я не сразу его узнал… Какукавка! Сто лет его не видел и не видеть бы еще сто!
– Чуч, - сказал этот шпендель очкастый, - ваша Лёлька в эльфийки подалась.
– И всё. Отключился.
– В какие эльфийки?!
– заорал я, чувствуя, что меня отпускает. Раз «подалась», значит, умирать не собирается.
– В какие эльфийки?!
– Впрочем, это я сам с собой разговариваю.
– Дом!
– рявкнул я, - обратный адрес читается?!
– Вполне, - сообщил Дом.
– Соединить?
– Давай!
– запрыгал я от нетерпения на месте.
Вызов застал Какукавку на улице, видно, в каком-то плохо освещенном месте, поэтому он поднес браслет коммуникатора к самому лицу, и на моём стерео возникла его огромная рожа в тусклом мертвенно-зеленоватом освещении.
– В какие эльфийки?!
– сходу набросился я на него. Крови в прошлом он нам выпил немало, так что особенно церемониться я с ним не
– Тс-с, - прижал он к губам палец толщиной с мою руку, и я увидел, что он чего-то по-настоящему боится.
– Я не могу говорить. Жду тебя в Джакарте.
– И связь прервалась.
– Соедини снова!
– потребовал я.
Дом помолчал, потом сообщил:
– Его коммуникатор отключен.
– Чёрт!
– выругался я.
– Чёрт и ещё один чёрт!
– Похоже, он ждал моего звонка именно для того, чтобы сообщить, куда ехать.
– Что такое Джакарт? Это, вроде, город?
– Джакарта, - поправил Дом.
– Город на острове Ява.
– Ё-моё!
– запаниковал я.
– И как туда добираться?!
Но мой умница-Дом (что бы я без него делал?!) продолжал, словно и не услышав мой вопрос:
– Ещё сейчас так называют парк «Царские потехи». Молодёжный сленг.
– Другое дело!
– обрадовался я, натягивая кроссовки.
– А почему?
– Потому что Джакарта - международный центр наркобизнеса.
Так. Что-то начинает проясняться.
– Слушай, может, ты и про «эльфиек» что-нибудь знаешь?
– Ничего такого, что подошло бы к случаю. Информации масса, но вся она в общекультурном слое, в русле германской, скандинавской, а позднее и англосаксонской мифологии.
Ну, это-то я и сам знаю.
– Ладно, и на том спасибо!
– крикнул я Дому, выскакивая из него.
… Я мчался в экомобиле по вечернему городу в сторону названного парка, бормоча невесть откуда взявшиеся строчки:
«День, как день…Что за хрень?!Без зазрень -Шизафрень!»
И сбивчиво думал о парадоксальности нашей жизни. Вот я - солист самой популярной группы, молодежный, блин, кумир - уже отстал от жизни, и не знаю, что такое Джакарта… Меня вообще считают недалеким. И на самом деле это правильно. Я и правда никогда не пытался быть умным, и в голове у меня полная каша. Я предпочитаю быть учеником, а не учителем, так интереснее…
Но ведь вот почему-то стал я этим самым молодежным, блин, кумиром? Что-то я правильно чувствую, а потому правильно выражаю, что ли. Я никогда не был сторонником мажора или минора, я всегда уважал хроматизм. Это когда ноты не делятся на семь основных, и пять вспомогательных, а все двенадцать равноправны…
Сейчас такое время, конец двадцать первого: есть всё, и всё перемешалось. И никто уже не скажет, где кончается добро, а где начинается зло, где кончается естественное, а где начинается искусственное или даже противоестественное… Лёлька, моя Лёлька, во что ж это ты вляпалась, что с собой натворила? Чует моя селезенка, что-то скверное…
Так и прыгали мои мысли без цели и результата, пока их не перебила жена нашего ритм-басиста Кристина, выйдя на меня:
– Сержик, ты не в курсе, где мой?
Хороша. Тут уж не поспоришь… Но немножечко стерва. Эх, была бы она кого-нибудь другого женой… Тоже хочу жену-красавицу. Только не такую длинную: длинных не люблю. И, казалось бы, от желающих отбоя нет, да очень трудно остановиться на ком-то.
– А в студии его нету?
– спросил я вместо ответа. Ну не знаю я где ЕЁ.
– В том-то и дело, что нет.