Фантастика 2008
Шрифт:
— Люси! — взвизгнула Памелла.
Она бережно подняла обезумевшую кошку и прижала к груди. Та лишь поскуливала. Памелла зашептала что-то ей на ухо и, не оборачиваясь, направилась к выходу.
Генератор сорвался на тонкий визг. Нортон схватил Теннесси за руку.
— Быстрее, — крикнул он. — Пока…
Договаривать не пришлось. Держась за руки, они побежали, у самого выхода налетев на Памеллу. Толстуха явно не ожидала удара со спины — им удалось оттолкнуть ее достаточно далеко.
Как раз вовремя. От взрыва земля под ногами вздрогнула,
Развернувшись, Теннесси сползла на землю, прижимаясь спиной к кустам олеандра. Дышала она тяжело и громко. Сердце рвалось из груди — девушка прижала ладонь, словно пытаясь его удержать.
Нортон рухнул рядом, жадно глотая воздух. Легкие пылали, готовые разорваться. Он посмотрел на руку, отрешенно отметив, что та вся в крови от многочисленных порезов. Теперь еще долго придется выковыривать осколки стекла…
Нортон взглянул на девушку. Несмотря на то, что у нее на глазах разрушался ее дом, Теннесси радостно улыбалась.
— Ловко, — сказала она. — Если ты не заметил, ты только что спас мир…
— Бывает, — улыбнулся в ответ Нортон. — Такая штука этот мир. Вселенная тоже как Шалтай-Болтай. И за ней тоже нужно присматривать. Иначе вся королевская конница…
Сотрясая землю, рухнула последняя башня. Круглое фанерное лицо покатилось, точно огромное колесо, подскакивая на ухабах. Теннесси помахала ему на прощание.
— Да, кстати. — Нортон глубоко вдохнул. — Мне показалось, или сегодняшний вечер у тебя не занят?
Татьяна Апраксина
ДВЕ МЕЧТЫ РУДО ШРОСТА
Третью ночь Рудо шел на юг один, третий день отсыпался, как змеи и ящерицы, под жидкой тенью камней и кустарника. Низкое, раскаленное добела небо светило все злее и злее. В предночный час горячий воздух поднимался вверх, и кромка остывающего небесного свода казалась громадным костром. Плясали языки пламенного зарева, выжигая и без того душный раскаленный воздух.
На четвертую ночь сухая степь обернулась пустыней.
Спускаясь с бархана, Рудо причуялся. До сих пор ему удавалось находить источники воды. Зов инстинкта безошибочно вел его от одного жалкого ручейка до другого, пусть и приходилось идти не строго на юг, а то и дело меняя направление. Возле каждого оазиса он благодарил святых Окберта и Теодора, силой молитвы которых людям было даровано знание путей и источников. Без этих чудес Рудо не выжил бы в пустыне.
Рудо манила Предельная пустыня — даже не сама она, а тот мифический предел, за которым якобы ничего нет. Говорили, что там — стена тумана, говорили, что стена огня, говорили, что бездонная пропасть, что горы высотой до неба. Говорили, говорили, говорили… а Рудо хотел — увидеть.
Еще в детстве они с братом свернули карту обитаемых земель в трубочку, так, чтобы
Картой из тыквы, над которой братья-погодки мудрили не один день, заинтересовался священник. Объяснениям Рудо он покивал, потом улыбнулся и объяснил, что мир устроен вовсе не так, а придумка их годится разве что для забавы. Мальчишкам мир-тыква скоро наскучил, тыква сморщилась и загнила, слуги ее выбросили.
Вспомнилась давняя забава спустя десяток лет.
Сколько еще идти по пустыне и что там за ней, Рудо не знал. Может быть, вечно накаленные светом небесным каменные поля, может быть, спекшийся до стекла песок. Пока что пустыня, казавшаяся мертвой и бесплодной, кормила и поила его. Надолго ли это — Рудо не знал тоже. Ничего он не знал, кроме того, что будет идти, пока чутье не подскажет, что воды впереди больше нет, и еще столько, чтобы опустошить два бурдюка из трех. Тогда придется повернуть назад.
При взгляде на иссиня-белое злое небо перед глазами начинали плясать радужные пятна. Рудо прикрывал лицо краем плаща и заставлял себя спать до вечерних сумерек, потом поднимался, растирая затекшие руки и ноги. Вылезал на край спальной ямы — песок осыпался под каблуками сапог — и вновь шел, шел, шел…
Спутники отказались идти дальше на исходе второй седмицы. «Мертвецам золото не нужно», — ответил старший из проводников. Спорить с ними смысла не было, да и они были правы во всем. Жадное упрямство, гнавшее господина на юг, они разделить не могли. Оруженосца Рудо сам отослал с ними: не хотел для мальчишки испытаний, которое выбрал для себя.
На исходе шестой ночи Рудо понял, что воды больше не найдет.
Он вырыл очередную неглубокую, по колено, яму, улегся в нее, накрылся плащом и попытался заснуть. Сегодня у него впервые не болели ноги после ходьбы по песку. Привык. Но теперь это никому не было нужно. Воды осталось еще на один переход, набранных накануне жестких бурых кореньев — на столько же. Впереди был все тот же песок, до самого горизонта. Если и существовал Предел юга, то Рудо до него не добрался. Точно так, как ему все и говорили — отец, брат, проводники…
Наступало утро, сверху уже веяло жарой. Пустыня замолкала, затаивалась в ожидании ночи… После шести дней пути в абсолютной тишине Рудо научился различать шелестливое скольжение змеи, испуганный писк крохотной песчанки, сердитое стрекотание потревоженных насекомых. Свист крыльев — незнакомая ему желто-бурая хищная птица пикирует вниз, потом поднимается, унося в когтях змею, так и не успевшую закусить.
Жизнь здесь была, а вот воды больше не было. Весь запас влаги был сосредоточен в бурдюке под головой Рудо.