Фантастика 2009: Выпуск 2. Змеи Хроноса
Шрифт:
Однако в этот раз необходимости скрываться не было. Город встретил гостя глухой тишиной. Ночная смена спустилась в шахты, дневная только-только растеклась по барам и унылым пластобетонным домам.
Робот брел по центральной улице, отмечая отсутствие освещения, пустые жилблоки с распахнутыми настежь дверями, сваленные на обочине кучи гниющего мусора. Его внимание привлекло негромкое ритмичное шуршание. Подойдя к расколотому баку, робот обнаружил старенького дроида-уборщика с единственным уцелевшим манипулятором. Дроид слепо водил клешней перед собой, пытаясь удержать на расстоянии крупных рыжих крыс. Движения получались
Робот не любил крыс. В них было слишком много человеческого.
Одна из тварей прошмыгнула мимо манипулятора и впилась в ворох разноцветных проводов, вывалившихся из развороченного бока дроида. Робот присел на одно колено и смахнул пискнувшего зверя. Снял пломбу и осторожно подцепил крышку блока памяти. Дроид затих.
Ощущение контакта. Бледная тень прежнего единства... Мгновение спустя личность дроида – бессловесного трудяги, только и знавшего, что два десятка маршрутов, график работы да личность владельца, – растворилась в сознании робота. Когда он вернется в мир света, дроид вольется в поток вместе с ним: награда за шестнадцать лет службы и смерть в кольце крыс.
Робот выпрямился, поправил контейнер с крыльями и зашагал дальше.
Он отвлекся. Отклонился от пути, ведущего к цели. Его задача не спасать. Он должен оценить жителей города, найти терминал и вынести вердикт.
Мне достаточно одного взгляда на клиента, чтобы понять, будет он жить или нет. Этот не был исключением. Долговязый юноша с раскрасневшимся лицом замер на пороге бара, а затем торопливо просеменил к моему столику. Кулаки непрерывно сжимались и разжимались.
– Вы?.. – начал он и осекся.
– Аня, двойной «Солнечной» гостю. – Девушка плеснула янтарной жидкости, выскользнула из-за стойки, ловко сунула стакан пареньку в руки и бухнула полупустую бутылку на стол. Я ухмыльнулся.
Аня мне нравилась. В отличие от местных она ежедневно мылась, умела читать и считать. И еще убирать трупы. Быстро и без следов. Как? Я не задавался этим вопросом. В конце концов, у всех нас свои маленькие секреты.
Девушка вернулась за стойку и принялась украдкой наблюдать за разворачивающимся спектаклем. Каждый раз, когда ко мне приходил клиент, она откладывала работу и не возвращалась к ней до конца переговоров.
Аню неоднократно наказывали, лишали заработка, публично секли на площади, а однажды хозяин обмотал кулак ремнем и собственноручно избил ее до полусмерти на глазах у переполненного бара. Под конец хохот стоял такой, что тряслись стены: штаны-то без ремня слетели.
Однако наказание наказанием, а на следующий день она снова стояла за стойкой. Пусть и с видимым трудом разносила выпивку. Едва шевеля распухшими губами, оглашала счет. Она занималась этим уже вторую эпоху, а может, и дольше. Уверен, сменится несколько поколений, бар перейдет к сыну нынешнего владельца, от него к внуку, а Аня по-прежнему будет разливать по стаканам мутную жидкость, наблюдать за короткими пьесками и получать нагоняй от хозяина. А может, ей наскучит роль бессловесной рабыни, и она найдет себе новое развлечение.
Я перевел взгляд на парня и обнаружил, что он по-прежнему стоит, сжимая в дрожащих руках стакан.
– Садись. – Я подтолкнул стул. – Пей.
Парень рухнул на стул, будто ему подрубили ноги. Залпом опрокинул стакан. Закашлялся и вытер губы тыльной
– Я пришел... – сипло пробормотал он. – Я пришел заключить контракт.
Я плеснул парню еще «Солнечной» и приготовился выслушать историю. Перед тем как перейти к делу, большинство клиентов рассказывают свои истории. Некоторые искренне полагают, что они мне интересны. Другие надеются, что я войду в их положение и сделаю скидку. Для третьих этот ритуал сродни исповеди. Четвертые... впрочем, перечислять можно бесконечно.
Должен сказать, поначалу рассказы меня и вправду забавляли. Поначалу я и впрямь делал скидки. Потом бесконечные слезы и самооправдания начали раздражать. Затем вызывали умиление. Позже пришло безразличие.
Одни и те же проблемы, одни и те же просьбы, одни и те же обстоятельства... Пару веков назад я решил: такова данность. Неизбежный сателлит профессии. Для шахтеров данность – грязь, навеки въевшаяся в кожу. Для моряков – растянутая на десятилетия смерть от отравленного в третью эпоху моря. Для меня – беседы с клиентами, пришедшими заключить контракт. Возможно, еще через пару столетий я взгляну на это под другим углом – кто знает.
– Я сам с Черного плато, – начал парень. – Грейхарт моя фамилия, может, слышали?
Я пожал плечами.
– Отец совладелец крупнейшей шахты. – Парень насупился и сделал крупный глоток. Я ободряюще улыбнулся.
– Две недели назад у нас кончилось сырье для синтеза биодобавок... Ну, которые радиацию выводить помогают, может, слышали? Отец велел купить контейнер спор для разведения культуры.
Я прошел через Контакт и вышел в Перекрестье. Там, конечно, споры продают, но такие цены шахтерам не поднять. Я решил смотаться к вам, здесь все дешевле. Мы так часто делаем, когда нет срочности. Взял напрокат вездеход.
Когда я сюда приехал, первым делом пошел в переговорный пункт. И не смог связаться с Черным плато, понимаете? Даже отзыва не было, станция совсем не отвечала.
Я подумал, мало ли – в последнее время у нас часто случались неполадки с оборудованием. А на следующий день пропала связь с Перекрестьем, понимаете? Нет сигнала. Совсем. Как с Черным плато. Но перед тем как связь пропала, оттуда пришло сообщение. Совсем короткое.
Оператор не в себе был. Говорил, что Контакт сработал и из него вышел свет. Кричал что-то о суде, конце времени, о том, что все, кто видел свет, ослепли. Что люди сгорают прямо на улицах. Постоянно повторял, что он уже здесь. Потом замолчал. И вскоре пропала связь. Я подумал... Я подумал, что у нас произошло то же самое. Что этот свет пришел сначала на Черное плато, а уже потом в Перекрестье, понимаете?!
Голос парня сорвался. Я снова пожал плечами.
– Но если то, что произошло в Перекрестье, произошло и на Черном плато, тогда их больше нет. Ни матери, ни отца, ни сестренок. Все сгорели, – неожиданно спокойно закончил юноша.
Я выжидающе смотрел на него.
– Я хочу, чтобы свет погас! – почти выкрикнул паренек. – Я, Рональд Грейхарт, прошу тебя, Ангел, погасить свет, который сжег моих родителей! Уничтожь его источник, кем бы он ни был!
Во мне проснулось слабое подобие интереса. Признаться, я ожидал, что юноша попросит защиты. Что он решил, будто штука, спалившая два города, следует за ним. Люди склонны преувеличивать собственную значимость.