Фантастика 2009: Выпуск 2. Змеи Хроноса
Шрифт:
– До свидания, – сказал я, поднимаясь.
Учитель ответить не соизволил.
Галя звонила мне каждые пять минут, память мобильника была заполнена ее входящими звонками и взволнованными возгласами на автоответчике: «Мотя, почему не отвечаешь? С тобой все в порядке?»
Я позвонил ей, выйдя на площадь перед Троицким собором и ощущая себя заключенным, отпущенным из тюрьмы в отпуск. Впрочем, я не знал, что ощущают в таких случаях заключенные, возможно, я сильно ошибался, но мне казалось, что самое в
– Да, все нормально, – сказал я Галке, не слушая ее возмущенных реплик. – Как Света, дома уже или еще у твоих?
– Дома, у нее болит горло...
– Вот оно что, – сказал я. – Тогда я заеду домой на минуту и сразу поеду к Гринбергам. Хочу тебя кое о чем спросить, хорошо?
– Хорошо, – неуверенно сказала Галка, и я отключил связь, чтобы не слушать ее вопросов.
– Вспомни, пожалуйста, еще раз, как это было вчера, – сказал я.
– Опять? – удивилась Галка. – Я уже сто раз...
– Ничего. Вспомни.
– Ты вышел на балкон, – сказала Галка. – Я сидела на диване. Ира стояла у стола и смотрела на меня, мы говорили о платье... это важно, о чем мы говорили?
– Нет, наверно, – сказал я неуверенно.
– О платье... Ира видела в каталоге, ей понравился фасон... Анна Наумовна сидела перед телевизором, показывали... Да, точно: по первому российскому каналу шел этот якобы документальный сериал про суд, как он называется...
– «Федеральный судья», – подсказал я. Я не смотрел сериалов, но хорошо запоминал их названия, стоило хотя бы раз увидеть в программе.
– Точно. Игорек был у себя в комнате, играл, наверно, на компьютере, но в тот момент... Или на несколько секунд раньше? Он открыл дверь, остановился на пороге, я смотрела в его сторону, он, видимо, что-то хотел сказать, потому что взгляд у него был... Когда ты вышел на балкон, Алик встал со стула... вы с ним сидели за круглым столом и о чем-то говорили, верно?
Я кивнул. Говорили мы о шансах израильских баскетболистов в турнире на кубок Суперлиги, но для того, что произошло, это вряд ли имело какое-то значение.
– Он встал и, видимо, хотел выйти к тебе, потому что сделал шаг в сторону балконной двери, потом остановился... это я точно помню... А дальше...
– Да, – напомнил я Галке, потому что она замолчала и, по-моему, задумалась о чем-то постороннем. – Что дальше?
– Ничего, – сказала она. – Я пытаюсь вспомнить... Может, я отвлеклась на секунду, Ира сказала, сколько может стоить платье, шекелей шестьсот, представляешь? Я вдруг услышала, будто что-то упало. Алик... Он как шел, так и упал, не вскрикнул, ничего...
– Шел вперед и упал, – сказал я. – Ты уверена?
– Конечно. Я смотрела на Иру, услышала, как... И сразу перевела взгляд. Алик еще падал...
– Вперед.
– Вперед, конечно. А что?
– Ничего, – сказал я. – Когда я услышал
– Нет, – сказала Галка, подумав. – Наверно, вперед...
– Что значит – наверно?
– Ну... Не знаю. Когда я вскочила, все мы... И ты как раз вбежал с балкона... Мы подбежали к Алику... Он на спине лежал, да? Все видели. Значит, упал назад. Может, он упал вперед, а потом повернулся? – с надеждой спросила Галка.
Не знаю. Этого я видеть не мог точно.
– Нет, – сказала Галка, подумав. – Не мог он повернуться, я видела, как Алик падал... Вскочила, подбежала... Он лежал на спине.
– Может, Ира видела?
– А это важно, Мотя? Наверно, он повернулся, когда уже... Ира видеть не могла, она смотрела на меня, стояла к Алику спиной, она тоже услышала, как он падал, но я видела, а она – нет.
– А Анна Наумовна?
– Она смотрела телевизор. Подбежала, когда мы все...
– Игорь?
– Это самое ужасное, Мотя! Бедный мальчик... Он ведь только вошел и видел, как Алик падал. Господи, у него был такой взгляд! Страшный...
– Страшный?
– Ну, какой взгляд может быть у ребенка, который видит, как... Страшный, насмерть перепуганный...
– Так насмерть перепуганный или страшный? – нетерпеливо спросил я.
– Перепуганный, – сказала Галка.
– Он ведь мог видеть – повернулся отец или почему-то упал уже на спину, хотя падал головой вперед?
– По идее...
– Я спрошу у Игоря, – сказал я.
– Это имеет значение? – неуверенно спросила Галя.
– Может быть.
Конечно, это имело значение!
– Хорошо, – сказал я, – пожалуй, перекушу, а потом поеду. Что у нас на ужин?
Дверь в квартиру Гринбергов была не заперта; должно быть, весь день в квартире толпились посетители, я себе представлял, кто именно: полиция, мрачные дяди из похоронной компании, наверняка соседи заглядывали – одни действительно помочь, а большинство, чтобы поглазеть на место, где вчера по-настоящему убили человека. Перед домом стояла группа мужчин, что-то энергично обсуждавших в обычной израильской манере.
Ира ходила по гостиной, переставляя с места на место свои любимые глиняные статуэтки – птичек, животных, несколько красивых японских нэцке. Она и раньше любила менять их местами, некоторые прятала в сервант, другие доставала и расставляла на телевизоре, круглом и журнальном столах, полочке рядом с балконным окном...
– Господи, – сказала она, когда я вошел, – наконец-то! Это кошмар какой-то, я не понимаю, Мотя, почему мне ничего не говорят, я даже не могу забрать Алика, чтобы...
Слово «похоронить» она выговорить не смогла, споткнулась, будто о протянутую поперек дороги проволоку, упала на диван и расплакалась, наверно, впервые за этот долгий день: ей нужно было держать себя в руках, и она держалась.