"Фантастика 2023-103" Компиляция. Книги 1-14

Солодкова Татьяна

Не жду и не верю, что спустя такое долгое время дядя вспомнил о моем существовании, но кроме него, у меня в Верхнем мире никого не осталось. Тогда кто это, и что им от меня нужно? Черт, повторяюсь…

Однако спорить не возникает даже мысли. О будущем думать нет смысла, а если опираться только на здесь и сейчас, то мне однозначно выгоднее в данный момент покинуть эту комнату. Там уже будь, что будет.

— Живой? — Брюнет чуть наклоняется, чтобы наши глаза были на одном уровне. У него они неожиданно ярко-голубые. Странно и непривычно, но во взгляде нет обычного омерзения

стражей порядка к таким, как я.

— Живой, — бормочу и отвожу глаза, разрывая зрительный контакт. Когда на меня смотрят с сочувствием, это еще неприятнее.

— Тогда пошли, — рука аккуратно касается моей спины между лопаток, подталкивая к двери. — Эй! Одежду приготовили?! — кричит поверх моей головы кому-то в коридоре.

И мы вместе выходим из допросной.

В коридоре обнаруживается все тот же парень в серой форме, который недавно привел меня на расправу. Вот только взгляд и поведение у него другие. Будто у собаки, которая жаждет заполучить косточку. Разве что хвостом не виляет. Зато заглядывает в рот Блондину, чуть ли не капая слюной.

— Вот, сэр… — выдает с придыханием, — я все сделал… как Вы велели.

Хочется сплюнуть от отвращения: короли среди таких, как я, тут же превращаются в шавок при виде таких, как эти.

Блондин не удостаивает охранника ни ответом, ни взглядом, дергает плечом, будто сгоняя с него муху, и молча проходит мимо. Его помощник с темными волосами тоже не жаждет общаться с подхалимом. Берет у него из рук ношу и протягивает мне.

— Надевай, — короткий понятный приказ, не располагающий к уточняющим вопросам. Однако по-прежнему не злой.

В моих руках оказывается куртка, толстая и явно теплая, хотя и на несколько размеров больше. Приходится подкатать рукава.

— Идем, — бросает мне Брюнет и пропускает вперед.

Так и вышагиваем молча по темному коридору: Блондин, я, затем Брюнет. Ничего не спрашиваю и даже не хочу знать, потому что шестое чувство подсказывает, что мне все равно не понравится то, что услышу. Пытаюсь радоваться тому, что есть, а именно: меня не избили до полусмерти, и на мне теплая куртка до колен.

Такой процессией и выходим на улицу. Приходится резко вскинуть руку, потому что выпавший за ночь снег ослепляет своей белизной. Несколько шагов иду на ощупь, судорожно пытаясь проморгаться, а когда мне это удается, вижу новенький блестящий флайер, припаркованный у подъездной дорожки. Такой великолепный аппарат выглядит инородным гостем в Нижнем мире, и я абсолютно теряюсь в догадках, зачем его обладателям моя скромная персона.

Дверь распахивается, и мне указывают внутрь. Все же колеблюсь. Бросаю взгляд на кобуру на поясе у Брюнета. На пистолет, удобно лежащий возле обернувшегося к нам водителя. На строгий взгляд Блондина… Решающим становится именно этот взгляд, он словно оценивает меня и ставит невидимые галочки напротив одному ему известных пунктов. Убьют ли они меня, если прямо сейчас попытаюсь бежать? Какая-то упрямая часть меня чертовски хочет это проверить, но другая, очень долго спавшая любопытная часть, заставляет послушаться и сесть в машину.

Флайер поднимается тут же, как только мы рассаживаемся. Блондин садится

вперед к водителю, а Брюнет назад — ко мне. Оказываюсь возле окна и могу смотреть вниз на пролетающий город. Мысленно фыркаю: то, что только называется городом.

Брюнет видит, что практически прижимаюсь носом к стеклу. Протеста не выражает, просто следит за моими движениями, дабы предотвратить попытки сопротивления. Но я не собираюсь сопротивляться.

Флайер стремительно набирает скорость и высоту, и очень скоро серый Нижний мир с обветшалыми строениями остается позади. На мгновение захватывает дыхание — Верхний мир!

Давно не питаю иллюзий по поводу возвращения сюда. Теперь я знаю изнанку нашего мироустройства, и красота Верхнего мира никогда не сумеет стереть понимание того, за счет чего она достигается. Но волнение все равно присутствует. Четыре года мне не доводилось здесь бывать. С того самого дня, когда отцу объявили приговор…

Зажмуриваюсь, прижимаясь лбом к холодному стеклу, воспоминания вдруг оживают так ярко, что хочется кричать.

— Кэмерон! Это все ошибка! Не переживай, мы все исправим! Кэмерон! — кричит отец, когда его уводят в наручниках из зала суда.

А я сижу на скамье, сжав ладони между колен, и смотрю ему вслед, не в силах даже ответить. Он ждет от меня слов, слез, хотя бы беспомощного крика: “Папа!”. Но я молчу и смотрю ему вслед, еще не веря, не осознавая, что так бывает.

А потом возле меня вырастает пожилая женщина в сером платье ниже колен и гладко зачесанными жидкими волосами.

— Кэмерон, мальчик мой, нам пора, — говорит она.

Вскидываю на нее удивленные глаза, услышав это обращение…

— Эй, ты в порядке? — чья-то рука касается моего плеча, и меня вырывает из водоворота воспоминаний, словно пробку из бутылки.

Натыкаюсь на встревоженные глаза Брюнета.

— В полном, — бормочу и отодвигаюсь от окна, откидываюсь на сидении, скрестив руки на груди.

— Почти приехали, — зачем-то говорит мой конвоир.

Не отвечаю, а лишь поджимаю губы. Если приехали, значит, увеселительная прогулка закончилась, и скоро будет точно не до смеха.

Флайер опускается в крытом гараже. Гараж ярко освещен — в Верхнем мире электричество не экономят. Мы выходим, а водитель уводит аппарат вглубь помещения.

Теперь идем не друг за другом, а в ряд. “Похитители” устраиваются по обе стороны от меня. Оказавшись в Верхнем мире, они ведут себя более расслабленно, даже начинают разговаривать. Слушаю в пол-уха, Брюнет говорит что-то о том, какое выражение лица было у того типа в синем, который допрашивал меня, когда они появились. Не слушаю. Не считаю правильным высмеивать кого бы то ни было в его отсутствие. Что-то в допросной они не удостоили его даже банального приветствия.

Мы подходим к дверям. Блондин проходит вперед, а потом останавливается, так что еле успеваю затормозить, чтобы не врезаться в его широкую спину. Поворачивается, чуть наклоняется и кладет руки сразу на оба моих плеча. Еле сдерживаюсь, чтобы не шарахнуться в сторону. Тем не менее, вздрагиваю, и это никак не скроешь, но Блондин почему-то делает вид, что ничего не заметил.