"Фантастика 2023-119". Компиляция. Книги 1-23
Шрифт:
Волоты бегали с немыслимой скоростью, даже воздух сбивали в видимый тугой ком. Носились через плотную дымовую завесу, по сторонам не глядели, чем-то серьезным занимались.
Двое дивиев настолько погрузились в думы, что на пути не разошлись – столкнулись с громким звоном, перекрывшим на миг общий грохот.
Распались на четыре части, как разрезанное яблоко, задергались нелепо. Одна пара долго пыталась соединиться на полу. Половинка другой, опираясь на руку, встала и, неловко подпрыгивая, помогла подняться другой части. С легким
Лют нахмурился: выходит, не такие беспомощные даже ополовиненные!
Воздух стал более едким, рука прикрыла лицо, нос уткнулся в сгиб локтя, щеку натирал кольчужный рукав. Лют отыскал лицо Буслая, едва видимое через узкую зарешеченную щелочку. Хотел сказать, что делать дальше, но вдруг раздался страшный взрыв. Гридни содрогнулись, воздух ударил в лица едким кулаком.
Дом заполыхал, как просмоленное полено. Из дверного проема вылетел дымящийся волот. К зданию мигом примчалась группа пещерников – защелкали, зацокали рассерженно на зауми. На затылок дымящегося волота обрушились железные длани, застучало, будто били молотом по сковороде. Один расстарался: пинок в железный зад швырнул незадачливого в воздух. По хребту пробежала трещина, и половинки волота упали вдалеке друг от друга.
Толпа скрылась под густой черной пеленой, плотной, как дерюга. Гридни мигом смекнули выгоду, спрыгнули с крыши и побежали что есть мочи. Дальше здания – кузни, мастерские, обеденные? – стояли тесно, поэтому гридни с легкостью перепрыгивали с крышу на крышу. Пробрались близко к зеленоватому клинку реки, прижались к плоской крыше. Через широкие мосты волоты сновали непрерывно. Вдоль берегов и вовсе расселись как вороны: непонятно, чем занимаются.
Лют ругнулся: этих незаметно не обойти, придется ждать, пока разбредутся на ночь. Если у них есть понятие ночи, в пещере ведь все едино! Да и одна половина может спать, а другая – бодрствовать.
Буслай пихнул его в бок: рот раззявлен, наверняка вскрикивал удивленно, но в громоподобном шуме не было слышно. Лют поглядел туда, куда Буслай ткнул пальцем, и замер, кожу осыпало морозом.
Из большого дома, просторного – у волотов, похоже, дверей нет, – где в глубине угадывался свет жаркого горна, вышла пара волотов. В руках дымилась раскаленная половина сородича.
С металлическим скрипом они швырнули вишневый обрубок в выдолбленную во дворе канаву. Маслянистая жидкость сердито зашипела, стирая красноту с половинки. Пещерники вытащили потемневшую половину. С нее хлынули густые потеки, и вскоре на полу заблестела лужа.
Гридни перестали дышать: на голове, похожей на половинку яблока, открылся глаз, заметался в железной орбите. Из кузни вышло еще двое дивиев: один явно главный, выше остальных – кожа черная, вороненая. В руках его находилась половина сородича – сухая, отполированная.
Главный кузнец приложил дергающуюся половину к маслянистой части и, довольно кивнув, что-то сказал. Волоты захлопотали:
Гридни переглянулись: в широко раскрытых глазах отразились удивленные рожи.
– Во дают! Выходит, у них девок нету! – прошептал Буслай с ужасом.
Лют досадливо дернул щекой:
– При чем тут девки? Они ведь могут наклепать тьму народа, готового сразу взяться за меч… или что там у них. Очень удобно – не надо растить долгие годы, трястись над каждой царапиной…
– Это да, – кивнул Буслай. – Только чего ж они не заполонили мир?
– Ну, может, не всякое железо годится, – сказал Лют рассудительно. – Или вороги прореживают.
Брови Буслая зашиблись о край шлема.
– Откуда у них вороги?
Лют вздохнул:
– Это у Стрыя врагов нет, а в остальном мире все друг друга жрут.
Буслай зябко поежился, хотя в пещере было жарко, как в бане. Пот со лба тек грязными ручьями, даже брови потяжелели.
– Любопытно, что у них за супротивники?
Лют пожал плечами. Так и застыл со вжатой головой. Взгляд его метнулся в сторону тяжелого грохота: тугого, грозного, резко отличного от шума мастерских.
Глава двадцать вторая
Волоты встревоженно замирают. Раздается грохот, похожий на шум камнепада, словно распалась щебнем гора. Дивии кричат, лежуны у прохладной реки вскакивают, мосты трясутся от топота сотен ног. В спешке сталкиваются, в воздухе висит звонкий гул, зеленое полотно реки плещет брызгами.
Волот распадается на половинки, левая летит с моста, но правая хватает ту за ногу, уберегая от участи других утонувших. Но ненадолго. Громко звякает, металлический звон растекается густой патокой, река охотно проглатывает половинки.
Грохочет, будто раскалывается скала, с дрожащего свода сыплется пыль. Каменная сосулька неохотно щерится у основания, голубоватое острие со свистом вспарывает воздух. Крышу мастерской пробивает, как лист клена. Облако пыли скрывает окрестные жилища. Из него злыми шершнями выпархивают осколки. Кажется, неуязвимых волотов рассекает, как черствые горбушки.
Воздух режут пронзительные кличи металлических труб: огромных, в раструбе улечься можно. Пара волотов качает мехи, труба ревет, раздирая слух.
Вторая половина подземного города оживает, бурлит народом, пещеру заполняет топот железных ног. В суматохе сталкиваются, оглушительно звеня, распадаются на части, соединяются и бегут дальше – не всегда с той же половиной.
Лют смотрит на Буслая так, как тот раньше глядел на Нежелана. Гридень сочувствует бедовику.
– А я при чем? – бурчит растерянно.
Лют спохватывается: и впрямь, глупо сердиться на соратника – но все же поддевает ехидно:
– Ты теперь вместо Нежелана, всегда при чем.