"Фантастика 2023-134". Компиляция. Книги 1-22

Демина Карина

– Конюшню не спали, – проворчал Эдди.

– Не спалю. Думаю, что девчонке конец.

Он опять вздохнул.

А чего тут вздыхать-то, когда все ясно? Встречалась я с этим самым пророком, который объявил себя потомком Великого Змея. Случайно вышло, но все знают, что он по осени является в город, да не просто так: у Бетти с ним договор, ибо не по доброте душевной собирает она в своем борделе сироток.

Пророк за сироток платит.

Особенно за девочек. Таких вот бледных и хрупких, как та, что глядела на меня

со снимка. И главное, что все об этом знают, но…

– А какая еще у них дорога? – сказала мне Бетти, когда я не сдержалась. – Или думаешь, шлюхой быть веселее? А там он, конечно, попользует, но и мужа каждой потом найдет. И будут они жить в тепле да сытости.

И наверное, в чем-то она была права.

Поэтому и смотрели на ее дела сквозь пальцы. Да только одно дело сироты, которые хлебанули горя и поняли, что в жизни им не особо рады, и другое – хрупкая девушка, урожденная графиня.

Такая и руки на себя наложит, ежели что.

– Попробовать стоит, – сказал тихо Эдди. – А деньги нам нужны.

А то я не понимаю, что нужны. Дел-то таких, за которые платят, немного. Вот и перебиваемся свободной охотой, чему Эдди совсем не рад, но понимает, что один не справится. А я ловкая.

И сильная.

И стреляю отлично. Вот только за Билла ему всего две сотни дадут, которых едва хватит, чтобы со старыми долгами расплатиться да угля купить.

– Попробуем. – Мне было жаль девицу.

И если братец ее решит вздернуть новообретенного родственничка, то веревку я ему подам с превеликой радостью.

– Милли. – Эдди чистил жеребца остервенело, и тот замер, чувствуя настроение хозяина, только на меня косился, будто я виновата. – Постарайся вести себя… ну…

– Как?

– Как надо.

– А как надо?

– Милли!

– Что? – Не то чтобы я не понимала. Понимала, только понимание это не радовало совершенно. Опять они с матушкой сговорились за моей спиной.

Для моего же блага.

– Уезжать тебе надо отсюда. – Эдди отвел взгляд.

– Куда?

– На Восток.

– Зачем?

Глупый разговор. Ведь переговорено уже не раз и не два. И… может, в чем-то он прав, здесь я вряд ли найду кого-то толкового, чтобы надежный и верный, чтобы любил, чтобы… не как папаша. Но и там меня никто не ждет. Будто я не видела, как этот графчик на меня поглядывал.

Небось, там, на Востоке, все девицы воспитанные до жути.

Ходят в платьях.

Целыми днями волосы укладывают да букеты составляют. Или говорят о чем-то этаком, моему уму недоступном. И вот кем я там буду?

– Ладно. – Эдди рукой махнул и шлепнул жеребца по крупу. – Как-нибудь да сладится. Матушку не огорчай!

Не огорчу. Можно подумать, я ее люблю меньше. Хотя… я-то люблю, а вот Эдди матушку боготворит. И потому говорить ему про Доусона с его планами никак не можно.

С этой мыслью я и отправилась к колодцу.

Водопровод в доме

имеется, да только заклятья давно выветрились, а может, воды опустились. Неважно. Все одно старый маг, обновлявший заклятья за небольшую плату, позапрошлым летом упился вусмерть, а нового водника взять неоткуда.

Вот и приходится довольствоваться колодцем.

Я умылась.

И волосы заплела, получилось даже почти ровно, но матушка все одно покачала головой.

– Какая же ты… – сказала она тихо, а я склонила голову, показывая, что сама знаю, какая я.

Слишком… не такая.

Даже по меркам Последнего Приюта не такая. Высокая. Тощая. Безгрудая. И наглая. Когда-то давно, лет этак в пятнадцать, я еще надеялась, что стану нормальной. И платья, матушкой сшитые, носила. И бегала на танцы в амбар старого Руди. И всю ночь стояла у стенки, жадно глядя на то, как другие веселятся. А потом поняла, что, сколько бы кружев матушка не нашивала, какие бы фасоны ни выдумывала, ничего-то не изменится. Я навсегда останусь дочкой Безумного Дика, даже не полукровкой, а… В общем, как поняла, так в амбар больше и не заглядывала. И платья сменились куда более удобной одеждой.

– Думаете, этот граф поможет? – спросила я матушку, когда та ловко разобрала мои космы. Волосы у меня, в отличие от матушки, тяжелые, жесткие, что конская грива. И укладываться не желают. Но матушка как никто другой умела с ними справиться.

Сейчас вот тоже, гребнем провела раз, другой и…

– Смотря в чем. – Матушка отложила гребень.

Она тоже косу плела, но какую-то совсем не такую, как у меня. Узором. И ленты шелковые ее слушались, не выскальзывали, не норовили запутаться.

– Эдди прав, дорогая моя. Тебе стоит уехать отсюда. Это место… Оно не годится для тебя.

– А для тебя годится?

– Я привыкла. – Матушка отвернулась, но пальцы дрогнули.

– Доусон тебе нравится?

– Он хороший человек. Спокойный. Надежный.

– А ты… ты не хочешь уехать? – Я перехватила ее руку.

– Куда?

– Не знаю. Домой? У тебя ведь… У нас ведь есть какая-то родня там, на Востоке?

– Какая-то есть, – не стала спорить матушка, хотя о той своей жизни она говорить не любила. – Но… не думаю, что они обрадуются моему возвращению.

Ее лицо сделалось таким умиротворенно-спокойным, что я сразу доперла: родня там не самая любящая. Так все одно родня… нет, Доусон и вправду неплохой мужик.

Я узнавала.

И пить не пьет, и играть не играет, и даже в бордель не заглядывает. Поместье у него опять же хорошее, хозяйство крепкое, а главное, нет привычки пропадать, как у папаши.

– Но все-таки. – Почему-то сегодня мысль о Востоке не отпускала. – Ты не думала об этом? Вдруг тебя тоже ищут?

– Если бы искали, то нашли бы. – Матушка завязала пышный бант и ловко вытащила прядку волос. – Я не пряталась.