"Фантастика 2023-140". Компиялция. Книги 1-18
Шрифт:
– Расскажите нам, что…
– Неплохо выглядит, – решил Пак. – Стрижка неплохая.
– Думаешь, я его к дешевым стилистам вожу? – Джоконда не любила критики.
– А я все-таки не пойму, почему Святозарушка у нас Кузнецов, – решил соскочить со скользкой темы нюхач. – Не могли ему фамилию покруче придумать?
Я пожала плечами, не отрывая взгляда от экрана, журналистка растекалась киселем, Святозар вещал что-то уверенно-харизматичное, как только он это умеет:
– Зачем что-то придумывать, если можно взять мою?
Звякнул колокольчик входной двери:
– У нас тут теперь два
– У входа ждут.
Муж быстро подошел ко мне и поцеловал в макушку.
– Ну как, неплохо? – спрашивал он не меня, а Джоконду.
Та показала поднятый вверх большой палец:
– Можно еще очки попробовать, но у тебя образ уж больно маскулинный, надо будет с оправой поиграть. Я на следующей неделе нас в оптику записала. Они помогут подобрать.
– На следующей неделе не получится, – закручинился супруг. – Отпуск у меня.
Он легко выдернул меня из кресла и обнял.
– И у супруги моей тоже. Значит, наказ такой: не шалить, войну никому не объявлять.
– Ну какие войны еще, – отмахнулся Пак. – Все работает, как часы, злыдни разрушают, мы деньги на них зарабатываем. Вот так и живем.
– Надеюсь, вашего часового завода еще годика на полтора хватит, – большой ладонью он погладил мой совсем еще плоский живот.
Пак многозначительно кашлянул и собрал деньги со всех присутствующих.
– Как ты только догадался, пакостник? – недовольно спросила Жанка. – Унюхал?
– Она сахар в чай добавлять стала! – поднял указательный палец пикси. – Мелочь, а очень явная.
Меня все кинулись поздравлять, я смущенно отвечала на поцелуи, потом Святозар потянул меня к двери.
– Пойдем, душа моя.
На улице он коротко переговорил с охранниками, отпустив их, и открыл дверцу машины. Я села на водительское место, повозилась с рычажком, регулируя сиденье под свой рост. Да, я наконец получила водительские права. И Сергей, который учил меня, говорит, что водитель из меня получился внимательный и аккуратный.
– Илиас звал нас сегодня на открытие своего ресторана.
– Мы не пойдем, – грозно ответил муж. – Я твоего инкуба к тебе на пушечный выстрел не подпущу.
Я хихикнула:
– Вряд ли Илиас набросится на беременную матрону прямо в зале своего ресторана.
– А ему и набрасываться не нужно, – ответил Святозар. – Он на тебя только взглянет глазками своими масляными, я уже ревную.
Грозный тон контрастировал со смешинками в голубых глазах. Как же я его все-таки люблю, мамочки!
Я не спрашивала, куда мы едем, навигатор вывел меня сначала на кольцевую, а потом по проселочной дороге к самой заповедной роще, где зеленел огромный, будто и не высадили мы его сюда всего год назад, ясень.
Мы вышли из машины.
– Ты ничего не спрашиваешь, душа моя?
Я потянулась к мужу и с удовольствием его поцеловала:
– Ты обещал сюрприз, я терпеливо ждала, чтоб не испортить его. Теперь можно спрашивать?
– Теперь можно.
Он был таким огромным, таким родным, что мне неожиданно захотелось затащить его обратно в машину и заняться любовью прямо на заднем сидении. Но я послушно спросила:
– Куда мы отправляемся?
Святозар опять опустил ладонь на
– В Ирий, душа моя, я очень хочу показать его тебе.
– Перемещение не навредит малышу? – встревожилась я.
– Нашему ребенку ничто не сможет навредить ни в этом, ни в каком-нибудь другом мире. Я об этом позабочусь.
Ирий, на этот раз не поддельный, а самый настоящий, ждал меня, и я отправлялась в него со своим мужчиной и со своим ребенком, который крошечным комочком счастья расцветал во мне. И я подумала, что это и есть жизнь и любовь. А еще, что все происходит правильно.
Татьяна Коростышевская
Внучка бабы Яги
Посвящается маме, которая в меня верила
ГЛАВА 1
О добрых предзнаменованиях, народных обычаях и неудачном сватовстве
Заря-заряница, красная девица, по лесу ходила, ключи потеряла; месяц видел, солнце скрало.
Ах! Какое замечательное бабье лето выдалось! Сочное оранжевое солнышко ласково припекало мою макушку, в воздухе носились запахи прелой листвы и невесомые ниточки паутины. Примета есть: на кого такая паутинка прилетит — тому в любви счастье. Недаром пауки считаются у нас символами домашнего благополучия.
Поминутно отплевываясь — счастливое предзнаменование так и норовило залепить губы, — я перехватила поудобнее корзинку с грибами. Только белые, другие бабушка и за грибы не признает; ну, может, еще мухоморы, только их она собирает сама, и по ночам, а мне не велено.
— Лутоня-а-а! — Протяжный крик с другого берега Смородины заставил меня поторопиться. Подруга Стешенька, дочь мельника, стоя на мелководье, орала во все горло.
— Аюшки! — мелодично откликнулась я. — Иду-у…
Брод в двух шагах. Не замочив даже подола, я довольно скоро оказалась нос к носу со Стешей.
Подруженька раскраснелась от быстрой ходьбы, из толстой девичьей косы рыжими пружинками выбивались прядки волос. Переводя дух, Стеша схватила меня за свободную руку и потащила в сторону деревни.
— Лутоня, поспешай. Сваты приехали. От Еремея.
— Вот радость-то! — Я бросила на землю лукошко и стала тормошить подругу.
Стешенька страдала за Еремеем с лета. На Иванов день молодой купец приметил, как дородная дочь мельника водит хороводы с подругами, и вечером увлек красавицу от купальского костра — цвет папоротника искать. Вот и повенчались, под ракитовым кустом, красна девица с добрым молодцем. Дело известное. У нас в деревне не впервой. Пряный купальский дух и не такое с молодыми людьми творит. А уже потом, когда праздничный угар остается позади и возвращается способность трезво мыслить, тогда засылаются сваты, сговариваются о свадьбе. И дети, которых в эту волшебную ночь зачинали под серебряными звездами, рождаются здоровенькими и бойкими. А бывает, что ничем заканчиваются праздничные забавы. И сладкие воспоминания будоражат кровь долгими зимними вечерами.