"Фантастика 2023-142". Компиляция. Книги 1-19
Шрифт:
Я ушла в комнату, и просто выключилась. Сегодня впервые я проснулась раскрытой, и не замерзла. Но это еще не зима.
Проснулась утром рано, только начало светать. Иста уже ставила вариться кашу. Я вышла, и обняла ее.
— Сири, камень все еще теплый! Я проснулась и потрогала печь, а она теплая! Теперь пряжа будет сохнуть за ночь!
— Да, и можно на плиту ставить полный котел воды, и утром у тебя будет теплая вода. — меня радовало, что она оценила.
Мы снова затопили печь, только в этот раз дрова положили на плиту. Попробуем испечь хлеб. Опара в ведре подходила. Сейчас разогреем ее, потом переложим
Прикрыла печь плитняком, прислонив его к арке, и пока готовится завтрак и чай, села прясть.
— Пахнет чем-то незнакомым и вкусным, — Юта вышла из комнаты, и подошла к печке, — теплая какая! — прижалось спиной к камню.
— Кушать хочешь? Сейчас будем! Зови маму и деда, они на улице. — я убрала плитняк, и вынула котел с шарлоткой. Задвинула камень обратно — хлебу надо еще посидеть.
Пирог пришлось вырезать из котелка, но он поднялся и пропекся как надо. Полила сверху непотребный вид медом, и посыпала толчеными орехами. Запах стал еще интересней.
Разложила кашу, порезала хлеб, поставила чай. Все пришли в дом, и глубоко вдохнули. Запах от шарлотки был волшебный. Дома я умела печь только ее. Пироги, пирожки, блины, это да. Но торты меня не слушались. Единственный бисквит в моем исполнении был шарлоткой.
Пока были заняты кашей, пирог остыл немного, но ждать, когда он станет холодным никто не стал. Юта нетерпеливо откусила, и посмотрела на меня как на чудо:
— Сири, ты придумщица, это вкуснее, чем хлеб с ярмарки! Теперь ты можешь делать такой нам хоть каждый день? — она все лицо перемазала в меде.
— Сладости каждый день — вредно, дорогая, но раз в неделю мы будем готовить такие пироги, — хоть и темная мука, но вкус шарлотки прослеживался, а изюминкой были груши в пироге.
Хлеб из печи получился тоже отличным. Печь можно по два каравая, а потом попробовать выпекать прямо на плите.
На завтрашний день я запланировала пригласить к нам Мора. Севар поедет к нему за кувшинами сам, и пригласит в гости. Интересно, как он оценит идею с трубами. Я рассказала Севару о планах, он даже обрадовался, что кувшины возможно будет получать бесплатно. Севар сообщил мне, что выбрал деревья для бани, они одинаковые по толщине, и как я и просила, на них есть смола. Завтра он начнет их рубить, а мы поможем обрубить ветки. Возить будет волоком на лошадях, благо — не далеко от дома.
Утром лег снег. Середина декабря? Я вышла на улицу накинув одно из одеял. Снег падал большими хлопьями, и стояла тишина. На снегу следы от телеги — Севар уехал к Мору. Я прошла к реке, и вспомнила, что нужно еще нарубить как можно больше ивняка для спиц. Нам сейчас предстоит сложная вязка свитеров. Не хотелось нарушать этой тишины. Я присела на лестницу, которая вела к берегу. У нас там уже началась предновогодняя суета, снег не успевает лечь на дорогу и тротуары, а его уже убирают. Здесь зимой снег — полный хозяин, и нет силы, которая его победит. Он ляжет, и будет здесь столько,
Позавтракав, и натянув новые высокие валенки, мы с Ютой выдвинулись к реке. У самого берега была тоненькая кромка льда. Вода была темной — снеговые тучи затянули небо. Она смотрела вверх по реке и грустила.
— Что случилось, милая, — я погладила ее по голове.
— Оттуда приходит папа с дружиной, хоть бы он пришел в холод. — девочка честно скучала по отцу, и меня радовало, что он такой.
Нарубили веток по большой охапке, принесли в дом, нужно снять кору, пока они сырые. Юта сразу взялась за дело. Девочка была настолько активной в домашних делах, она сыпала идеями, которые были иногда очень даже ничего, если их доработать.
Я пряла как машина, голова была в мыслях, а руки делали работу. только успевала менять веретено. Иста тоже работала как заведенная, она уже не уступала мне в скорости. На ночь стирала мотушки, и развешивала над печью. Утром пряжа была сухой. Мы растянули над печью веревки, и наш дом походил на домик пауков. Я пряла на свитера. Иста пряла на носки и одеяла. Мы с трудом успевали, а скоро женщины будут вязать еще быстрее. Они иногда заходили к нам, чтобы показать готовые вещи, или спросить, когда запутаются.
Юта теперь сама разбиралась с ученицами, и с носками, и с одеялами. Она видела брак, и велела переделать, иначе «так и будешь совершать ошибку». Я звала ее теперь «наш технолог». Ей нравилось, потому что я объяснила, что это означает. Мы пряли до поздней ночи возле печи, плотно закрыв двери. Сверху Севар заделал отверстие, и вокруг трубы промазал глиной. На нас теперь не капало, дома не пахло дымом, и было тепло. Стены оставляли желать лучшего, но тем не менее. Мы разобрали дощатые перекрытия между спальнями и общей комнатой, кровати сдвинули ближе к бревнам, которые раньше были границей спален, и навесили занавески. Ночью без перекрытий было значительно теплее от печи.
Мор приехал неожиданно, мы услышали, как он остановил лошадь, и здоровался с Севаром. Мы зашили досками небольшой коридорчик сразу у входа, чтобы холод из открывшихся ворот сразу не устремлялся к печи. Второй вход был не привычно прямо, а направо. Его занавесили старыми тканями.
— О какие у вас постройки, умно, умно, ветер не задувает к очагу. — Мор вошел в дом, хотел было поздороваться, но встал как вкопанный. Он смотрел на печь, и поднимал голову вверх по трубе.
Он обошел печь, пощупал ее, хотел пощупать трубу, но обжегся, отдернул руку. Рассмотрел заделанное отверстие в трубе. Я налила горячий чай, и положила на тарелки мужчинам по куску сладкого пирога.
Ну что, посмеемся теперь вместе, или мне придется это делать одной?
Глава 16
— Девочка, Доха наградила тебя умениями, и на севере теперь тоже будет хорошая жизнь. — это были первые слова Мора за десять минут, которые он у нас находился.
— Присаживайтесь пить чай, мастер Мор, — я указала на накрытый стол, и посмотрела на Севара, мол, давай, не стой, усаживай гостя, сначала накормим, потом обсудим дела.
— Я с удовольствием, тем более у вас тут сладости с ярмарки, запах стоит даже на улице! — гончар уселся за стол, и протянул руки к горячей кружке — его работе, между прочим.