"Фантастика 2023-146". Компиляция. Книги 1-19
Шрифт:
— Чуда не случилось, — мрачно заметил Накнийр. — Один наш против пятерки Фоллса. Богиня воинов Скельда отвернулась от Овергора окончательно.
Риордан ничего не отвечал своему покровителю. Он был там, на Парапете, вместе с братьями по оружию. Несколько раз его правая рука пыталась сделать выпад или отбив, но потом он вспоминал, что она болтается на перевязи и кусал в бессилии губы.
Толпа бывает жестока к развенчанным кумирам. Бовид покидал Парапет Доблести под хохот и улюлюканье толпы. Вдруг из шатра поединщиков Фоллса высыпали бойцы, среди которых Риордан узнал Обрайта. Поредевшая первая десятка Фоллса и весь резервный состав выстроились в две шеренги, а оружейники раздали им клинки. Кантор вышел вперед,
Свист зрителей тут же сменился оглушительными овациями.
— Что это значит, ваша светлость? — спросил Риордан у визира.
— Уважение, — со скукой на лице ответил Накнийр. — Они решили поддержать нашего парня.
В этот момент на Парапет Доблести без объявления герольда буквально выбежал Танцор. Он стоял к Риордану вполоборота и было видно, как пылают его глаза и как сведены скулы. Для лучшего бойца Овергора весь смысл жизни свелся в этот единый миг. Он не думал сейчас о смерти или своих шансах на победу. Он жаждал отомстить за товарища. Танцор в нарушении воинского этикета ткнул острием меча в направлении Паута и прочертил невидимую линию до середины Парапета. Это был не просто вызов, а настоящая вендетта. Поединщик Фоллса пожал плечами, обменялся несколькими словами с Кантором и сделал первый шаг вперед.
Вдруг за спиною Танцора распахнулись Золотые ворота и на ристалища выступила целая процессия. В ней был Мастер войны, герольд, рядом с которым слуга сгибался под тяжестью медного рупора, а следом за ними торжественным шагом шествовал баннерет со штандартом в руках. На его высоком древке был укреплен герб Овергора — синий барс, сжимающий в зубах обнаженный меч. Ниже него на верту трепетали два флага. Сначала белое полотнище, а ниже его — знамя Овергора.
Риордан с непонимающим видом посмотрел на визира. Накнийр встретился с личным секретарем взглядом и его губы изогнулись в сардонической усмешке.
— Ну, вот и все. Резня закончилась.
— Не понял, ваша светлость.
— Чего непонятного? Овергор официально признал поражение в войне. Обычно так не делается. Считается если не позором, то уж точно не геройством. Биккарта просто распнут за это. Но я одобряю. Танцор нам еще пригодится.
А поединщик, имя которого только что упомянул Накнийр, стоял на Парапете, бессильно опустив руки. Его только что спасли от неминуемой смерти, но похоже Танцор был совсем этому не рад.
В этот момент Голубая сталь вернула свои мечи и алебарды в оружейную стойку, а потом бойцы всем составом двинулись по Парапету Доблести. Они не приветствовали зрителей и не отвечали им на овации и крики. Поединщики окружили Танцора. Кто-то хлопал бойца по плечу, кто-то обнимал за шею, и Риордан видел с трибуны, как враги наперебой что-то говорят воину Овергора. До галереи не доносилось ни слова, но было понятно, что это слова поддержки и утешения. Это было настоящее солдатское братство. Риордан видел, как Танцор закрыл лицо ладонью. Его плечи несколько раз дрогнули. Поединщик Овергора, который только что готов был взглянуть в глаза смерти, не выдержал и заплакал. И Риордану были понятны его чувства: невыносимая тяжесть от стыда смешалась с облегчением, что все закончено. Он выжил. До следующего Парапета.
Накнийр не торопясь поднялся со своего места.
— Дальше начнется праздник. Вино и пиво польются рекой. Всеобщее братание. Даже короли обнимутся, вот увидишь. Сегодня до утра на Ярмарочном поле никто не заснет. Да и в городе тоже. Меня такие зрелища не вдохновляют. Ты остаешься?
— Я последую за вами, ваша светлость. Мне по состоянию здоровья такие гулянья пока противопоказаны.
Они с трудом протолкались между зрительскими рядами и покинули галерею, спустившись по лестнице к Золотым воротам. Народу вокруг стало только больше. В воздухе гремело «Слава Овергору», но в эти приветственные крики нет-нет,
Через пару переулков Накнийр вышел к своей, карете. Это был экипаж самой тонкой работы, но без тени украшательства, характерного для высшей знати. Дюжий кучер, в котором Риордан узнал одного из агентов тайной полиции, предупредительно распахнул перед визиром дверцу. Уже усаживаясь на место, Накнийр предложил Риордану:
— Могу подвезти тебя до дома.
— Не беспокойтесь, ваша светлость, я сам.
— Хорошо. Даю тебе неделю на поправку здоровья и улаживание личных проблем. После этого явишься на службу. Фран занесет жалованье тебе на квартиру. Кстати, тебе положена премия за ранение. Я не забуду об этом.
— Вы сказали на улаживание проблем? У меня нет проблем, ваша светлость.
Визир как-то странно поглядел на своего секретаря и, уже закрывая дверцу кареты, бросил:
— Тебе стоит как можно быстрее увидеться со своей милой.
— С Парси? — Удивился Риордан. — А она-то как в этом замешана?
Но дверца уже захлопнулась, и карета немедленно тронулась с места. Риордан некоторое время смотрел ей в след, пребывая в замешательстве, а потом помахал здоровой рукой проезжающему мимо извозчику.
Пока за мутным стеклом экипажа мелькали городские пейзажи Овергора, его мысли вернулись к Парси. Последние пару недель прошли для него в круговерти событий, в которых совсем не нашлось места его девушке. Риордан чувствовал, что он в долгу перед возлюбленной. Он должен был стать для нее опорой, а вышло так, что за полгода их встреч урывками, Парси так и получила он своего кавалера твердых гарантий совместного будущего. Да, сразу после первого поединка с Войтаном у них состоялся важный разговор на эту тему. И вроде бы он принял на себя некие обязательства и даже нарисовал для нее картинку, где фигурировал совместный дом и хозяйство. Но, словно испугавшись, таких разговоров он вновь пропал на неопределенный срок. Что оставалось думать Парси? Верить беззаветно своему возлюбленному или мучиться в сомнениях? В их паре она положила на алтарь чувств то, чем располагает молодая девушка — свою красоту, но взамен получала только ювелирные побрякушки, ровно такие же, какими старые ловеласы расплачиваются со своими любовницами за временный доступ к их прелестям. Тем более, что в один день с их самым важным разговором, от Риордана поступило предложение шпионить за своей госпожой в пользу визира. И Парси согласилась, ничем не выдав сомнений, которые наверняка в этот момент терзали ей душу. Честен ли с ней ее мужчина? А вдруг все посулы лишь способ получить от нее сведения, так необходимые его могущественному господину?
Все эти мысли привели Риордана в состояние тревоги. Тем более, что Накнийр слов на ветер не бросает и за его советом, как можно скорее встретиться с Парси, точно что-то крылось.
Поэтому он подошел к девятому подъезду Глейпина, полный смущения и чувства вины. Он попросил одного из стражников доложить о себе и вызвать Парси. Такого рода поручения обычно охотно выполнялись одним из караульных, если за них расплачивались звонкой монетой. На сегодня был назначен грандиозный прием, в котором принимал участие весь свет, и у Парси скорее всего уйма забот, но Риордан надеялся, что она сумеет выкроить для него минутку.
Караульный вскоре вернулся и сообщил Риордану, что его приглашают пройти в фойе подъезда.
— Только шпагу оставьте в прихожей. Новые правила, — добавил он с легким поклоном. — Кстати, как вам кампания, господин Риордан?
— Катастрофа. Впрочем, всеми ожидаемая.
— Как считаете, снимут Биккарта с должности?
Риордану осталось только развести руками.
— Все зависит от короля. А если и снимут? Кого вместо него? Скиндара?
Караульный горестно покачал головой.