"Фантастика 2023-147. Книги 1-28
Шрифт:
Кардинал Гонзаго Колонна поморщился. Чёртовы венецианцы с надлежащим почтением относятся лишь к собственному кошельку, а семейка Барбариго в этом гнезде греха отличается особенной гнусностью. С этого богохульника станется приказать повесить духовную особу на осине в ближайшем лесу, а потом с чистой совестью заявить, будто бы почтенный князь церкви покончил с собой, не в силах совладать с тяжёлым бременем всех известных смертных грехов.
— Пьетро, мы никак не думали…
— А должны были думать! — завопил Барбариго. — Вы втравили нас в эту сраную
— У азиатов нет чести и они не знают о благородных правилах войны, — осторожно вставил кардинал.
— А мне от этого легче? — ещё больше разъярился Барбариго. — Ты знаешь сколько мы прошли за три дня? Конечно же знаешь, потому что мы все прекрасно чувствуем вонь дерьма с места нашей последней стоянки. Да это место отсюда видно!
— Но можно попробовать…
— Да мы всё пробовали, тупая твоя башка, достойная ночного горшка вместо кардинальской шапки. Как только начинаем движение, так сразу прилетает свинец. И никого никаким чёртом не заставишь идти в авангарде, потому что это верная смерть.
— Ты преувеличиваешь опасность этих стрелков, Пьетро.
— Если и преувеличиваю, то очень немного, — кивнул слегка успокоившийся венецианец. — А не желаешь ли самолично… Хотя кому я это говорю.
— Дело служителя церкви нести крест и слово божье, — оскорбился обвинённый чуть ли не в открытую в трусости кардинал. — Но если твои воины настолько нерешительны, что нуждаются…
— Во всём они нуждаются! — перебил расхрабрившегося святого отца Барбариго. — Вашими молитвами они нуждаются в жратве, в вине, в корме для лошадей. Где, срань господня, эти поляки, чьи земли мы собрались защищать от московитов? Где эти ублюдки, Гонзаго?
— Мы на землях Великого Княжества Литовского.
— А зачем?
— Так в своей булле о начале Крестового похода Его Святейшество объяснил…
— Это я слышал, Гонзаго! Я спрашиваю, зачем мы здесь, если самим полякам и литвинам насрать на цели крестового похода, на сам крестовый поход, да и на Папу Римского тоже. Где припасы, о которых так сладко пели римские соловьи?
— Припасы были в Киеве, Пьетро.
— Это ты про то пепелище, что осталось далеко позади? Забудь, Гонзаго, нет больше такого города.
— А ещё их собрали в Смоленске, но тот вероломно захвачен московитами.
— Да-да! — оживился Барбариго. — Именно вашими стараниями московиты вкусно едят и сладко пьют, а когда мы заявимся туда отощавшие от бескормицы, то они сыто отрыгивая помашут нам со стен своим большим и волосатым приапом. Признайся, Гонзаго, ты всю жизнь мечтал о таком зрелище? Впрочем, тебе и не доведётся лицезреть его, так как мы вряд ли когда-нибудь доберёмся до этого чёртового Смоленска, провались он сквозь землю в самые глубокие
Кардинал Колонна нахмурился. Недавний Крестовый поход против турок закончился сокрушительным поражением крестоносцев под Варной и нанёс значительный ущерб репутации Святого престола, а новый провал может погубить её окончательно. В землях Священной Римской Империи уже открыто говорят о необходимости основательных перемен, а самые глупые и бесстрашные усомнились в главном — в праве Папы Римского говорить от имени Господа. Костры, конечно, очищают еретиков от грешных слов и мыслей, но…
— Нужно хоть что-нибудь сделать, Пьетро! — кардинал нервно поёжился, отчего с его плеч сползла роскошная шуба из русских соболей. — Сам понимаешь, что при бесславном отступлении наши потери будут выше, чем при самой тяжёлой и кровавой победе.
— Нужно сделать… — проворчал Барбариго, знаком показывая слуге подать очередной кубок подогретого с пряностями вина. — Вот и сделай! Дай мне противника, Гонзаго, а уж я выбью из него победу.
— Напишу письмо Папе! — оживился кардинал Колонна, но увидев кривую ухмылку собеседника выдвинул другую идею. — Я напишу письмо московитскому цезарю и Патриарху, и потребую соблюдать правила благородной войны во имя человеколюбия. Да, Пьетро, именно так и потребую. Пусть честное оружие в открытой битве определит угодную Всевышнему сторону.
— Ты дурак? — прищурился венецианец. — Во-первых, как ты собираешься доставлять это письмо? Во-вторых, тебе не ответят. А в-третьих, могут вполне справедливо заметить, что именно дальнобойные аркебузы и являются самым честным и богоугодным оружием.
— Мы не согласимся с схизматиками!
— Им плевать на твоё несогласие. Тем более ты уже признаёшь за юным Иоанном право на титул кесаря, значит уже кое с чем согласен. Дал слабину, Гонзаго?
— Я лично повезу это письмо!
— Вот как? Мне будет не хватать тебя, мой глупый и благочестивый друг.
— Не спеши меня хоронить, Пьетро. Дашь мне в сопровоздение десяток?
— Да хоть целую кондотту бери на свой выбор. Всё равно их убьют что здесь, что там, так что никакой разницы где они сдохнут…
— Ещё раз повторю, Пьетро, не спеши меня хоронить. Господь защитит своих верных слуг.
А через четыре дня кардинал Колонна убедился в правоте проклятого венецианского богохульника. Растерянно оглядываясь по сторонам, он спрашивал у молодого кривоногого московита, морщась от боли в связанных за спиной руках:
— Зачем вы убили моих людей? Они ничего не успели вам сделать. Мы ехали на переговоры!
Московит усмехнулся, прищурил глаз, будто прицеливался, и ответил на неожиданно хорошей латыни:
— Неужели господь не примет всех, и не отличит правых от виноватых?
— Чего ты с ним вошкаешься, Влад? — окликнул Басараба Иван Аксаков.
— Так жирный павлин, — объяснил волошанин. — Важная птица, и говорит, будто на переговоры едет. Надо бы к Ивану Евграфовичу в Смоленск доставить.