"Фантастика 2023-147. Книги 1-28
Шрифт:
Но так получилось, что в Вене посольство пересеклось с экспедицией Вениамина Павловича Конева, известного под прозвищем Конь В Пальто. Веня почти закончил свои дела, распродал товары, официально купил Вюртемберг, Гольштейн, Шлезвиг, Рейнский Пфальц и Мейсен за совсем небольшие деньги в московских серебряных рублях, и уже собирался возвращаться домой. Осталось только пристроить большую партию захваченной у дунайских речных пиратов наркоты, но и здесь вроде бы намечалась вполне выгодная сделка с крупным торговцем из Нарбонны.
Сей негоциант именовал себя испанцем, имел характерный акцент, вислый нос и традиционную печаль в глазах, но обещал расплатиться каким-то
Недостающую стоимость этот предполагаемый испанец доплатит брусками булата из всё той же Индии. Да, вроде бы в самом деле выгодно.
Вот в Вене и предложил Вениамин Павлович воспользоваться оказией и прокатиться до Москвы на ушкуях его флотилии. Причём гарантировал удобства, немыслимые на любом другом флоте любой другой страны. Во всяком случае, Его Святейшеству при посещении сортира не придётся выставлять за борт голую задницу, подставляя её лютующим пока ещё комарам, ветру, и холодным брызгам, неизбежным на большой скорости. Иоанн Гонзаго Павел немного подумал, и с благодарностью согласился добираться до русской столицы с комфортом и в безопасности.
Флотилия отправилась домой вниз по Дунаю через неделю, когда радиограмма из Венеции подтвердила прибытие груза, а два голубя с записками продублировали эту информацию. Можно и в путь, помолясь…
Путешествие ожидаемо проходило без происшествий и задержек — попутное течение увеличивало скорость и позволяло экономить силы. Погода благоприятствовала вечерним посиделкам на палубе за столом с хорошим ужином и прекрасным вином из путевых запасов Папы Римского. Викарий Христа не будет пить всякую дрянь, позволительную кардиналам и епископам, а возьмёт с собой самое лучшее.
Правда, бокалы были из Гуся Хрустального, так как муранское стекло давно не дотягивало до его уровня ни по тонкости работы, ни по красоте, ни по качеству.
Вот в один из таких тёплых вечеров Вениамину Павловичу пришла радиограмма, заставившая знаменитого в определённых кругах негоцианта глубоко задуматься.
— Случилось что-то, сеньор Вениамин? — спросил Папа на вполне сносном русском языке. — Могу ли я чем-то помочь вам?
— Если только не мешать, — усмехнулся Веня. — Проблемы не у нас, а в Крыму, куда в самом скором времени собирается вторгнуться огромная толпа мятежников, собранная чуть ли не со всей Европы. Там и ливонские рыцари, и ногайцы, и наёмники из нижне-германских земель, и наши ублюдки-предатели, и вообще каждой твари по паре. Да не по одной паре — в общей сложности около пятидесяти тысяч человек.
— Действительно, тут лучше не мешать, — согласился Папа. — И чем же в этом деле я могу не помешать вам, сеньор Вениамин?
Конь В Пальто задумчиво промолчал, разглядывая садящееся солнце через бокал с превосходным кьянти, и лишь после минутного молчания ответил:
— В Москве знают о вашем присутствии на ушкуях моей эскадры, Ваше Святейшество. Поэтому для вашей же безопасности мне предписано не заходить в устье Днепра, а следовать в Азовское море, называемое так же Меотийским болотом, и подниматься по дону до волжской волоковой железной дороги. Там в Волгу, и уже без препятствий и задержек в Москву. Вот как-то так.
— Но я вижу, что вы недовольны этим, сеньор Вениамин.
— С чего бы мне быть довольным, Ваше Святейшество? Судовая рать с наших ушкуев и пушки с них же были бы неплохим подспорьем для разгрома разбойного сброда на Перекопе, то есть в самом узком месте, где
Гонзаго кивнул, и тоже погрузился в мысли. С одной стороны, его радовало, что не придётся подниматься вверх по Днепру, где сами берега этой страшной реки напомнят о злосчастном Крестовом Походе, в руководстве которого будущий Папа Римский занимал не последнее место. Сколько тогда славных воинов насмерть замёрзло на льду, сколько умерло от ран и голода, сколькие нашли свою смерть на заострённых колах, будучи пойманными во время грабежей и убийства мирных жителей? Много, и лучше о них не вспоминать даже в молитвах, иначе тени мёртвых начнут приходить во сне и наяву, пока не сведут с ума.
Вот с другой стороны… Сейчас, когда противостояние между Православной Ортодоксальной и Римской Католической церквями практически отсутствует, две сотни арбалетов и сотня алебард швейцарской охраны понтифика станут очередным проявлением доброй воли и показателем стремления к миру с братской конфессией. И целых три десятка огнестрельных аркебуз! Правда, они фитильные и делают один выстрел за пять минут, и не идут ни в какое сравнение с пищалями московского производства, но наверняка у мятежников и таких нет. Стоит ли этим пренебрегать из-за какой-то там эфемерной безопасности? Господь и без дополнительных мер предосторожности сумеет защитить своего наместника в этом лучшем из миров.
И обязательно отлучить от церкви тех мерзавцев католического вероисповедания, что посмели восстать против законной власти государя-кесаря Иоанна Васильевича и императора Касима Чингизида. И не важно, что первый православный а второй мусульманин истинно правильного казанского толка — любая власть, она от Бога! Интердикт можно срочно передать в Рим радиограммой через русское постоянное представительство, и они же распечатают бумаги и распространят их по всей Европе. За бумагу и за услуги потом придётся заплатить, но скорость, с которой всё будет сделано, многократно окупит все расходы.
— Нет, уважаемый сеньор Вениамин, я не согласен.
— С чем вы не согласны? — удивился Веня.
— И с чем, и с кем, — улыбнулся понтифик. — Я не согласен с тем, чтобы трусливо обойти стороной очередную битву с исчадиями ада, по наущению врага рода человеческого поднявшими мятеж против законного правителя, и не согласен теми, кто предлагает мне так поступить. Это нарушение христианских заповедей, сеньор Вениамин!
Конь В Пальто не стал уточнять, какие именно заповеди были нарушены, так как неожиданно для самого себя вдруг захотел прибавить к заработанной коммерческой славе хотя бы небольшой кусочек славы военной. Хорошо бы ещё орден получить или медаль, чтобы бравые вояки не смотрели на сугубого шпака с жалостью и лёгким пренебрежением. Такую славу не приобретёшь регулярными ограблениями иностранных купцов, ибо это дело житейское и насквозь привычное. Этим любой торговый человек похвастать может. Если захочет, конечно.
Так что Веня раздумывал очень недолго:
— Вообще-то из Москвы передали рекомендацию, а не приказ, так что мы вольны поступать так, как нам захочется.
— Поступать так, как нам велит совесть и советует Господь, — поправил негоцианта Папа Римский. — Велите править туда, сеньор Вениамин, где мы сможем встретить негодяев и дать им достойный отпор.
— С условием, Ваше Святейшество, что вы лично не пойдёте в битву.
— Разумеется, так и будет, — кивнул Папа. — Я слишком стар, чтобы хвататься за меч, поэтому буду искренне молиться за победу нашего оружия с безопасного расстояния. Вы это хотите услышать, сеньор Вениамин?