"Фантастика 2023-180". Компиляция. Книги 1-23
Шрифт:
А еще она знала и другое — что тот непонятный, рваный, но ужасающе реальный сон, от которого поутру так горели щеки и разливалось по телу блаженное тепло, на самом деле действительно был. И в этом сне, как и наяву, он действительно сделал ее своей. В каком-то бреду. Отчаянно сопротивляясь, но будучи не в силах превозмочь чары Марсо.
Такое предательство невозможно забыть.
— Прости, — беззвучно шепнул Марсо, стремительно побледнев. — И прощай, моя славная девочка. Единственная, кто мне поверил, и единственная, кого я не
Она уронила взгляд, а он стал совершенно прозрачным. Но, прежде чем окончательно истаять, все-таки успел выдохнуть:
— Будь счастлива, девочка моя. Слушай свое Сердце и помни: Эиталле бывает лишь однажды. Утративший его не живет ни на день дольше. Это Закон, который еще никто не нарушил. Даже Викран… и даже тогда, когда думал, что ты погибла. Семь лет… это было семь лет назад! С вами обоими, слышишь?! Потому что это ты — его Эиталле. Ты, Айра!!! Помни об этом и не погуби… себя и его…
Будто очнувшись ото сна, Айра наконец встрепенулась, но поздно: возле Перводерева уже ничего не было — ни Марсо, ни дыма, ни оставшихся от него искорок. Просто воздух — прохладный и свежий. Просто Перводерево — величественное и молчаливое. Предатель-маг. Недвижимо лежащий на траве мальчик. А еще — витающий в воздухе едва уловимый аромат грозы и едкий привкус горечи, оседающий на губах, как пепел от безжалостно разорванных, дотла сожженных и бесследно развеявшихся надежд.
У Айры по щекам скатились две крохотные слезинки.
— Марсо…
А потом она вдруг содрогнулась в беззвучных рыданиях, судорожно сжала пальцы, на одном из которых потускнело алмазное колечко, и тихо, обреченно заплакала.
Кер на ее шее жалобно заскулил, с дрожью прижался и так замер, осторожно поглаживая лапками ее руки и ласково касаясь черным носом мокрого от слез лица.
Она долго сидела так, несчастная и потерянная. То и дело вздрагивала от беззвучного плача. Бессмысленно царапала пальцами мох, не в силах выкрикнуть то, что кипело в душе, но и сдерживать это уже была не в силах: слишком больно. Слишком трудно и горько терять настоящих друзей. Но еще тяжелее узнавать, что они на самом деле не были такими, какими ты всегда их считал.
Кто знает, чего стоило Марсо это решение? Кто слышал его мысли, когда пришлось выбирать между жизнью и смертью, между Зандом и Альварисом? Между собой и Викраном? Инициацией и всем остальным миром?
Стоило ли это решение его боли?
Стоило ли оно ее слез?
Стоило ли вообще того, чтобы за него предавали?
Айра не знала ответа. Она знала лишь то, что ей больно думать о Марсо как о предателе. И то, что он никогда не поступил бы так, если бы не боялся за нее больше, чем за себя самого.
Девушка снова всхлипнула, зажмурившись до боли и намертво сжав кулаки.
Почему так вышло? Надо ли было тогда бояться этой проклятой инициации? Стоило ли бороться, если выхода все равно не было? А может, тогда
Если выхода не было, если все предопределено, если кому-то из них троих все равно было суждено погибнуть… может, действительно — не стоило?!
Она содрогнулась в последний раз и затихла, опустошенная и совершенно измученная. А потом медленно подняла взгляд, оставшись один на один с человеком, к которому снова не знала, как относиться. С человеком, которому рискнула когда-то поверить. Которого ненавидела. Простила. И даже пожалела. Но тогда все было просто и понятно: враг, спутник, учитель, друг. А кем он стал для нее теперь?
Викран дер Соллен не мешал, давая ей время выплакаться и терпеливо дожидаясь, пока на него соизволят взглянуть. Хотя бы на секунду, мельком, мимолетно — большего он не просил. А если и мечтал о чем-то, то лишь об одном-единственном слове…
Но Айра по-прежнему молчала.
Они долго сидели друг напротив друга, зная, как смотреть, говорить, как просто находиться рядом, если не знаешь, чего ждать. Не понимаешь, что происходит. И уже не веришь, что в этой зловещей тишине может произойти что-то хорошее.
Но вот неожиданно что-то изменилось в ней. Высушило слезы, вернуло блеск внезапно загоревшимся глазам и заставило тихонько вздохнуть. Мгновением позже по Перводереву пробежала легкая дрожь. Туман в осиротевшем дупле снова сгустился. А затем тоненькой ниточкой потянулся наружу, к лежащему без движения мальчику, за которого недавно просил безвозвратно ушедший дух.
Он бережно погладил совсем еще детские пальчики, коснулся бархатистых щечек, на которые никогда не вернется румянец, а затем легко приподнял невесомое тельце, окутывая ребенка, словно кокон гусеницу.
Какое-то время его силуэт еще просматривался сквозь лиловое марево, но потом и он постепенно истаял, не оставив ни обрывка одежды, ни клочка кожи, ни крохотного волоска.
«Все правильно, — безучастно подумал мастер Викран, краем глаза отметив происходящее. — Лишенное души тело не должно существовать. Как не должен жить дух, потерявший свою плоть. Так должно быть. Она всего лишь дала ему возможность возродиться. И это, наверное, к лучшему».
Маг впервые посмотрел на горестно застывшую девушку, которой успел принести так много боли.
Сейчас он понимал: если бы его Эиталле действительно погибла, никакая сила не сумела бы удержать его в живых. Он нашел бы способ отправиться следом за ней. И ни лер Альварис, ни великий целитель Лоур, ни мудрый Марсо не смогли бы его удержать. А получилось у них лишь потому, что на самом деле… как бы ни было страшно это сознавать… семь лет назад она не погибла. Каким-то чудом не умерла в объятиях игольника. Не ушла навсегда.