"Фантастика 2023-182". Компиляция. Книги 1-23
Шрифт:
— Как вы в прошлый визит тут навоевали. О, — сказал Акил, заметив родственный блеск в слегка осоловелых глазах Южанина. — И эта штука, — он кивнул на левую руку Фредерика, где был арбалет, — наверно, дорогого стоит. Так славно стреляет. Я видел...
— Стоит. Прилично.
— Ну-у все-таки здорово, что вы опять к нам заехали, — разулыбался еще шире Акил.
— Рад слышать, — улыбнулся в ответ Фредерик и принялся за языки. — Мне у вас нравится.
— А как же по-другому! — оживился хозяин. — Тут же вот все, что видите, все вот этими руками, вот так! — И он замахал руками, будто гвозди в стену заколачивал. — Сам все! Вместе с покойным батюшкой. Каждое бревнышко, досочку... А этот бандит, молокосос этот — Роман — собирался
У Фредерика от наливки даже дух захватило, а в голове словно крылья ангельские захлопали, до того стало легко и весело. А уж еда пошла под питье — одно милое дело. Акил, видя, как задорно розовеет гость, принялся подливать южанину еще, да с прибаутками, приговорками...
И через какие полчаса, благодаря щедрой на подливания руке трактирщика, Фредерик уже лихо отплясывал вместе с остальными развеселившимися посетителями трактира простые деревенские танцы, под звуки неизвестно откуда взявшихся свирелей. Все печали и тяжелые мысли были забыты...
На следующий день хозяин и его гости с трудом оторвали тяжелые головы от сосновых столов, за которыми так и заснули после песен и танцев под веселое вино. А у ворот «Крестовища» уже звонили колокольцы большого торгового обоза, который вез на юг тюки с мехами, огромные сумки северных орехов, оленьи и лосиные рога и многое другое.
Фредерик был рад. Правда, еще сильно болела голова, и вид любой еды вызывал тошноту, но то, что обоз планировал остановиться в Перепутье всего лишь на день, сглаживало все неприятные ощущения. Он охотно пообщался с торговцами и договорился ехать дальше с ними. Те были очень даже не против, узнав в нем «того самого южанина». Ставшие уже легендарными в Снежном графстве меч, арбалет и боевое искусство Фредерика внушили торговцам и такую мысль, что рыцарь может быть полезен их каравану и как защитник в нелегком и долгом путешествии. Поэтому они предложили молодому человеку место в крытых санях и харчевание, а взамен просили в случае опасности помогать им. Фредерика это вполне устроило, и на следующий день, уже знатно выспавшись, он оседлал и взнуздал Мышку и неспешно поехал рядом с головными санями тронувшегося на юг каравана. Лошадку Печатку он оставил в конюшне Акила, и трактирщик вместе с румяной женушкой долго и благодарно махали руками вслед удалявшимся саням и всаднику на крупном коне удивительной мышастой масти...
23
Середина мая...
Цветущий замок поместья Теплый снег в эту пору по-настоящему цвел и благоухал. Сотни бабочек всевозможных окрасов порхали над пестрыми ухоженными клумбами и дикими лужайками. Воздух дрожал от жужжания пчел-трудяг. Мед в Теплом снеге никогда не переводился...
Хоть и намечались майские праздники, а в замке не было особого веселья. Уже почти год прошел, как его обитатели находились в унынии и каком-то оцепенении. Их хозяин, их Король так скоропалительно уехал из своего родного поместья, не захотев ни с кем делить горе. Оно было так велико, что даже родной кроха-сын не смягчил его. Уехал и не спешил возвращаться. Все боялись, что он вообще не вернется. Здесь, в траурной части замкового парка, были могилы его радостей: отца, матери и жены.
А сын Короля рос. Быстро и весело, и его беспечный смех звенел под сводами древней фамильной крепости, настойчиво прогоняя печаль и тоску его жителей. Малыш Гарет стал для них ярким солнечным зайчиком, согревающим и вселяющим надежду. «Не может быть, чтоб отец не вернулся к сыну, — говорили в замке, —
Гарету показывали портрет отца, но он всегда пугался двухметрового полотна, где Фредерика изобразили грозным рыцарем в белых доспехах с мечом и черным знаменем, на котором щерился белый дракон. Портрет матери был ему более приятен: много спокойного зеленого цвета — платье и искристые глаза, которые художнику особенно удались. Королева Кора смотрела тепло и ласково, чуть наклонив голову с пышными огненными волосами.
Мамой же он звал даму Марту...
Она приехала в Цветущий замок и настояла на том, чтобы ее определили в няньки королевичу. Многие усмотрели в этом кое-что большее, чем простую симпатию к розовому крепышу, но никто ее не осудил и не отказал. Тем более что через пару дней заметили: ребенку она нравится. А еще: через какие-то полмесяца он топал рядом с Мартой по желтым дорожкам парка и, если что-то надо было, обращался к ней «мама». Может, так он на свой лад произносил ее имя...
Рано утром в канун первого майского праздника Марта взяла за ручку накормленного пшеничной кашей Гарета и отправилась в соседний с замком небольшой лес: собрать цветов для украшения стола и осмотреть ягодники. Ей нравилось вот так гулять по дороге, слушая, как журчат в небе птицы, купаясь в потоках солнечных лучей. Гарет, похоже, также был не против прогулок. Ему позволялось бегать, ползать, возить руками в пыли. К тому же время от времени Марта совала ему в рот крохотные пышки с творогом, на один укус...
Ягодники обещали богатый урожай черники и земляники, а цветы собрались довольно быстро.
Марта присмотрела уютную поляну на опушке леса для отдыха. Гарет, устав ловить мотыльков, прилег рядом, положил голову ей на колени и задремал. Прикрыв его голову от солнца легким платком, она достала крючок и начатое вязанье.
Со стороны дороги послышался стук копыт — кто-то ехал. Марта подняла голову, отложила вязанье, встала с травы, взяв малыша на руки. Он лениво зевнул, проснувшись, и с радостью обвил ее шею ручками, заулыбался, вновь назвал мамой.
А сердце ее вдруг забилось чаще.
Из-за поворота показался всадник на крупном сером коне.
Марта сделала шаг вперед.
Человек остановился, спешился, не сводя глаз с Марты, а точнее — с розового малыша, быстрым шагом, топча траву и цветы, направился к ним. Он был уже так близко, что девушка увидала, как блестят слезами его серые глаза, как улыбаются и одновременно дрожат его губы.
Король Фредерик протянул руки, и Марта опустила в них кроху Гарета. Как необычно они смотрелись: суровый рыцарь в черной кожаной одежде, с мечом за плечами, и двухлетний малыш с золотистыми волосками на голове в нежно-голубой рубашонке, с пальцем во рту.
— С возвращением, сэр, — сказала Марта, дотронувшись до его плеча.
— Я был безумцем, когда решил уехать, — ответил Фредерик, улыбаясь беспечно и счастливо. — Какой он уже большой и как похож на свою маму. — Он осторожно поцеловал Гарета в пушистую челку.
— Папка, — вдруг объявил малыш, достав для этого палец изо рта.
— В самую точку, кроха, — обрадовался Фредерик. — Как же я рад видеть вас...
— А уж я как рада. — И тут девушка не удержалась от слез.
Король протянул ей руку.
— Иди ко мне, детка. — Он обнял прильнувшую к нему Марту. — Все хорошо.
— Вы будете замечательным отцом, — прошептала девушка.
На такие слова Фредерик покачал головой:
— Ага, это после того, что я бросил сына в первый год его жизни. И свою страну. Нет, детка, я негодный отец и негодный Король. В который раз жалею, что корона попала на мою голову.
— Сэр, но об этом жалеете лишь вы один. Не думаю, что кто-то из тех, кто вас знает, думает так же... Тогда, год назад вам было так тяжело... Но теперь вы вернулись, вы ведь хотели и вернулись. И теперь все будет хорошо. Вот если бы еще... — Тут Марта запнулась.