"Фантастика 2023-185". Компиляция. Книги 1-17
Шрифт:
То ли мне померещилось, то ли тренькнул дверной звонок. Отогнав мрачные мысли, я пошел проверить свой слух. Если это опять капитан Сычова, завтра запишусь на прием к психиатру. И я открыл дверь.
Передо мной на лестничной площадке стоял я. Или тот самый двойник, с которым я подрался утром. Черт нас разберет. Несколько секунд мы пялились друг на друга, затем он произнес моим голосом:
– Позволишь войти?
Я посторонился:
– Валяй.
– Надолго не задержу, – заверил он, направляясь в комнату. – Аскетично живешь, даже
Войдя за ним следом, я возразил:
– Отсутствие телевизора – не аскетизм, а непозволительная роскошь.
Он вежливо хохотнул:
– Оригинально. – И, взглянув на мой автопортрет, обрадовался: – О, нас тут трое!
Я указал на зеркало.
– Четверо.
– Ну да, ну да, – пробормотал он, озираясь.
Идиотизм нашего общения состоял в том, что оно было нормальным. Мы беседовали, как два приятеля, которые случайно встретились в метро. Нам только общих воспоминаний не хватало. И, пожалуй, было не так уж плохо, что он заявился. В отличие от нашего утреннего столкновения, сейчас я ни капельки не был растерян: мы с капитаном Сычовой провели бодрящий раунд. А двойнику моему, очевидно, было известно нечто такое, что и мне также следовало узнать.
– Чем обязан? – осведомился я.
Он разглядывал мою скудную меблировку.
– Даже не спросишь, как я тебя разыскал?
Я пожал плечами:
– Не вижу смысла в этом вопросе.
– Правда? И не полюбопытствуешь, кто я, черт побери, такой?
– Не полюбопытствую.
– Почему? Из самолюбия?
– Причина в другом. Что бы ты ни ответил – не поверю.
Он оторвал наконец взор от моего дивана и рискнул посмотреть мне в глаза. Впечатление было такое, что я гляжусь в зеркало, причем отражение мое замыслило какую-то подлянку.
– И что же ты предпримешь? – проговорил он. – Если не секрет.
– Ты сам-то знаешь, кто я? – ответил я вопросом на вопрос. И по глазам его понял: не знает.
– Знаю все, – сказал он. – А чего не знаю, того и знать не стоит.
«Да ты глуповат, братец!» – удивился я. А вслух произнес:
– В таком случае тебе должно быть известно, что скоро я сам выясню, кто ты, как меня разыскал и, главное…
– Черта с два ты выяснишь! Только драться и умеешь!
Вот те раз. А двойничок мой, оказывается, глуповатым считает меня. Забавный расклад.
– И главное, – невозмутимо продолжил я, – быстро докопаюсь, какое отношение ты имеешь к ограблениям с убийствами, под которыми стоит подпись «Француз».
Признаний, разумеется, я от него не ждал – просто хотел посмотреть на его реакцию. Он усмехнулся уголками губ.
– Ты Француз, я Француз. Родная мама нас не отличит, и на земле двоим нам тесно. Что на это скажешь?
– Послушаю тебя.
– Первые разумные слова. Я пришел сделать тебе предложение, от которого… сам понимаешь. Худой мир лучше доброй ссоры, не так ли?
Да он просто клоун какой-то. И внешность его продолжала меня тревожить. Как при столкновении в подворотне,
– Давай без сентенций, – сказал я. – В чем твое предложение?
Пройдясь из угла в угол, он отчеканил:
– Уезжай из Москвы – останешься жив, здоров и еще деньжат подкину. Сутки тебе на сборы.
– Как, как? – не поверил я ушам.
Он решил меня дожать:
– Уматывай, Француз. Теперь я здесь Француз, я Глеб Михайлович Грин. И только мне решать, кто здесь процветать будет, а кто станет трупом.
– А с женой как? – уточнил я. – Тебе оставить?
Он милостиво махнул рукой:
– Забирай, мне плевать.
– Спасибо, хозяин. – Не выдержав, я расхохотался. – Ну ты, мужик, ваще… Уморишь ведь, уматывать не придется.
Глаза его сузились:
– Веселись, веселись. Но какой твой ответ?
Безусловно, он был безумен. И вместе с тем жалок. И потому, вероятно, опасен вдвойне. Наверное, мне следовало тут же его ликвидировать: распылить на молекулы, и баста. Быть может, это было самым правильным, однако… Я все острее ощущал – что-то здесь было не так. После общения с капитаном Сычовой в голове у меня воцарился сумбур. Но в данную минуту, глядя на этого лже-Француза, ей-богу, я понимал еще меньше. И поэтому воздержался от поспешных – возможно, опрометчивых – решений.
– Сперва ответь на вопрос, – проговорил я миролюбиво. – Может, к делу не относится, но все же любопытно.
Он благосклонно кивнул:
– Спрашивай.
– Тот плешивый хмырь, за которым я гнался, кем тебе приходится?
Эффект превзошел ожидания. Он буквально затопал ногами:
– О ком ты говоришь, ничтожество?! Что за слова изрыгает твой рот?! Это кто же плешивый хмырь?! Человек, которому ты даже ботинки чистить не достоин?! Пожалуй, мне придется пересмотреть свое предложение! А ведь я хотел тебе, протобестия, еще и деньги заплатить!
«Каков стиль, – подумал я, – даже лексика изменилась. Что за мерзость всучила мне цыганка перед гибелью? Но чем бы это ни оказалось, на сегодня с меня было достаточно. Право слово, перегрев».
– Пошел вон! – рявкнул я. – Если не хочешь, чтоб я свернул тебе шею!
Сперва он замер с приоткрытым ртом, затем как ни в чем не бывало осведомился:
– Как насчет моего предложения?
– Согласен, – кивнул я, – только наоборот. Из Москвы уезжаешь ты, выметаешься к чертовой матери и не попадаешься мне на глаза.
Он ткнул в мою сторону пальцем:
– Ты подписал себе приговор.
Я шагнул к нему:
– Уберешься сам или вышвырнуть?
Он с усмешкой поднял руки:
– В драке я тебе уступаю. Во всем же остальном я гораздо сильней.
Не дав себе труда выяснить, в чем же конкретно, я вышел в прихожую и распахнул дверь:
– Удались с этой ласкающей мыслью.
С достоинством меня обогнув, он вышел со словами:
– Очень пожалеешь.
– Не сегодня, – заверил я, хлопнув дверью.