"Фантастика 2023-192". Компиляция. Книги 1-27
Шрифт:
Какими словами описать горе двух любовников, только что обретших друг друга и вынужденных расставаться — быть может, навсегда? Нет таких слов. Тем не менее, через час Сашка и Петер вошли в конюшню со своими хахаряшками, где были встречены угрюмо переминающимся конюхом.
— Вяжите крепче, — сказал тот, — и хорошо бы мне еще синяк поставить….
Сашка извинился и дал ему в глаз, а Петер стал сноровисто вязать вожжами. Потом засунули ему в рот еще кляп, запрягли своих лошадок в коляску, открыли потихоньку ворота и выехали во двор, где их ожидали провожальщицы. Шарлотта еще раз выразила сожаление, и Сашка ее признательно обнял, шепнув "Вы, правда, прекрасны….". София кинулась ему на грудь и в последний раз облилась слезами, которые Сашка напрасно пытался прервать
Глава четвертая. Великолепие Дрездена
Облачная, темная ночь благоприятствовала побегу. Отъехав с минимальными шумами в обратном направлении к Вернигероде, они достигли отвилка на Бланкенбург, но на него не свернули, а поехали вновь к Гослару и далее: в эту сторону погоня наименее вероятна, а у Борнума можно будет свернуть в Геттинген, где и отсидеться в компании Отто Мюнхаузена. От Геттингена (он помнил) тоже идет дорога на Дрезден. Ну, ноги в руки и аллюр три креста!
Гослар миновали в рассветных сумерках, никого так и не встретив, а к Борнуму подъехали после обеда (тут встречные, конечно, были). На повороте они притормозили близ кустов (вроде бы как отлить) и, улучив безлюдный момент, свернули на Геттинген. Вскоре проехали памятный дом на отшибе (увидев копошащуюся в ограде фигуру дебила) и умчались далее к югу.
Отто (душа человек!) вновь пригласил Сашку жить у него, тот, памятуя о правоверной жене, хотел было отказаться и вселиться на постоялый двор, но осекся: его впишут в книгу жильцов, а тут самые рьяные искатели набегут — на фик, на фик! Пришлось вновь улыбаться фрау фон Мюнхаузен и соблюдать постные дни. Впрочем, они с Отто опять стали шарахаться по пивным и ресторанам, в одном из которых обнаружился даже бильярд, на котором Сашка показал барону класс. Ежедневно Отто через своих студентов справлялся на постоялом дворе о дознатчиках из Брауншвейга и таковой был обнаружен! Он приезжал через три дня после Сашкиного побега и вернулся, вроде бы, на север.
Таким образом, через неделю Алекс Чихачев продолжил путь на Дрезден: через Нордхаузен, Кверфут, Лейпциг и Дебельн.
— Так даже короче получится! — удивился Сашка, прощаясь с Отто.
— Это у тебя-то? — хохотнул тот. — Разве близ этих городов не проживают графини или, хотя бы, баронессы?
К сведению критичных читателей (самые критичные давно захлопнули с негодованием мой роман), которые недоверчиво поджимают губы, читая про то или иное эротическое приключение бывшего московского студента. Мой вам совет, господа: перечитайте знаменитые мемуары Казановы. Он в них утверждает, что в 20 лет не ведал отказа у встреченных женщин; в 30 лет ему приходилось их улещивать галантными речами; в 40 лет к этим речам он часто присовокуплял гульдены и луидоры; в 50 лет приличные дамы перестали обращать на него внимание. А жил он как раз в те самые годы, которые пришлось обживать Сашке Крылову.
Новая дорога и впрямь оказалась счастливой (?), и к концу третьего дня коляска "инженера из Петербурга" (так он назвался при въезде на Королевский мост через Эльбу, где власти фиксировали всех приезжих и брали с них мзду) оказалась в Альтштадте города Дрездена, застроенного шикарными зданиями преимущественно барочной архитектуры с вкраплениями ренессанса и готики, а также гибридных сооружений. "Да, это, прямо скажем, столица! — почесал в затылке Сашка. — Не то, что мой уютный Ганновер. Жить мне здесь придется не один день и даже не месяц, надо бы подыскать сносное жилье. Но сейчас и постоялый двор сгодится".
Искал он квартиру назавтра вновь не спеша, отверг пять вариантов, устал и потому, наверно, согласился на мансарду в трехэтажном доме (над третьим этажом) со скрипучей лестницей. Комната, правда, ему понравилась: светлая, чистая, относительно просторная и, по клятвенным уверениям сухопарой квартирной хозяйки, без клопов. В ней вдоль окна стоял узкий стол, а вдоль противоположной стены — кровать. Была еще пара
Обедами хозяйка своих постояльцев не кормила, но указала приличный виртсхауз на соседней площади, где можно было и завтракать и ужинать, не говоря уж об обеде, который и пошли вкушать Алекс с Петером. Впрочем, обозрев харчевню, Сашка понял, что сословное разделение общества в ней соблюдается досконально и, чуть разведя руками, послал Петера в зал для простолюдинов. Сам же подсел к столу для господ и углубился в меню.
Пытаясь наверстать упущенные дни, он отправился после обеда на квартиру к русскому посланнику Генриху Гроссу (адрес был указан Функом в письме-инструкции), но его не застал.
— Герр Гросс уехал в резиденцию курфюрста, а потом будет до позднего вечера в опере, — информировал слуга-охранник.
— Вы можете передать, что к нему приходил инженер Чихачев? Или мне оставить записку?
— Да, герр Чихачев, оставьте записку с Вашим адресом.
Сашка вернулся в коляску и решил прошвырнуться по городу. Обилие богатых частных домов здесь зашкаливало, но были и другие новшества: например, люди среднего достатка часто использовали для передвижения по улицам портшезы. Самые-самые имели, конечно, кареты или коляски, были и верховые, а эти лентяи ехали вот так, на других людях. Бр-р! Он неспешно объехал по кругу знаменитый Цвингер (П- образную площадь, открытую к реке, размером 100х100 м с прудиками и фонтанами, окаймленную непрерывной чередой вычурных одноэтажных галерей и вкрапленных в них роскошных 2-х этажных тематических павильонов) и оказался перед желтым домом-дворцом Ташенберг (названия не ленился спрашивать у горожан), связанным переходом с угрюмоватой серой трапецевидной Королевской резиденцией, над которой торчала высоченная (метров 100?) сторожевая башня. Далее к реке спускалась Рыночная площадь, в конце которой, у моста высилась огромная лютеранская церковь с колокольней чуть меньшей высоты. "Ну, блин, имперский размах! И это какая-то жалкая Верхняя Саксония! Наверняка все это строительство оплатили крестьяне Речи Посполитой, шляхтичи которой по кой-то хрен избрали своим королем немца!"
Спустившись к мосту, Сашка велел Петеру свернуть направо, где на высокой речной террасе на протяжении 500 м выстроились помпезные здания. "Терраса Брюля! — вспомнил он название этого комплекса. — И самое шикарное здание — дворец премьер-министра. Интересно, есть у него официальная зарплата? Неужели никому в окружении Августа 2-го не пришло в голову посчитать баланс его доходов и расходов?".
Тем временем мартовское солнце стало клониться к закату и к зданию оперы потянулись кареты, портшезы и просто пешие горожане. На вопрос Сашки, что сегодня представляют, был ответ:
— "Артемиду" композитора Хассе. На сцене будет 16 лошадей, верблюды и ослы….
"Е-мое! — содрогнулся студент 21 века. — И вот этакое говно высшие мира сего полагают за самое-самое искусство?"
Глава пятая. Кто есть кто в Саксонии
Утром в харчевню, где завтракали Сашка и Петер, заявился Фридрих Гросс, племянник российского посланника. Был он Сашкиным ровесником, но держал себя уже с большим пиететом. "Вам надлежит незамедлительно прибыть к герру посланнику" — передразнил его мысленно Сашка, продолжая неспешно поглощать завтрак, в связи с чем герр помощник посланника соизволил откушать кофе в той же харчевне. Впрочем, завидев пару лошадей, запряженных в ладную коляску, 22-летний герр помягчел взором и с удовольствием в нее уселся, отпустив нанятый портшез.