"Фантастика 2023-200". Компиляция. Книги 1-19
Шрифт:
— А больше не получить? Не десять тысяч, а все сто тысяч комплектов?
— Тогда придется и на лапу больше давать. Я с одним чиновником из министерства говорил — Жуаезом. Он уверял, что десять тысяч спишут — мол, моль поела, пришлось пришедшие в негодность комплекты уничтожить, чтобы на остальную форму не перекинулось, акты предъявят, а сто тысяч? Сто тысяч — могут и не поверить
— Где десять, там и сто можно списать, — резонно заявил я. — Тем более, что и стоимость обмундирования не во французскую или аглицкую казну пойдут, а кому-то в карман. — Подумав, предложил. — Пусть на том складе пожар случится, какие проблемы? А мы им за сто
— Пожар, это неплохо придумано, — уважительно кивнул Никита. — Так и скажу Жуаезу. Вот только, — ехидно хмыкнул мой заместитель, — на это дело опять наличка нужна. Чеки чиновники не берут.
Никита еще не забыл, как я ворчал, обнаружив растрату всех наличных денег, что я копил.
— Кровопивцы вы все, — вздохнул я, представляя, как мне опять придется идти в банк, обналичивать чеки, чего банковские служащие страшно не любят. Да и мне не очень нравится таскать с собой чемодан денег. А снимать-то придется много. И на обмундирование, и на взятки, да и на непредвиденные расходы, вроде отправки Шпигельгласа с его командой. В триста тысяч уложусь? Нет, лучше с запасом, сразу снимать четыреста тысяч франков.
— Только с Барминовым реши — как мы груз оформлять станем, чтобы таможня вопросов не задавала.
— А таможня в последнее время вопросов не задает, — улыбнулся Никита. — Я думаю, они и на этих, товарищей, которых нужно вывезти, глаза закроют. Дадим не по тысяче франков, а по две.
— Молодец, работай, — похвалил я парня, одновременно выпроваживая его из кабинета, потому что теперь предстоял разговор с охотниками на Савинкова.
С охотниками — это сильно сказано, тем более, что абсолютной уверенности в том, что в лавке у нашей мышки (виноват, в антикварном салоне), побывал именно Борис Викторович, у меня нет. Да я и сам с Савинковым знаком только по старым фотографиям, а больше — по его киновоплощениям. Но в советское время легендарного террориста играли и Евгений Лебедев, и Александр Пороховщиков, и еще кто-то, кого не помню, а в том времени, в котором я жил последние двадцать лет, в роли Савинкова выступал и Андрей Панин, и Александр Галибин. Все актеры настолько непохожие, что не знаешь, кто ближе всех к оригиналу? Мне, например, кажется, что Евгений Лебедев, хотя актер и был старше своего персонажа. Нет, очень плохо, если пытаешься подойти к реальному человеку, оценивая того, кто его играл.
А в мой кабинет, тем временем, вошла группа «охотников», в которую я привлек Светлану Николаевну, экс-жандарма Книгочеева и Исакова. Петровича брать не хотел, он для такой работы не годится, но пришлось.
Исаковы уже были в курсе дел, они и с Книгочеевым успели переговорить, так что времени я терять не стал.
— Садитесь, товарищи, — показал я на стулья, хотя подчиненные мои люди простые — уселись бы и без моего разрешения. — Значит, задача простая — отыскать в Париже человека, не зная, как он выглядит. О Савинкове вы все наслышаны, так что, слушаю ваши предложения.
— Я думаю, что фотографии Савинкова могут быть в старых газетах, когда он товарищем военного министра был, — высказал предположение Александр Васильевич. — Завтра же отправлюсь в библиотеку, посмотрю российские газеты за семнадцатый год. С фотографом я договорюсь, переснимет.
Портреты, переснятые с газетного снимка, нужного качества не дадут, опознание по ним проводить сложно, но лучше, чем ничего. Вот потому-то я избегаю фотографироваться
— Светлана Николаевна, а как вы догадались, что меня пасут? — полюбопытствовал я.
— Во-первых, вы впервые попросили вас выгулять, взяв с собой оружие. А во-вторых, мне не раз доводилось самой кого-то пасти, так что, своего коллегу— или как правильно? — я вычислю без труда. Но приметы такие, что даже Александру моему подойдут, но у моего мужа хотя бы очки есть. Среднего роста, среднего телосложения. Лица не видела, так что про усы и бороду сказать не могу, про родимые пятна тоже. Да, еще у него штаны в крупную клетку.
Штаны в крупную клетку… Точно, этот Савинков. Впрочем, пока это не установлено, но то, что это тот же человек, что был у Марии Семенцовой, однозначно. Крупная клетка, как отвлекающий фактор, но оригинальничать и менять что-то в гардеробе Борис Викторович не стал. Стало быть, он следит за мной — вот это плохо, но связи между торгпредстом и антикварным салоном не уловил, и это хорошо.
Берем за основу, что в Париже у Савинкова есть свои люди, взявшие торгпредство под наблюдение. Знают ли, что начальник советской миссии и начальник ИНО одно и тоже лицо, пока не ясно, но меня они уже знают. Интересно, а неудачное покушение, когда я шел к Игнатьеву — не их ли рук дело?
Неизвестно, сколько боевиков под рукой у Савинкова, но вряд ли много, потому что иначе он не отправился бы лично следить за мной. А я зацепить пока Савинкова не могу. Единственная нить — антикварный салон, куда он может прийти, а может и не прийти.
— Олег Васильевич, а вы по прежнему ходите без оружия? — поинтересовалась Светлана Николаевна, прервав мои размышления. — Если хотите, я схожу в полицейский участок, выправлю разрешение.
— С чего вы так решили? — удивился я.
— Если социал-революционеры установили за вами слежку, то это неспроста. — покачала головой мадам Исакова, а товарищ Исаков добавил:
— А вы Смоленск не забыли, товарищ начальник?
— Это вы про то, как некий сапер «греческий огонь» изготавливал? — улыбнулся я. Вроде, совсем недавно мы с товарищами, среди которых был Артузов и Исаков, штурмовали место встречи белогвардейцев. А еще с нами Танюшка была.
При воспоминании о девушке, отдавшей за меня жизнь, опять что-то резануло по сердцу.
— Володя, да ты чего? — кинулся ко мне Александр Петрович, но я уже успел взять себя в руки.
— Ничего, все нормально, — сквозь силу улыбнулся я.
— Простите, Олег Васильевич, что я так, бесцеремонно, — повинился Петрович. — Но ты аж с лица спал.
— Да это я так, Танюшку вспомнил, — признался я, не подумав сердиться за такое обращение, чтобы по имени, да и на ты.
— А я вспомнил, что эсеры вас и товарища Артузова к смертной казни приговорили, — сурово напомнил Исаков. — Но Артузова-то им не достать, а вы здесь.
— Если эсеры, то это народ серьезный, — забеспокоилась Светлана Николаевна. — Нужно написать заявление, я отнесу в участок. Получите право на пистолет, будет спокойнее. И еще, вам нужно увеличить охрану.
— Ну, к смертной казни меня не только эсеры, но и белые приговорили, — пожал я плечами.
Не то, что я слишком храбрый, просто привык. Плохо, что Наташка с ребенком могут попасть под раздачу. Но как защитить супругу ума не приложу.
— Олег Васильевич, я знаю, что вы сейчас скажете — дескать, пистолет еще никого не спасал. Но поверьте старой подпольщице — с пистолетом есть лишний шанс уцелеть.