"Фантастика 2024-117". Компиляция. Книги 1-21
Шрифт:
Вокальными данными девочек природа тоже не обидела, хоть сейчас в хор Александрова, так что Егор наконец-то забыл, что такое проблемы со сном. Засыпал в любое время, мог и стоя придремать, и даже звуки гудка, три раза в сутки озвучивавшие рабочие смены (ночною обозначали вполсилы) — не слышал, пребывая в блаженном забытье. Сотрудники многочисленных лабораторий к постоянной раздражительности Егора относились с пониманием и сами порой посылали его — поработать в своем кабинете, где хоть и не диван стоял с кожаной обивкой, но поспать было на чём.
Ксения Борисовна,
Александр Павлович, прознав про желание Егора — напросился с ним. А Константин и так на месте не сидел, умотал в очередную поездку с Ермоловым и отрядом бойцов. На этот раз, в виде исключения — в боевой, а не тренировочный выход. Не все заводчики вняли увещеваниям императора о том, что и время меняется, и люди. А кто не с нами, те против нас! Так что национализация заводов и производств у нерадивых хозяев, думающих пропетлять старыми методами — шла полным ходом. Взяв с наследника клятвенное обещание, что тот в дороге не будет одолевать со своими глобальными планами экономического переустройства империи и расспросами про финансы в двадцать первом веке (и так выложил всё, что знал) — нехотя согласился.
В Попадалово к ним неожиданно присоединился Галкин Лёха, тоже внезапно охваченный чемоданным настроением. Причем на голубом глазу утверждал, что дочка тут совсем не причем. «Скучно в деревне просто!» — Пряча глаза, объяснял Егору: «У меня даже Петька в Сатку напросился, к казачатам! На удивление! Весной цидульки слал слезные: „мама забери меня обратно, я так больше не буду!“ А тут сам! Да и дичь всю выбили в окрестностях, пока клещей геноцидили, а Азат охотой хвалился…» Из всего этого Егор сделал вывод, что у них с Галкой дочка тоже растет здоровым и активным ребёнком. И мир познает всеми доступными ей методами, радуя родителей ежечасно…
В селе же, едва прознав о приезде Егора — к площади подкатил Анисим и налетел коршуном, встав грудью на защиту опытной делянки с опийным маком: «Не пущу Егор, так и знай! Прямое распоряжение Серёги! И врачи рекомендовали!» Егор с досадой сплюнул: «Да нужен мне ваш мой мак! Семена то я дал! А ты, дед, как с наследником скорешился, таким же скупердяем стал! Как чуял, себе сам чутка посадил, крохоборы!» Ветеринар, довольный что уберёг посевы от разорения, всё-таки оставил за собой последнее слово: «А Александра Павловича не замай! Умнейший человек, не нам чета! Помяни моё слово, поправит финансовое состояние империи и оздоровит! И без всякой чубайсятины с гайдаровшиной!» «Ага, конечно поправит!» — Не стал спорить Егор: «Если за его спиной Костян с расстрельной командой стоять будет…»
Дождавшись собравшегося Лёху — тронулись по наезженной дороге к Могузлам, проезжая мимо полей, темневших зрелой зеленью и желтых проплешин
Солнце жарило как не в себя, в воздухе витал густой аромат августовских лугов, даже кузнечики стрекотали лениво, утомленные зноем. «Надо было бричку у деда выпросить, на резиновом ходу», — спохватился Егор: «сейчас бы кулак под голову и дави на массу всю дорогу…» Покачиваясь в седле в такт неспешно бредущей по шоссейке лошади — стал подводить итоги, что успели сделать, и вообще — как появление потомков взорвало и без того не спокойный конец восемнадцатого века. Голову занять, чтоб не уснуть ненароком, да сверзнуться из седла, на радость Лёхе с наследником.
Император сорвался с Урала не из-за прихоти — как ни хотелось пожить здесь подольше, дела государственные требовали личного присутствия в столице. Тут и турки, получив будоражащие воображение сведения о появлении у урусов их далеких потомков, да ещё и с полными закромами ништяков, и тем более знаний — всполошились и отправили пышное посольство. И у турков же эта информация не удержалась в жопе — и в Европе заговорили об этом, вначале как о курьезе, затем с нервическим недоверием, переходящим в панику. Что будет твориться с цивилизованной европейской общественностью дальше, когда эти слухи обрастут подробностями и получат подтверждение — можно было только догадываться…
Император покинул горно-заводскую зону один, детей оставил на Урале, во первых — обезопасив тылы, во вторых — дабы учились, что-то перенимая у потомков, и в свою очередь помогая им органично вписаться в эту эпоху. И совместно двигая прогресс и общественное сознание вперед, в светлое нечто. Куда именно — император и сам ещё не определился, капитализм и он сам, и его единомышленники — признали тупиковой и деструктивной формацией, к коммунизму инстинктивно чувствовали неприятие, так что пока ломали голову над будущей государственной идеологией и общественным строем. Положились на извечное русское авось, главное — на месте не сидеть, стратегию выработают на ходу.
Император четко обозначил первоочередные задачи как для своих конфидентов, так и для потомков, частично. Ничего нового — индустриализация, идеологическая работа по выработке согласия в обществе и примирению сословных неравенств и классовых противоречий. Извечные проблемы страны, которые без социальных потрясений и репрессий решать не удавалось. А учитывая курс на всеобщую борьбу с неграмотностью — мем о том, кто написал миллион кляуз, не за горами…
Марию Федоровну тоже оставил на Урале, тут было без вариантов, после нервного срыва и реактивного психоза у дражайшей супруги. Вовремя выявленного и купированного Толяном с Олегом. Справились народными средствами, да и не было нейролептиков никаких. А учитывая беременность императрицы — медикаментозное вмешательство было противопоказано. Так что только народная медицина, капелька коньяка в отвар целебных трав и психотерапия.