"Фантастика 2024-118". Компиляция. Книги 1-27
Шрифт:
— Я — дура…. Прости…, - прошептала супруга, поймав мою ладонь и тесно сжав ее в своей горячей руке.
Я примирительно погладил большим пальцем ее запястье, внимательно всматриваясь в мешанину серых тел и в блуждающие в темноте десятки желтых глаз, пытаясь предугадать дальнейшие действия орды.
Тем временем, существа скучковались посреди двора, собравшись в неровный круг, окружив кольцом одного из них. Я постарался рассмотреть того, кто оказался в центре, но сгустившаяся темнота не позволила мне сделать это. В отличии от всех остальных, которые судя по движениям серых масс и желтых огоньков,
Я не смог бы объяснить причину своего убеждения. Ведь было темно, чтобы я смог разглядеть его. Но я был уверен, что тот кто стоял столбом по центру — был он. Мой «старый приятель». Мое убеждение не основывалось на результате рационального мыслительного заключения разума. Нет. Я чувствовал это кожей на спине. Холодком прошедшим по низу живота. Легким покалыванием на затылке. Это был — он!
И я совсем не удивился, когда существо повернуло голову в мою сторону, уперев пару ядовито желтых глаз прямо в меня, и в моей голове из ниоткуда послышался сипящий, словно сухое трещание гнезда ядовитых змей, голос.
«Настала твоя очередь…» — сказал он, гипнотизируя меня взглядом, словно проникая им в самое мое уязвимое нутро, в область чуть ниже груди, возле сердца, там где под защитой ребер был спрятан мой детский иррациональный страх, похожий на мягкий, нежный и беззащитный клубок белой ваты.
«Попробуй достань…» — ответил ему я, пытаясь запрятать свой ватный клубочек еще глубже, туда, где зверь не сможет до него добраться.
«Ха-ха-ха», - сухо заскрипел он, как скрипят на ветру обглоданные холодом деревья в разгаре суровой снежной зимы.
И тут он поднял морду вверх и завопил истошным скрипящим воплем, который поддержали десятки других, подвывая и поскуливая, разнося отвратительный звериный гвалт по темнеющей округе. А потом он прыгнул и кинулся в сторону нашего подъезда, поведя за собой остальных, которые сплошной серой рекой ринулись следом за ним.
— Это я виновата? Это я? Что кинула бинокль? Да?!! — жалобно запричитала супруга, выпрямившись во весь рост и схватив меня за руки.
— Нет. Они и так знали, что мы здесь…, - тихих спокойным голосом ответил ей я.
— И что? Что они будут делать?!! Они доберутся до нас?!!
— Успокойся. У них ничего не получится. У нас крепкая железная дверь и решетки на окнах. Они до нас не доберуться, — уверенным тоном ответил я, сам не веря своим словам.
??????????????????????????
— Точно? — всхлипнула супруга, впиваясь ногтями мне в кожу на руках.
— Абсолютно точно. Спрячь детей. А я пока достану ружья…
Через пять минут мы были готовы. Детям в пустой чаше ванной мы устроили «домик», разложив по дну подушки, прикрыв сверху плотным покрывалом, осветив их убежище крошечным детским фонариком. Окна были крепко закрыты. Шторы плотно занавешены. Мы с супругой стояли наготове посреди гостинной. Так, чтобы находится в месте, откуда просматривалась бы как входная дверь, так и все остальное пространство квартиры. Сжимая в руках по ружью. Распихав по широким карманам
С того момента, как мы закончили наш очередной телепатический разговор с моим «старым приятелем» и как он повел орду зверей в сторону нашего подъезда, прошло минут десять. За это время, существа должны были добраться до нашей двери, преодолев двенадцать лестничных пролетов. Но в доме было тихо. Никто не штурмовал наше убежище. Не бился в дверь. Не пытался пролезть через окна. Только от куда-то издалека до нас доносился едва различимый шум скрипящей возни. Словно орда забыла про нас и занялась преследованием новой жертвы.
Домашние часы, подвешенные на стене гостинной издевательски безразлично отсчитывали секунды. Нарезая мое тревожное ожидание на одинаково тонкие и филигранно прозрачные ломтики отсчитываемого времени. Я стоял и ждал. Чутко прислушиваясь. Слыша неглубокое и отрывистое дыхание прижавшейся ко мне боком супруги. Вглядываясь сначала в сторону входной двери, потом переводя взгляд в сторону каждой из комнат, чтобы после снова повторить этот своеобразный «обход».
От напряжения мои ноги затекли. А мышцы рук, удерживающих тяжелое ружье, онемели. Но я не решался сменить позу. Будто стоило мне сдвинуться с места, как хрупкая тишина тут же бы разбилась грохотом атакующих нашу квартиру зверей.
В комнате было уже по-ночному прохладно и свежо. Но воздух казался мне тяжелым и липким, с трудом проникающим в легкие и с усилием выходящим наружу. Сердце же мое надрывно ухало, стремительно прогоняя потоки крови по венам и застилая адреналином глаза. Ватный клубок детского страха в глубине моей груди сжался до крохотного комочка, дрожащего и трепещущего под ударами бьющегося в лихорадке сердца. Я пытался образумить его, успокоить, пригладить. Но он сжимался все сильнее, вырезав во мне кровоточащую воронку паники и ужаса, раскручивая ее все сильнее, угрожая подчинить паническому импульсу тело и сознание.
Секунда проходила за секундой. Ничего не происходило. И тогда, когда тревожное ожидание готово было кажется окончательно свести меня с ума, я вдруг ощутил запах… дыма…
… и заметил на поверхности шторы в спальне оранжевый всполох.
Несколько секунд я недоуменно принюхивался к запаху и непонимающе рассматривал обрывки оранжевых отблесков на занавеске, а потом страшное осознание в один момент обрушилось на меня со всей своей беспощадностью и неумолимостью.
Я повернулся к супруге и тихим обреченным голосом сказал ей:
— Они подожгли крышу… Мы должны бежать…
Тимур Ильясов
Знамение. Вертиго
Немезида
Я повернул голову вверх и заметил, как над нашими головами, через вентиляционное отверстие под потолком, извиваясь плотными кольцами и спиралями, квартиру заполняет дым. Его горьковатый запах был пока едва ощутим, только слегка раздражая слизистую носа. Но не нужно было иметь степень по физике, чтобы понять, что совсем скоро в помещении будет невозможно дышать.