"Фантастика 2024-121". Компиляция. Книги 1-21
Шрифт:
— Попробовать-то можно даже и без эмалирования — тем более неизвестно как оно делается и сколько времени для этого понадобится.
— Александр Владимирович, вы не беспокойтесь — я знаю как эмалировать металл, и даже знаю где приобрести нужные смеси. Ведь в любом случае придется ждать пока нужную резиновую деталь исполнят — а к тому времени мы и с эмалью все изготовим.
— А скажите — уже исключительно из любопытства спрашиваю — где вы собираетесь эмаль саму взять?
— На складе в заводе. Котловое производство мы хоть и оставили, но запас материалов остался. Конечно, черная эмаль будет, основа — но ее вполне достаточно, а если на продажу кастрюли такие делать будем, то светлые и зеленые эмали выделывают даже в Саратове. Кстати, раз уж вы пришли… я понимаю, это очень некстати если речь идет о кастрюлях…
— И какие проблемы?
— Да, собственно… — Емельянов замялся — от завода и рабочего дома труба в Царицу лежит. Если только дома добавить, то вроде и незаметна прибавка будет, а если и вокзал… Такой вопрос надо уже с городской управой решать.
— Хорошо, я подумаю. Зимой все равно трубы класть уже поздно, время есть.
Время есть… Когда строился дом для рабочих завода Барро, городской санитарный врач нашел в луже на дороге пять сотенных билетов. И на радостях подписал бумагу о том, что стоки от одного дома эпидемиологической опасности не представляют. Ну да, восемьдесят квартир — ну сколько они нагадят? А через вокзал народ проходит тысячами… никаких луж не хватит: вокзальные сортиры ассенизаторы чистят чуть не каждую неделю. Желание начальника станции понятно, и ссориться с ним по поводу дерьма какого-то явно нежелательно — но получать по башке за чужого дядю тоже не хочется. Ладно, сейчас поважнее проблемы есть — надо денежки изыскивать.
Изыскания шли неважно. Правда, к вечеру одна прогрессивная мысль мне в голову пришла — и за ужином мысль эту мы тщательно обсудили вместе с Дарьей (как "экспертом" по швейным делам) и Володей Чугуновым. Идея-то простая: наладить выпуск дешевой обуви типа кед. Больше того, идея народу понравилась — но вот на подготовку такого производства, по нашим прикидкам, уйдет не меньше месяца. Тем не менее было решено этим заняться, и Володя даже пообещал найти человечка на должность технического руководителя новой фабрики, которую видимо нужно будет построить в Саратове. Выбор места определился просто: в губернской столице весной была приобретена старая развалившаяся казарма (еще елизаветинских времен). Кроме кирпичных стен там уже ничего не осталось, но с казармой шел участок в семь десятин на окраине города, а денег власти просили всего пару тысяч — вот и купили. Антоневич купил, имея в виду при необходимости именно нам наладить производство кислоты — но вскоре удалось выкупить более подходящий участок на берегу Волги — и казарма осталась невостребованной. Однако стены Саша все же успел немного отремонтировать, а крышу можно и зимой поставить.
Кеды выпускать — это неплохо, но от них денежка пойдет, скорее всего, не раньше февраля — а копеечка нужна уже сейчас. Причем нужна еще больше, чем утром — расходы на обувную фабрику по минимуму составляли восемнадцать тысяч.
Ночью мне снились разные кошмары. Сначала приснился Барро, выгребающий из ломового фургона десятки бракованных тракторов и мотоциклов и требующий неустойки за поставленный некондиционный товар, а ближе к утру — губернатор Борис Борисович Мещерский, кому-то докладывающий о нарушении экологического законодательства на гидролизных заводах и сообщающий, что все эти заводы нужно в недельный срок перевезти в Аргентину…
Проснулся я с тяжелой головой, злой и не выспавшийся — за ночь просыпался раз пять. Но, услышав доносящиеся из кухни женские голоса, все же встал и отправился завтракать.
Слух меня не обманул — Мышка вернулась. И вернулась с довольно хорошими вестями.
Во-первых, я совсем забыл про зимний извоз — а Машка уже организовала прием заявок и только на них уже получила около сотни тысяч предоплаты. Во-вторых, она успела договориться и с Волжско-Камским банком о возможности получения полумиллионного кредита. Который всяко понадобится в начале декабря, но, по планам, будет легко погашен уже в марте-апреле. Так что с финансами будет хотя и очень напряженно, но жить можно.
А Калугу же она поехала не из-за финансовых проблем, а вовсе даже наоборот. То есть проблема у Герасима Даниловича возникла,
Калугу Гаврилов выбрал, в общем-то, практически случайно: в привезенной капитаном очередного "Сухогруза" местной прессе Герасим Данилович увидел объявление о продаже с торгов местного чугунолитейного завода за очень смешные деньги, а в другом номере, вышедшем неделей позже — и о продаже завода сельскохозяйственных машин. Правда, оба завода оказались подлинными "гигантами индустрии": на чугунолитейном работало девять человек, а на "машиностроительном" — целых двадцать семь, но цена действительно была очень небольшой — и Гаврилов их купил. А заодно — купил и один кирпичный, один кафельный и один гончарный заводы — на них вместе взятых трудилось еще семь человек. Вот только к кафельному заводу "прилагался" участок в три десятины за рекой с карьером, откуда владелец черпал каолиновую глину (хотя и довольно грязную), а к гончарному — участок уже в семьдесят десятин. И он был интересен тем, что на нем мало того что глины было много, но и гипс имелся в промышленных масштабах — и все это добро лежало всего в трех верстах от города.
На все закупки Гаврилов потратил около сорока тысяч рублей, что было немало, но давало экономию на закупке кирпича, строительстве собственных плавильных печей, вдобавок экономило время — да с десяток квалифицированных рабочих лишними не окажутся. Прикинув "экономию", он не стал отказываться и от предложенных сельхозугодий (памятуя о моей основной цели — наладить эффективное сельское хозяйство), приобретя четыреста десятин около старой деревни Бабынино в тридцати верстах от Калуги и семьсот с небольшим — в восьми верстах дальше, купив целиком владенье помещика Которгина.
Человек, вот так просто тратящий почти восемьдесят тысяч рублей, не мог не вызвать интереса у местных банкиров. И самые "калужские" из них — владельцы Калужского городского банка братья Малютины — решили сделать ему "очень выгодное предложение". Калуга же — город торговый, то есть был когда-то, и когда-то банк этот и был учрежден. А теперь частному городскому банку стало трудновато конкурировать с тремя государственными: Крестьянским, Дворянским и собственно Государственным. Поэтому, когда в их поле зрения появился "человек при деньгах", они решили избавиться от потенциальной обузы. Если получится — а у них, после проведенного Мышкой аудита, получилось. Поскольку красивое двухэтажное здание был в собственности Малютиных, а не банка, и его пришлось "покупать отдельно", то в сумме сделка обошлась в семьдесят тысяч с копейками.
— Мышка, а зачем мне банк? — поинтересовался я, выслушав ее рассказ. — Денег и так не хватает, а мы теперь чьи-то долги покрывать обязались? Да еще и заплатили за это…
— Сейчас у банка в кредитов с риском невозврата выдано немного, тысяч на восемьдесят, да и по ним в залогах по нынешним ценам тысяч на двадцать получить можно будет. А вклады у банке — больше ста сорока тысяч, и около ста можно будет до конца года выдать в кредит тому же Гаврилову. Но, думаю, сильно больше: сейчас по вкладам банки дают два, два с половиной процента дохода — а я сейчас предложила три и три четверти. Местное купечество наверное оценит такую выгоду, и тысяч триста вкладов мы еще получим. Чем брать кредит в чужом банке под пять процентов, лучше в своем и под те же четыре…
— Это хорошо, но банком же управлять как-то надо…
— Там хороший управляющий, как ты говоришь — старой школы. Ну а проверять — на это, думаю, у меня сил хватит.
— А не побьют нас другие банкиры-то?
Последний вопрос остался без ответа. Точнее, Мышка просто пожала плечами — похоже, на эту тему она просто не задумывалась. Ну и я пока не буду — мне над чем подумать и без того хватало.
Может показаться удивительным, но мне просто катастрофически не хватало бензина. Удивительным потому, что еще пару лет назад бензин попросту сжигался в ямах, а сейчас Новебевский завод не мог обеспечить и половины потребности — и драгоценное (в буквальном смысле слова) топливо приходилось возить по железной дороге: из Баку бензин везли в Петровск (как я понимаю, будущую Махачкалу), а оттуда — кривым путем в Царицын. В день Нобели привозили мне только по железной дороге от тридцати до ста тонн топлива, и все это немедленно "выпивалось" моторами.