"Фантастика 2024-148". Компиляция. Книги 1-16
Шрифт:
— Перед Рождеством состоялась встреча заговорщиков с представителями промышленных кругов САСШ. Фон Папен, Шлейхер, Грёнер, фон Бозе и Гинденбург младший. Они объявили, что берут курс на вооруженное свержение левого правительства. Ситуация осложняется тем, что наши немецкие промышленники воодушевлены теми заказами, которые обещает им Советская Россия. И заговорщики вынуждены были искать поддержку извне. Им пообещали оказать помощь. Более того, поддержать милитаризацию Германии при условии направлении вектора нашей агрессии на Восток, против большевиков. Им помогут и финансово, и оружием. Обещают поставки через Бельгию. В весьма приличном количестве! Моему другу стоило больших усилий выяснить подробности, но, самое главное, это фактически те же лица, которые делали ставку на Адольфа.
— Ты хочешь сказать, что мы поспешили с его удалением? Не думаю, слишком он скомпрометировал партию. Хуже всего, что это всё всплыло в самый ненужный
— Это крайне сложно, Герман, вообще, надо понимать, что им обещать. Так просто поговорить, сам знаешь. для них время — деньги. Потерянное время — потерянные деньги.
— У меня есть что им предложить.
Мюнхен
7 января 1933 года
Вечером седьмого января в большом особняке за городской чертой Мюнхена было довольно людно. Это помещение накануне важной встречи снял один из функционеров НСДАП, причем за денежку маленькую, поскольку принадлежал он одному из симпатиков партии. В большом каминном зале, украшенном головами трофейных оленей и кабанов, были расставлены кресла, горел огонь. На столе разложили тарелки с закусками, из напитков — пиво, вино, шнапс, коньяк. Играл патефон. Было впечатление, что собравшиеся кого-то ждут. Ровно в восемь дверь зала открылась и туда энергичным шагом вошёл Герман Геринг. Его сопровождал Рудольф Дильс, сотрудник министерства внутренних дел Пруссии, женатый на племяннице Геринга. Герман окинул взглядом всех, собравшихся в здании. На сегодня это был тот самый внутренний круг, на который он мог всегда рассчитывать. Пусть и не до конца, но всё-таки лучше, чем ничего. Совсем рядом с камином сидел полный круглолицый человек в отменном костюме. Это был главный исполнительный директор «Люфтганзы» Эрхард Мильх, человек, который сочувствовал нацистскому движению несмотря на то, что его отец был евреем (из-за этого Эрхарда не взяли на службу в императорский военно-морской флот). Он сделал стремительную карьеру во время войны, стал военным летчиком и окончил войну исполняющим обязанности командира 6-го авиаполка. После того как Эрхард занял серьезное положение в компании «Люфтганза» он начал оказывать всемерную поддержку нацистам, и не только деньгами, а еще и транспортными услугами. В ТОЙ истории Мильх стал руководить созданием Люфтваффе, Дильс прикрыл его происхождение, по этому поводу Геринг высказался, что он решает, кто у него из подчиненных еврей. Рядом с Мильхом находился высокий нескладный блондин с лошадиным лицом и глупой улыбкой, похожей, но оскал — Рейнхард Гейдрих. После смерти Гиммлера именно он возглавил СС. Еще один человек — Герман Эссер, человек, возглавивший парламент Баварии, сторонник нацистов. Выборы в Баварии прошли под тотальным перевесом НСДАП и Мюнхен фактически стал центром нацистов в Германии. Эссер отвечал за лояльность местных властей к партии и сделал для этого немало. Рядом с Эссером пристроился Эрнст Ганфштенгль. Последним участником совещания был Ганс Михаэль Франк — убежденный нацист, юрист, друг и помощник Гитлера. Кроме них в здании и вокруг него находилось примерно полтора десятка вооруженных до зубов охранников.
— Партайгеноссе! У меня для вас тревожные новости! — сразу взял быка за рога вошедший Геринг.
— Стало известно, что вчера президент Гинденбург дал согласие на военный переворот и установление в стране диктатуры. Пожизненным диктатором должен стать сам маршал, при этом он собирается передать свои полномочия сыну, фактически, создав условия доя провозглашения новой династии на троне Германии.
— Мальчик додавил отца? — лениво поинтересовался Мильх. — похвально. Конечно, маршал может еще примерить корону, хотя и жить ему осталось всего ничего, но вот мальчик на троне… нонсенс!
— Эрхард, ты, конечно же, прав. В ситуации с реставрацией или диктатурой Гинденбургов его сын не имеет никаких шансов, впрочем, планируется, что у власти будет триумвират фон Папен — Шлейхер — Грёнер.
— Господи, еще более фантастическая история! Они друг другу глотки перегрызут еще до коронации! — Мильх не выдержал этого издевательства и налил себе почти полную рюмку шнапса, которую и опрокинул в себя по-солдатски, одним махом.
— Несмотря на то, что уважаемый директор «Люфтганзы» не может служить образцом изысканных манер, но он высказал правильную мысль, эти пауки в одной банке не выживут — рано или поздно сожрут друг друга. — высказался Ганфштенгль.
— И что нам делать в этой ситуации? — задал очевидный вопрос Герман Эссер.
— Партайгеноссе! Я вижу в этом наш шанс! Нам надо готовиться! Я предлагаю быть готовым к выступлению. Более того, я согласен с камрадом Гейдрихом, не смотря на все свои возможности, военный
— А где мы возьмём оружие? У нас с ним серьезные проблемы. — поинтересовался Франк.
— А про это вам сейчас расскажет камрад Дильс. Прошу, Рудольф.
— Партайгеноссе, у нас сейчас в наличии…
Глава одиннадцатая. Тревожные новости
Дюссельдорф
19 февраля 1933 года
— Дорогая, сегодня мы пойдем в варьете!
Рабочий день подошел к концу. В небольшой фирме, которая занималась экспортом кофе уже никого не было. Приятный молодой человек с круглым смуглым лицом, тоненькими усиками в простых очках, одетый в недорогой, но новый серый костюм, весело посмотрел на свою супругу, с которой занимался семейным бизнесом.
— Мария, я достал билеты в «Аполло», там новая программа.
— Соблазнительно! Рамон, ты же знаешь, я не смогу тебе отказать. С мальчиком побудет Луиза, а мы сможем провести этот вечер вдвоём.
(Рамон Касанеллас, 1932 год)
(Мария Фортус)
«Аполло» был самым престижным мюзик-холлом Дюссельдорфа. А для семьи нелегалов это было еще и местом конспиративной встречи.
— Тогда мне надо немного времени, чтобы привести себя в порядок.
Они поднялись в квартиру, которая располагалась этажом выше — это было удобно, их рабочее помещение было в двух шагах от жилья, точнее прямо под ним. Рамон вышел на балкончик и закурил. В это время Мария быстро зашифровала сообщение и записала его симпатическими чернилами на тонкой папиросной бумаге. Пока муж контролировал обстановку, Мария вспоминала свой не самый веселый путь в Германию. Надо сказать, что романтики в жизни Марии было не так уж и много. Приключений, да, если это можно назвать приключениями. Она родилась в богатой еврейской семье недалеко от Херсона. Получила хорошее образование, имела склонность к языкам, росла немного избалованным ребенком с выраженной творческой натурой, мечтала о карьере актрисы. Отец ее, банкир и владелец нескольких пароходов, был человеком любвеобильным. В один прекрасный день папаша исчез из жизни их семьи, растворившись в пространстве вместе с деньгами, оставив жену и детей без каких-либо средств к существованию. А вот долги оставить им умудрился. И вот юная девушка пошла зарабатывать на пропитание, устроившись портнихой. Жить было сложно, деньги давались тяжело.
Не удивительно, что Мария очень скоро связалась с партией эсеров, революционная романтика и надежда на лучшее будущее… Ей было восемнадцать, когда в Херсон вступили оккупанты– немцы, французы, испанцы. Молодая девушка, которая хорошо знала французский разносила агитационную литературу, которую изготавливали в самых примитивных условиях на обычной пишущей машинке. Тем не менее, уставшие от войны интервенты на агитацию социалистов отзывались сочувственно. Ушли из города иноземцы, Мария стала сотрудницей ЧК, в то время в местной организации работали и эсеры, и большевики, партии еще были союзниками. Чем они занимались? Революции нужны были средства. А добыть их проще всего было по проверенному революционному рецепту: грабить награбленное. Кровавые экспроприации стали нормой. А потом к Херсону приближалась белая армия. И ценности надо было эвакуировать. Марии поручили вывезти самое ценное: камни, драгоценные камни, которые местный ювелир аккуратно лишил тяжелых золотых оправ, а потом зашили зашиты в пояс, который девушка надела на тело, еще немного набивки — и можно при случае изображать из себя беременную. Так она и дошла до столицы Украины — в Харьков. Больше месяца по стране, охваченной Гражданской войной. Кстати, потом биографы будут писать, что она отнесла драгоценности в Киевскую губчека, ерунда! Тогда столицей Украины был Харьков, тут просто перепутали, а она никогда никому ничего не доказывала и не рассказывала. Обычная ошибка не слишком грамотных журналистов. В Харьковской губчека она окончательно порвала с эсерами и перешла на сторону большевиков.