"Фантастика 2024-152". Компиляция. Книги 1-18
Шрифт:
Кто-то заворочался в противоположном углу, неразличимый во мраке, прошлепал босыми ногами к дверям и, откинув полог, скрылся за ним.
Поднялся и я. Пошарил ногами возле ложа в поисках обуви. Вспомнив, что моя металлизированная одежда конфискована, подобрал выданные взамен кожаные мокасины и натянул на ноги.
– Проснулся? – встретил меня на выходе профессор.
Странный вопрос. Неужели я мог выйти не проснувшись? Решив, что Степаныч так шутит, я улыбнулся и на всякий случай кивнул, как бы сразу и отвечая на вопрос, и приветствуя.
– Как умоешься, приходи пить чай, – он указал в сторону навеса, под
Вскоре я уже сидел рядом со стариком, жевал свежие пышные лепешки и прихлебывал из грубой керамической кружки горячий ароматный напиток. Становилось все светлее. Легкий дискомфорт для меня создавали направленные со всех сторон любопытные взгляды. Но народ, закончив с завтраком, расходился по своим делам. Вскоре кроме нас со Степанычем под навесом никого не осталось. Судя по тому, как смотрел на меня профессор, ему не терпелось начать беседу. Я спешно дожевал лепешку, допил напиток и уставился на старика, показывая, что готов к новым расспросам.
Если вчера народ интересовался в основном состоянием дел в галактике на фоне экспансии галантов, то сегодня Степаныч почему-то расспрашивал о положении российских беженцев в мирах Звездной Конфедерации. Собственно, а что я мог ему рассказать? Только о собственной жизни на Кинге, о детском приюте, о русском квартале, именуемом унизительным словом – резервация. Находились ли беженцы на положении людей второго сорта? Да. Но на Кинге ко второму сорту относили и тех, кто прибыл в поисках лучшей доли из окраинных миров самой Конфедерации. Так что сказать, что в таком положении находятся исключительно беженцы из Российской империи, я не мог. Рассказал о русском татарине Халиле Фаттахове и обо всем, что запомнил из его рассказов о планете, куда переселился его род. Профессор внимательно слушал, периодически задавая уточняющие вопросы.
Глава 13
Явление дайвера народу
Под мерное покачивание в седле воспоминания Владимира перескочили на первый контакт с захватившими подводный комплекс иностранцами. Как ни странно, но состоялся он благодаря примкнувшему к ним подданному Российской империи.
Когда люди из обосновавшейся в гроте общины окончательно осознали, что помощь не придет и им придется выживать самостоятельно, то, наряду с чередой возникших вопросов, встал вопрос пополнения запасов соли. В прежние времена соль для нужд Океанограда добывалась в небольшом искусственном заливчике автоматическим комбайном, который ныне покоился на дне в виде застывшей металлической массы. В первые годы при каждом новом облучении вода в заливчике вскипала из-за плавящегося металла, но потом останки комбайна, вероятно, погрузились глубже, и накрывающая их толща воды и донных осадков уже перестала пропускать направляемые с дисколетов лучи.
На старом месте Матюшин и организовал соледобычу. При необходимости пополнения запасов соляной грунт доставался со дна, промывался и выпаривался в огромных глиняных чанах.
Вместе с солеварами к берегу океана, как правило, отправлялась и компания детворы. Ребята собирали на прибрежном мелководье съедобных моллюсков и крабов. Искали также крупные плоские раковины, которые в отсутствие железа использовались как совки и даже как лопаты.
Однажды,
– Там… Там… Лемур… Силайский лемур… Говорящий… И какой-то белый…
Мужчины недоуменно переглянулись, но, встав с лавок, на всякий случай взяли в руки рогатины.
– Какой еще белый лемур? Где? – нахмурив брови, строго обратился к ребятам бригадир – бывший техник с подводного комплекса Андрей Красноселов.
– Там… В скалах. Он в норе застрял. Рычит и ругается…
– Ругается? Может, он еще свистит и камни ест? – усмехнулся один из рабочих, вспомнив старую детскую загадку.
– Не, камни не ест. И не свистит. Ругается только.
– Та-ак, – подступил к ребятам бригадир, – а кто вам разрешил к скалам ходить? А?
– Так мы это… Мы в скалы не лазили. Мы рядом. А оно как закричит… А из норы вылезти не может.
– С каких это пор силайские лемуры по норам лазают? – скептически спросил рабочий.
– Пошли, посмотрим на этого белого лемура, – вышел из-под навеса бригадир и кивнул детворе: – Ведите, показывайте.
Идти куда-то под жгучими лучами полуденного солнца не очень-то хотелось, но, судя по взволнованному виду мальчишек, они действительно увидели что-то или кого-то необычного. Прихватив все имеющееся в наличии оружие, включая лопаты из раковин гигантских мидий, бригада отправилась к уходящей далеко в океан скалистой гряде.
– Вон там, у тех кустов, видите? – указал рукой рыжий мальчонка, когда команда приблизилась к скалам.
Там в тени действительно шевелилось что-то светлое, издающее непонятные хриплые звуки.
Один из рабочих удивленно присвистнул.
– Ребята, да это, похоже, человек, – сообщил он.
И действительно, теперь все видели, что в узком лазе, заплетенном крепкими корнями растущего на склоне лимонника, застрял человек. Выбившийся из сил бедолага еле шевелился. Вероятно, он пытался освободиться уже довольно долго.
В глаза бросалась неестественная бледность кожи. Сразу понятно, что человек давно не был под солнечными лучами.
Мужчины перерезали корни и попытались вытянуть пленника наружу. Не тут-то было. Парень засел в узкой норе плотно. Усилия привели лишь к тому, что ему сильнее сдавило грудь, и он захрипел, не в силах вымолвить что-либо членораздельное.
– Да у него, похоже, рюкзак на спине, – склонился над застрявшим Красноселов и, с трудом оттянув с его правого плеча широкую лямку, перерезал ее. То же проделал и со второй. После чего обратился к товарищам: – А ну, ребята, потяните еще раз эту репку.
Мужчины схватили репку за руки, потянули. Сперва показалось, будто опять безрезультатно. Отчаявшиеся спасатели удвоили усилие. Казалось, сейчас они выдернут руки бедолаги из суставов. Но вдруг он подался наружу, и в следующий миг тянувшие мужчины опрокинулись на спины, выдернув-таки пленника из узкой норы.
Освобожденный человек, судорожно хрипя и кашляя, встал на четвереньки и так и стоял некоторое время, не поднимая головы. Одет он был в обтягивающий костюм ярко-желтой с зелеными полосами окраски. Тонкая ткань, судя по всему, обладала достаточной прочностью, ибо после экстремального продирания сквозь узкую нору не было видно ни одного порыва.