"Фантастика 2024-154". Компиляция. Книги 1-18

Лик Анастасия Владимировна

Блондинка сильно нервничала и спотыкалась после каждого предложения. Ей они либо тяжело давались, эти предложения, либо она волновалась сильнее, чем могло показаться.

— Ну, что ж Вы, милочка…– Шармазанашвили подошел к Ольге Константиновне совсем близко, а потом слегка приобнял ее за плечи. — Что ж Вы так переживаете… Может, воды?

Учительница отрицательно покачала головой. У нее вообще был такой вид, если честно, что в ее случае вода один хрен не помогла бы. А вот грамм двести водки — отлично зашли бы.

— Владимир Харитонович, — блондинка

одной рукой схватил ладонь директора школы и сжала ее. — Я поступила абсолютно нечестно. Некрасиво. Я солгала, оговорив тем самым невинного человека. Не могу это оставить. Не могу жить дальше с таким грузом на душе…

По-хорошему, подобные признания надо делать без лишних ушей. Особенно без ушей Витюши.

Вполне понятно, по крайней мере мне уж точно, это он заставил учительницу подтвердить его слова, будто я во всем виноват. Скорее всего, Цыганков припугнул ее чем-то. Хотя…Учитывая, в каком году мы находимся и кем является тесть Цыганкова, можно не использовать пространные, образные выражения. И дураку понятно, чем мог припугнуть. Тем более, если у Ольги Константиновны уже есть соответствующее прошлое. Другой вопрос, который меня неимоверно радует, я в блондинке все же не ошибся. Она — настоящая.

И вот сейчас, к примеру, задаст ей директор школы вопрос, а с хрена ли Вы, Ольга Константиновна, нам тут совсем недавно сказки тогда рассказывали? Ей придётся отвечать непосредственно в присутствии самого главного сказочника, который весь этот сюжет и придумал. Вряд ли Цыганков потом просто так ей подобную ситуацию на тормозах спустит. Он же — злопамятная дрянь.

Мне, кстати, показалось, недовольство Шармазанашвили было связано именно с такими мыслями. Он, как и я, понимал, зря Ольга Константиновна решила каяться именно сейчас.

Тем более, лицо Цыганкова в данную секунду выглядело красноречивее всяких слов. Он тоже покраснел. Но только, в отличие от блондинки, испытывал совсем другие эмоции. Витюша был в бешенстве. Его кулаки сжимались и разжимались, а на скулах ходили желваки. Есть ощущение, если бы не присутствие свидетелей, он бы Ольгу Константиновну придушил прямо в этом кабинете. И я сейчас вовсе не в переносном смысле говорю. Но надо отдать должное, Цыганков молчал. Бесился, как чёрт знает кто, но молчал.

— Владимир Харитонович…– Учительница продолжала сбивчиво говорить и этот процесс достаточно быстро шел к своему пику. Сейчас она конкретно озвучит, почему соврала. Назовет виновника.

— Ольга Константиновна! — Директор снова положил ей одну руку на плечо, второй продолжая сжимать женскую ладонь. — Мы Вас поняли. Давайте, Вы сейчас отправитесь к себе и просто выпьете чаю. На травах. Хорошо?

— Но…– Блондинка растерянно оглянулась на Шипко, потом посмотрела на Молодечного, а затем перевела взгляд на меня. Однако сразу же отвернулась. — Вы поняли, что я обманула Вас?

— Конечно! Мы все поняли. Идите. — Шармазанашвили с трудом освободился от пальцев учительницы, вцепившихся в его руку, а затем слегка подтолкнул ее к двери. — Идите…

Он повторил это более настойчиво.

Ольга Константиновна поправила пальто, застегнула верхнюю пуговицу, почему-то только одну, а потом всё-таки направилась к двери. На Цыганкова она так и не глянула. А вот он на нее смотрел, не отрываясь. И вид у Витюши был такой, что даже последнему идиоту было бы понятно, у него нашлась еще одна жертва. Только со мной все гораздо сложнее. Я могу ответить силой. И как показывает опыт, Цыганков меня, не смотря на разницу в возрасте, побаивается. А вот блондинка…она в менее выгодном положении.

Однако меня по большому счету удивило другое. Реакция чекистов. Всех троих. Витюшу я полноценным нквдешником не считаю. Он — гнида и всегда ею останется.

Шипко продолжал пялиться в одну точку, хотя при этом я видел, что воспитатель доволен. В принципе, его понять можно. Окажись рассказанная Цыганковым история правдой, Панасыч мог отхватить за хреновое воспитание детдомовцев. Молодечный еле заметно улыбался. А вот Шармазанашвили заинтересовал меня сильнее всех. Он сто процентов не удивился словам Ольги Константиновны. Значит, с самого начала был в курсе, что Цыганков врет. Но при этом директора Школы сильно раздосадовали ее покаяния.

Глава 2

Я слышу знакомые фамилии, но не уверен, что это к добру

— Так что, товарищ Цыганков? По-прежнему есть возражения? Слушатель Реутов не достоин комсомольского билета?

Со стороны можно было подумать, будто Шармазанашвили беседует сам с собой. По крайней мере, это бы выглядело именно так, не назови он фамилию Витюши, который стоял посреди кабинета, словно пыльным мешком пристукнутый. Охреневший и злой. Мне кажется, если ткнуть в него сейчас пальцем, лопнет к чертовой матери, как воздушный шар.

Владимир Харитонович прошел обратно к столу, ровно мимо Цыганкова, буквально в десяти-двадцати сантиметрах от придурка. При этом он на него вообще не смотрел, хотя вопросы, озвученные вслух, были предназначены как раз Цыганкову. Садиться директор уже не спешил. Просто оперся о столешницу задом.

— Кому вы верите? Да она же…– Начал было Цыганков, однако его моментально перебил Молодечный.

Причем, заговорил он не с Витюшей, что было бы логично. Наоборот, сержант госбезопасности вообще не смотрел в сторону моего «товарища». Это явно взбесило Цыганкова еще больше. Просто оба чекиста вели себя так, будто он — пустое место. А главное, было заметно, что и Шармазанашвили, и Молодечный делали это специально.

— Товарищ капитан государственной безопасности, раз уж Вас интересует мое мнение, так скажу… — Кривоносый вдруг замолчал на мгновение, отвлёкся от начальства, посмотрел на меня с ухмылкой, а потом снова переключился на начальника Школы.

Хотя, между прочим, Шармазанашвили ни слова не говорил, будто кому-то есть дело до мнения Молодечного. Это было даже как-то странно. Будто в башке у моего инструктора по борьбе все время шел свой диалог, который слышал только он. Как в дурке, честное слово.