"Фантастика 2024 -156". Компиляция. Книги 1-21

Гончарова Галина Дмитриевна

— Да.

— Ты можешь опереться на меня. Не бойся.

Никто не слышал, что они друг другу говорили; никто не обратил внимания, как они вышли — две хромые, волочащие ноги куклы.

* * *

Праздник продолжался до позднего вечера — с наступлением полной темноты небо украсилось вспышками салюта. Сайлас носился как бешеный; Доран потерял тонус очень вовремя—в самый разгар торжеств, но тем не менее с сияющей улыбкой и на автоматизме провел две передачи. Сайлас зауважал его за стойкость и профессионализм. Доран еще раз подтвердил

свою способность делать дело в жару, в бреду и в лихорадке. Еще днем Сайлас получил от адвокатов все бумаги, и после знакомства с ними ему самому стало худо. Крепко они влипли. Слишком много предстояло изменить в короткое время. Оставалось надеяться на ум и находчивость Дорана. Сейчас Сайлас разослал обе бригады на самостоятельный поиск и уже битый час проводил производственное совещание по изменению стратегии — так, по крайней мере, оно было обозначено в графике рабочего времени.

На самом деле картина была иная. Сначала Дорану подурнело, и он метался по комнате, хватаясь то за голову, то за живот; потом его затошнило, потом стало рвать. Доран почти ничего не ел за день, и мысль об отравлении Сайлас отбросил сразу. Скорее всего, таким образом сказывались на шефе пережитые волнения дня. Сайлас уже два раза поил его растворенным газом, поставил накожный аппликатор, теперь оставалось ждать, когда же снадобья подействуют, и наблюдать, как основной ведущий пытается выплюнуть в унитаз свои внутренности, стоя на коленях. Чтобы обеспечить себе зрителя, дверь в туалет Доран предусмотрительно закрывать не стал.

— Да перестань ты! — не выдержал Сайлас. — У тебя давно ничего нет в желудке!

— Меня слюнями рве-е-е-о-от! — с воем ответил Доран. — А они не конча-а-й-ю-тся-а-а…

Наконец, он решил сделать перерыв и, судорожно вздыхая и всхлипывая, приполз на четвереньках к Сайласу, вздрогнул всем телом и повалился на ковер, пристроив голову на край дивана. Скомканным бумажным полотенцем он вытер слезы, слюни и сопли и замер в неподвижности, словно умер в безобразной позе, в расстегнутой рубашке поверх спущенных брюк. Зритель был один, но Доран не умел халтурить и выкладывался так, словно на него пялится пол-Города.

Дорану было очень плохо, так плохо, что даже пустую рвоту он воспринял как облегчение. Да ладно бы его только рвало — к тому же и кишечник прохудился. Руки его дрожали, кожа посерела, глаза стали мутными — и в них поселилась безысходная мука, как у раненого, измученного болью зверя. Дверь в туалет он не закрывал еще и потому, что боялся умереть в одиночестве.

Одним словом, враги и здесь разнились с точностью до наоборот: если Хиллари вчера умирал от симпатического криза, то Доран сегодня — от парасимпатического.

— У меня все ребра и мышцы живота болят, я вздохнуть не могу, — жаловался Доран, промакивая язык и сплевывая жидкую набегающую слюну, — я скончаюсь от поноса на толчке.

— Как себя чувствуешь?

— Как блевотина, — коротко ответил Доран.

— А может быть, все-таки к Орменду, в «Паннериц»?

— Не-е-ет! — Доран энергично затряс головой. — Это мы тогда проскочили незамеченными, а сегодня не удастся. Эмбер собралась сходить с ума. Там сейчас

под каждым кустом по пять дюжин папарацци. Сидят в засаде — как клопы, десять лет без воды и пищи. Не-е-ет!

— Тогда еще немного подождем и поставим капельницу.

— Я не вынесу этой пытки. Лучше разом со всем покончить. Удавлюсь или застрелюсь в прямом эфире. Пусть все видят, до чего меня довели!

— Без репетиции? А вдруг рука дрогнет или пуля не туда залетит — и останешься полоумным идиотом на всю жизнь, — серьезно рассуждал Сайлас, — то-то подарок будет для Отто Луни!

— А что ты предлагаешь?

— Яд. Стробилотоксин. Сначала тошнота и неукротимая рвота — это мы уже прошли, — затем судороги, потом спазм и тромбоз крупных сосудов конечностей — руки и ноги на глазах чернеют и мертвеют, а человек орет от нестерпимой боли. И, заметь, все в полном сознании, так что ты сможешь вести репортаж.

Доран передернул плечами, пытаясь стряхнуть наваждение.

— А чего-нибудь мгновенного и безболезненного в нашем веке не изобрели?

— До фига и больше. Но я, как менеджер, должен позаботиться о шоу минут на сорок, чтобы на пятнадцатой минуте у нас был рекордный максимум подключений.

Доран попытался рассмеяться, но не смог и со страдальческой миной схватился за грудь.

— Не смеши меня! А то завязка распустится и я наделаю в штаны.

— Ты сможешь завтра вести передачу?

— Памперс надену и выйду, — с угрюмой решимостью ответил Доран, — шоу должно продолжаться. Давай обсудим концепцию.

— Ладно, — Сайлас открыл папку. — Вот для начала…

— Что это?

— Ежедневный ответ на наш запрос из проекта «Антикибер».

— Подотри им задницу. Нет, дай мне. Я сам это сделаю.

— Это и есть разгадка. Посмотри на подпись, — Сайлас сделал все возможное, чтобы радость открытия принадлежала шефу.

— Анталь Т. К. Дарваш… Постой, постой… А он не имеет никакого отношения к строительной компании «Дарваш Инк»?

— Вот именно. Это младший сын владельца, звездного магната и корга. Вот копия страницы «Кто есть кто».

Доран вырвал из рук Сайласа копию и принялся жадно читать. Лицо его принимало все более осмысленное выражение. «Работа, — понял Сайлас, — для него важнее всего».

— IQ 65… Это не опечатка?

— Здесь не бывает опечаток. Он недоумок от рождения. В него вбиты огромные деньги, чтобы сделать его нормальным. Весь этот проект «Антикибер» — крыша для сынка Дарваша.

— Зачем? — простонал Доран, словно желая услышать ответ на все вопросы: «Зачем мы живем? Зачем существует зло? Зачем меня пытали?».

— Чтобы парень получил опыт руководящей работы на высоком уровне. Чтобы, когда папаша оставит ему наследство, уметь с ним управляться. Даже если тот даст ему двенадцатую часть, то на эти деньги Анталь сможет купить две планеты вместе с населением. Надеюсь, тебе не надо напоминать, что Дарваш осуществляет строительство и переоборудование и силовиков, и сэйсидов, и военных. Объекты, полигоны, новые технологии и материалы.

— Все я понял, не продолжай, — Доран снова уронил голову на диван. Впереди была еще целая ночь бессонницы, тягостных мыслей и страданий.