"Фантастика 2024 -156". Компиляция. Книги 1-21

Гончарова Галина Дмитриевна

— И только я ничего не знаю! — в отчаянии всплеснул руками Доран.

— …по моему приказу. И тебе, Доран, я запрещаю даже касаться этой темы, кроме как озвучивать те тексты, которые тебе даст Кармела — но… Но это не все новости дня. Погляди на эту папку. В ней лежит меморандум от BIC, обвиняющий нас в ведении антирекламы, некомпетентном решении проблем, сознательном раздувании киборгофобии и формировании отрицательного спроса без должного основания. Короче, у них упали продажи, и они собираются возместить ущерб с меня…

— Это наглость! — горячо начал Доран. — Я демонстрировал только фактический материал!..

Дэнис Гудвин

движением ладони стер все возражения:

— А я как твой работодатель — с тебя, по закону об ответственности наемного работника перед нанимателем. — Гудвин даже голоса не повысил, но Дорану вдруг почему-то показалось, что опять включили инфразвуковой генератор, который слышит только он. Как и тогда, его прошиб пот, а изнутри начала подступать дурнота. И как тогда, появилось дикое желание бежать прочь, но убежать он не мог. Возражать тоже. — Идея «войны кукол» замечательна, а исполнение — просто выше всяких похвал. У меня за минувшую ночь разнесли четырнадцать магазинов с андроидным персоналом. Доран, ты доказал, что ты прекрасный обозреватель и можешь очень многое. Вот и направь свой талант и энергию на исправление последствий своей акции, иначе я тебе и эти магазины в счет поставлю. И ты не сможешь никуда уйти с канала — я тебя раздену догола, и остаток жизни ты будешь по решению суда работать на меня даром — за харч и шмотки. Вот теперь все. Свободен.

Доран развернулся и пошел в сторону, противоположную той, куда ему было нужно, вздрагивая так, словно его больно и незаслуженно избили.

Поблуждав в прострации по этажам, он немного пришел в себя. В конце концов, в суд на него еще не подали, а только обещают. Обычная рядовая беседа работника с нанимателем — с разбором полетов и раздачей призов. Но с Дораном давно никто так не разговаривал, вот он и отвык малость. Надо исправляться и разгребать ту кучу дров, которую он наломал. Ни на секунду Доран не задумался о том, что действительно сделал, ни о людях, которым грозило временное (пока что временное) увольнение, если остановятся конвейеры General Robots, ни о владельцах киборгов, которые метались в поисках, куда бы пристроить хотя бы на время свою дорогостоящую игрушку, чтобы дети не подняли страшенный вой, ни о толпах вандалов, которым лишь бы найти повод для выброса агрессии, ни уж тем более о несчастных андроидах, которые первыми приняли на себя ответный удар.

Обо всем этом Доран размышлял лишь сейчас, забившись за пальмы в микрооранжерее и рассматривая Город с высоты. Сколько хватало взгляда простирались дома, объединенные в кварталы, прорезанные дорогами, кое-где приземистые, кое-где торчащие ввысь щеткой небоскребов. Дома были серые, мертвенные, унылые, и не было видно ни людей, ни торжественных шествий. Где-то там, в щелях, кишели люди, которые ждали, когда же к ним, в скуку их однообразной жизни, ворвется с экрана он, Доран, и расскажет им, какие они есть. Они ждут его. И он войдет и скажет… Что он скажет, Доран и сам не знал. Он был гений импровизации, любил жизнь со всеми ее неожиданностями, переменами и интригами и наперед ничего не мог рассчитать. Все равно все будет по-другому. Он ждал озарения — и напрочь забыл, что его самого ждет в студии съемочная группа. Из оцепенения его вывел сигнал трэка:

— Доран, это я, Эмбер.

— Здравствуй, голубушка, — со злорадством откликнулся Доран. Ничто так не приводит в тонус, как разговор с человеком, у которого бед больше, чем волос. На его фоне

кажешься себе везунчиком.

— Доран, я должна, просто обязана выступить в защите наследия Хлипа!

— Никогда! — проникновенно отрезал Доран. — После того, что ты устроила в дискуссии с «Антикибером» в прошлую пятницу, я не выпущу тебя в «NOW», У меня из-за тебя чудовищные неприятности. Можешь попытать счастья у Отто Луни.

Эмбер отчетливо зарыдала.

— Доран, спаси меня, я в отчаянии! Эти чокнутые фанаты Энрика меня погубят! Я не знала… не предполагала… — Речь прерывалась плачем, очень натуральным. — Доран, на тебя последняя надежда!

— Ладно, — смилостивился Доран, — чего ты хочешь?

Эмбер шмыгнула носом и бойко затараторила:

— Доран, ты включаешь меня в защиту…

— Нет! Ты же поп-певица, а Хлип — идол манхла и сам манхло. Там будет Канк Йонгер. Ты представляешь, как вы будете смотреться рядом? Дикое зрелище!

— Доран, я оденусь в лохмотья! Я прикинусь фанатичкой Хлипа! Я оплачу одну десятую расходов фонда!

— Нет! Канк — это тебе не Гаст. А что будет, если он плюнет тебе в лицо? Он это может.

— Доран, я утрусь! Я заявлю о своем духовном перерождении, о том, что я осознала, что люди должны быть терпимыми…

— А что ты еще собираешься заявить? — скептически спросил Доран.

— Адвокат мне посоветовал, — голос Эмбер стал деловым, но плаксивость не исчезла, из чего Доран сделал вывод, что Эмбер очень не по себе, — попросить публично прощения у варлокеров, в той же программе. Тогда, если дело дойдет до суда — мне даже страшно думать об этом! — у меня будет шанс. В защите наследия это будет удобно сделать — смерть Хлипа, поимка Файри, «я осознала» и все такое.

— Восьмая часть расходов фонда, загодя заготовленный сценарий, который ты выучишь наизусть — я сам проверю, — и бешеная неустойка, если ты ляпнешь хоть слово от себя. Согласна?

— Да!

— Высылай адвоката и сценариста.

— Доран — ты лапушка! Целую, милый!

Доран сложил трэк, представляя себе отвязанного трэша Канка Йонгера за одним столом с размалеванной кривлякой Эмбер. Ну, ее-то он стреножил — но что скажет Йонгер, услышав ее речи об осознании и примирении? «В крайнем случае, — подумал Доран, — шваркну его по голове графином. Главное — сделать это быстро…»

К себе в студию Доран вошел скорым шагом — и бросился в кресло. Сотрудники были все в сборе: операторская группа, монтаж, сценаристы — все смотрели на шефа с выражением готовности. Дел предстояло еще много.

Опять зазвучал трэк. Вообще-то, на этот номер пропускались только архиважные сообщения и звонки от высокопоставленных лиц, поэтому не ответить Доран не мог.

— Да. Доран слушает.

Люди вокруг сразу приуныли. Нет ничего нуднее, чем слушать одноканальный разговор — «Нет. Не знаю. Да ну? А когда будет?» и прочая многозначительная чушь в том же роде.

— Доран… — бесцветный вежливый голос, оказалось, так врезался в память, что Доран сразу почувствовал себя на грани обморока — так еще свежи были впечатления, связанные с комнатой без окон и людьми в респираторах; все эти дни они ждали момента, чтобы хлынуть в потревоженный мозг. Головокружение и тошнота сразу же заняли свои места. — Я — абонент Маникюрный Набор. Вы помните нас?

— Дааа… — протянул Доран, делая жест Сайласу: «Экстренный перехват и запись сообщения!»

— Все это время мы наблюдали за вами…