"Фантастика 2024-184". Компиляция. Книги 1-20
Шрифт:
Я определенно нравился Белой, то, как она глядела на меня, как всегда старалась держать при себе, словно щеночка какого или котёнка… В принципе, мне тоже нравились её «отличительные качества», коим в мягкости и эротичности в деревне не было равных.
— Староста. — Всё так же держа меня над землей, запустила мне в штаны свою шаловливую руку Белая. — Пока Мудра нет, комната его пустует и полностью в моём распоряжении. Может заскочите в гости? — Пальцы ещё прихватили меня за яйца, заставив издать нервный, слегка болезненный стон.
— Я… Я подумаю, а пока дела… — Попросив, чтоб меня поставили обратно на землю, под пристальный взгляд облизывающей губки Белой, отправляюсь в соседнее, отгороженное от родильного стеной
Дробящие удары гоблинскими палицами ломали кости, иногда тупое, иногда острое оружие, попадая в руку, кисть, ногу, одним лишь точным ударом обрекало солдата на инвалидность. Так как про антисептики, рентгены, операционные процедуры и хирургию здешний мир не слышал, да и мечтать не мог, зачастую единственной возможностью спасти жизнь солдата от смерти, являлась ампутация заражённой конечности.
— Хохо, здравствуй, как у вас усп… — Едва зайдя в корпус, только и успеваю, что уклониться от деревянного ведра. Ударившись о стену, то хрустит, ломается, превращаясь в груду досок и смол. Бля… это ведь мною созданное ведро! Подобное отношение к моим трудам вывело из себя. Взглядом, мечущим молнии, быстро нахожу вредителя, и замираю. То был возрастной кролли, чья левая нога была обрублена по колено и замотанна какими-то тряпками. От гнева моего не остаётся и следа.
— Держите его, держите! — Командуя двумя плечистыми му, берётся снять с культи тряпки, а после, под болезненный крик кролли, наложить новые Хохо. Небольшой кролли, в приступах накатывающей боли, умудряется сопротивляться двум здоровякам му. Глаза его пышут безумием, а сам он, то отключаясь, то приходя в себя от боли, просит, чтоб его не мучали.
— Ты у меня ещё бегать будешь… — Когда с процедурой было покончено, а мужик, в очередной раз отключившись, разлёгся на столе, гладя того по голове, с заботой в голосе произнесла Хохо.
Заметив меня, Хохо, смахнув со своего личика капли чужой крови, рассказала о незавидной истории данного персонажа. Ногу он потерял не в бою, как изначально подумал я, а во время охоты. Гоблины, найдя очередную клетку для пик-пик, подготовили у неё несколько ловушек. Буквально расковыряли у клетки землю, сделали неглубокую(по колено) волчью яму, туда положили пару палок с острыми железками, да ещё и дерьмом своим не забыли обмазать, чтоб при ране заражение было. Бедолага охотник заметил лишь одну из двух ловушек, во вторую, припорошенную снегом, собственно, и угодил. Он сам вернулся в деревню, ещё и пик-пика принёс, все думали, что обойдётся, но нога стала чернеть, гнить. Хохо, желая того спасти, через силу потребовала отнять у старого знакомого ногу. Это помогло, вроде как распространение приостановилось, но теперь нужно менять повязки, а старый ворчун не понимает этого, думает, что и так сойдёт.
— Матвеем, а как род человече помогал своим раненым? Ну, у которых нет ноги и руки… может, чего магического делал? Есть идеи как помочь тем, кто лишился конечности?
— Разумеется… — И почему я раньше об этом не подумал? Почему не сделал для больнички костыли, может даже инвалидную коляску? Ведь вместо ноги можно какой примитивный протез, а вместо рук, как в Питере Пене, пиратский крюк. Чёрт… всё от моей отстранённости, летаю в облаках, мечтаю о пушках, думаю о демонах, и победе над ними, а о простых, бытовых проблемах, совсем забыл. Пока Хохо проверяла раны других приходивших к ней на приём, включая Кобо и Мудагара, быстренько сгонял на склад и из подручных материалов состряпал три пары костылей, деревянный крюк (так как железяки подходящей не нашёл) и ещё пиратскую ногу-протез. По сути своей обычная палка, сверху глубокая чаща для культи, обшитая мехом
Первые мои изделия Хохо с восторгом тут же разнесла по комнатам. И, пока я на улице выполнял заказ ещё на одну пару костылей, воздухом подышать, обновку опробовать вышел первый из пострадавших. Плечистый, высокий и слегка худощавый му. Сутулясь, используя опору, что явно ему не по размеру, он поблагодарил меня за труды, я же в свою очередь, проведя быстрые замеры, тут же сделал для него более подходящую под рост и комплекцию пару костылей.
Пожелав бычку наискорейшего выздоровления, возвращаюсь к Хохо. Выглядела она уставшей, изнеможённой, как морально так и физически. Всё же, изо дня в день слушать чужие крики, стоны, видеть боль и смерть — работёнка не из простых.
Рассказав той о письменности, о возможности передавать и хранить информацию путём её записи, предложил вечером немного поучиться. Как-то с хитрицой улыбнувшись, Хохо согласилась, после пообещала привести с собой Момохо и помочь с «заготовками» на завтрашний учебный день. Поблагодарив женщину за старания, отправляюсь дальше. В этот раз путь мой лежал туда, где зрели запретные плоды, где из земли на мир глядела морковь святая и плод спаситель, клубень картофельный, обыкновенный. Когда я пришёл, Семечко, устроившись на большом листке от стебля помидора, сладко спала. Лишь сквозняк и холодок, ворвавшиеся с моим приходом через двери, смогли ту разбудить.
— Приветик, Семка, как твои успехи? — Глядя на заполненные овощами ящики, спросил я.
— Сам ты Семка, а я Семечко Последней Зори, прояви уважение… — Сонно бубня, сползая с листка, спрыгнула на полку фея. Поглядев мне за спину, потом в окна, чтоб за нами никто не следил. Она из секретной, спрятанной за дощечками секции вытягивает перевязанный верёвкой свёрток.
— Это то, что я думаю? — С лёгкой загадкой в голосе спросил я.
— Именно, товар для кролли, лучший, единственный и не повторимый. — Словно крошечный наркодиллер, толкающий мне вместо морковки дурь, проговорила фея.
— Здесь ведь не всё? — Спросил я, думая о семенах для следующих посевов, и феечка кивнула.
— Следующая партия будет больше, раза в два, думаешь, сможешь выгодно обменять? — Спросила фея, а после, приподняв дощечку, указала на целую секцию усеянную морковкой.
— Думаю да, кролли за морковку мать родную продадут, не говоря уже о такой мелочи, как еда для обмена пленных. Хорошая работа, партнёр. — Протянув той кулачок, произнёс я.
— Раз плюнуть, партнёр… — Усмехнувшись, стукнула о мой кулак своим крошечным кулачком, Семечко. — Слушай, а когда будет вечер историй? Ну, когда ты рассказывал о человече и прочих. Та история с злодеем Вито Корлеоне, просто невероятна, до сих пор забыть не могу!
— Рад что понравилось, но пока не до историй, работы много. Кстати, если захочешь обучиться нашей письменности, приходи ко мне вечером. Алфавит учить будем.
Фея удивилась моему предложению и естественно согласилась. Ещё немного поболтав о всякой всячине, оставил Семечко наедине с её растениями и двинул к семьям кролли с «подарками». Как и ранее их старики упирались, говорили, что подобный обменный фонд слишком невыгоден, и участие в торге такого типа лишь навредит поселению. Они скупы, и были против, но лишь до тех пор, пока на столе не появлялась она, Морковь святая. Стоило кролли лишь увидеть её, риторика их суждений менялась на сто восемьдесят градусов. Недовольство на лицах, резкие высказывания об обмене пленных на еду, растворяются. Соглашаясь со мной во всём, подписываясь под каждым словом кровью, они гонют детей своих собирать еду для будущих обменов.