"Фантастика 2024-184". Компиляция. Книги 1-20
Шрифт:
— Надо мастерскую делать где-то поближе к центру, — подумал я и крикнул. — Мам!
Мать появилась, как Сивка Бурка Вещья Каурка. Мне даже стало стыдно. Но я устал за эту ночь и, честно говоря, сидел и не мог подняться с дивана. Мать знала о наших с Семёнычем ночных приключениях и только-только успокоилась, а то всё порывалась бежать звонить в милицию. Знала, что я уставший, потому и откликнулась.
— Что, сынок?
— Слыш, мам, а что ты думаешь, если я на время каникул перееду к Семёнычу. Ты
Мать посмотрела на меня очень внимательно и как-то напряжённо.
— Хотела поговорить с тобой позже, но как видно, придётся сейчас. Ты как к Евгению Семёнычу относишься?
У меня ёкнуло сердце.
— Нормально отношусь. А что?
— Ну, как?
— Да, ты что, мам?! Нормально, говорю. Друг он мне настоящий…
Мать странно улыбнулась.
— Это хорошо… Мы, понимаешь, с Евгением Семёнычем тоже, э-э-э, подружились. Поэтому пусть он кнам приезжает и живёт в твоей комнате. Всё равно… Э-э-э… Вы… Э-э-э…
Мать покраснела.
— Понимаешь, мам, — я поморщился, не зная, как ей сказать, то, что хотел, а она вдруг замахала на мня руками и чуть не заплакала.
— Ты, что? Успокойся! Я хотел сказать, что тогда будет лучше, если Семёныч тут поживёт в моей комнате, а я у него. Не хочу я, чтобы сюда музыку возили. Не квартира, а магазин какой-то…
А ты поухаживаешь за ним. Он хороший. А я и сам справлюсь. Ты же знаешь. Я себе и борщ сварю, и кашу, и картошку пожарю. Тебе за одним мужиком легче будет ухаживать. А ему помочь надо. Он же меня защищать бросился. Думал, что меня там убивают.
Семёныч, действительно, когда очнулся и нащупал пустую раскладушку, подумал, что меня украли или ещё чего хуже. Вот и кинулся спасать. Я Мишку кинулся спасать и чуть не утонул, он меня и чуть не убился… Тенденция, однако… Да-а-а…
— Но как же? Что соседи подумают? — растерялась мать. — Чужой мужик в доме?
Я устало вздохнул.
— Пусть завидуют молча. И… Ты же сама предложила…
— То с тобой, а то без тебя… Скажи — родственник он.
Мать налилась пунцовой краской.
— Не-е-е… Так нельзя…
— Ты, главное, не оправдывайся. Спросят, улыбайся. Говори, что мой знакомый.
— Да, не-е-е… Так тоже нельзя!
— Что ж такое?! Ты, мам, определись тогда сама! Я, короче, сегодня вечером переезжаю. Передам твоё предложение Евгению Семёнычу. Сами решайте, как жить будете. Врозь или вместе.
Мать посмотрела на меня непонимающим взглядом.
— Я не понимаю тебя.
— Мамулечка, давай я посплю?
— Спи, мой хороший, — сказала мама ласково.
Я завалился на подушку, и тут же уснул. Вечером я переехал к Семёнычу, который, откровенно говоря, меня не ждал и находился в слегка «изменённом состоянии».
— О, Женёк!
— Нормально, Семёныч. Я тебе продуктов принёс.
— Продукты, это хорошо, Женька. А ты вот скажи… Ты со мной в разведку бы пошёл?
Взгляд старика стал цепкий и пристальный, пьяная муть вдруг рассеялась и глаза прояснились.
— Ты, Семёныч, для меня друг, товарищ и командир. И с тобой я бы в разведку пошел, если бы ты меня позвал.
Семёныч улыбнулся.
— Правильно сказал, Женёк. Ты продукты, какие принёс? Я, бля, не в кондиции.
— Отдыхай-отдыхай… Сам справлюсь.
Нажарил картошки в кожуре и ромбиками. Так она меньше слипается, и чистить не надо. Напёк целую гору оладушек на кефире, заварил крепкий чай. У Семёныча в заварнике стоял плесневелый. Поставил вариться бульон на хорошем куске говядины и свиной «сахарной» голяшке легко поместившиеся в огромной алюминиевой кастрюле.
Сегодня ко мне зашла не Валентина, а Водитель «Буханки», который кроме деталей доставил мне ещё несколько коробок с аппаратурой, которые я попросил перевезти к Семёнычу вместе со мной. Сразу гарантировал ему пятёрку, и он согласился.
Вместе с бракованными «Акаями» мне привезли и коробку, на которую водитель указал пальцем сказал: «Подарок Ирины Григорьевны». Эту коробочку с надписью «Technics SL-1200» опечатанную «простым» советским очень, блять, липким скотчем, я первую и вскрыл. В коробочке лежала записка, в которой Ирина Григорьевна поздравляла меня с новым годом и сообщала, что такие подарки лучше дарить до праздника, а не во время, или, тем более после оного. В конце стояла приписка: «Естественно, он рабочий. Ирина Григорьевна».
Я стоял и смотрел на настоящую «живую» легенду проигрывателей грампластинок и в душе у меня ничего не трепетало. А в той жизни — трепетало.
— И почему? — спросил я сам себя и тут же ответил. — Да потому, что нет ни одного диска который бы я не послушал. Нет! Даже «цифровики» у меня были все, которые когда-то выходили. Джаз, блюз, рок, рок-н-рол, поп, диско. Только фолк и кантри я игнорировал там и буду точно игнорировать здесь. Винил, однозначно буду собирать весь, что у меня был, но без ажиотажа, переплаты и криминала. Никаких «заряжаний» моряков валютой. Как соскочил тогда? Не выдал Андрюха. На себя всё взял. А мог бы… Да-а-а…