"Фантастика 2024-197". Компиляция. Книги 1-36
Шрифт:
— Видишь ли, Ваня. Совсем недавно ты возмущался необходимостью изучать новые предметы. Ведь литература и философия так далеки от твоей любимой математики, — начинаю отвечать, взъерошив непокорные кудри сына, полученные в наследство от матери, — Но через какое-то время ты понял, что человек должен развиваться равномерно, и взялся за нелюбимые науки. С политикой похожая история, только более сложная.
Оглядываю комнату, где находятся также младшие Антоновские, что-то жарко обсуждающие с Аней. И только Костя — ровесник и лучший друг сына, присоединился к нам и внимательно слушает мою речь. Младший сын отца весьма толковый мальчик и тоже увлечён математикой. У нас вообще талантливая и образованная семья. И это я говорю без всякой
Ещё успехи Андрея, Дарьи, Василисы и Николая придали младшим дополнительный стимул. Антоновские извещены, что они обычные дворяне, и не могут рассчитывать на выплаты из казны. Да и законные отпрыски папаши отнюдь не купаются в золоте. Все члены нашей семьи усердно трудятся. Конечно, в самом начале я им хорошенько помог. Сейчас семейная компания является одной из крупнейших в империи и уже разделилась на три части. Это не считая торгового дома Марии, живущей в Архангельске, и купца Семужникова, чьи активы на две трети принадлежат Антону и Алексею. Петя у нас заведует тульскими заводами и в средствах не нуждается. Ко всему прочему, каждый из родственников получил от меня пай в нескольких свободных посёлках. В общем, от голода никто не умрёт. Скорее, наоборот, надо следить, чтобы некоторые не потеряли голову от богатства.
Но Ване с Костей это не грозит. Уж больно они серьёзные мальчики, ещё и увлечены весьма сложными науками. Поэтому с ними я всегда откровенен и стараюсь подробно объяснить свои действия.
— Только старые рода и богатые помещики не дети. Они привыкли к определённой жизни, когда им принадлежит первостепенное право на самые важные должности при дворе, ведомствах и армии. Более того, аристократия и дворянство владеют крепостными крестьянами, жизнью которых они распоряжаются по своему усмотрению. А теперь представь, что на трон садится император, который пытается отнять у людей привилегии и разрушить привычный для них мир. И ты прекрасно знаешь, что твой отец не самодур или сумасшедший, чтобы ссориться с оплотом царской власти, — улыбаюсь сыну, серьёзно кивнувшему в ответ, — Поставь себя на их место. Ещё вчера перед тобой были открыты все двери, а добренькие императоры даже прощали немалые долги. А тут вдруг пришлось бороться за тёплое место с обычными дворянами. И что страшнее, даже с простолюдинами. Но и это ещё не всё. Монарх посмел замахнуться на принадлежавших помещикам крестьян. Пусть напрямую их не отнимают, но прежней власти у хозяев больше нет.
— Но ведь это важно для государства. Ты всегда говорил и приводил нам примеры, что у каждого подданного должно быть право подняться наверх. А рабство, коим является крепостное право, мешают России развиваться. И вообще, после введения рекрутской повинности, общественный договор необходимо пересмотреть, — произнёс Ваня, — Ведь все мы русские люди, и должны заботиться о благе державы.
Правильное воспитание у моих детей, аж гордость берёт.
— Я же не просто так предложил поставить себя на место самых знатных и богатых. Только небольшая часть способна понять и принять новые условия, понимая необходимость уступок для блага государства. Остальные вцепились в свои привилегии, противясь любым переменам. Ты же слушал мой урок про необдуманные указы Петра Алексеевича и Екатерину, ради удержания власти пошедшую на совершенно глупые уступки. А мне потом пришлось расхлёбывать поспешные решения обоих предшественников. И ведь я много лет через газеты, научные статьи и даже салоны, пытаюсь донести до дворян, что Россию ждёт судьба Польши, если мы не изменим внутренний уклад. Пусть нас не разорвут на куски, но сделают вассалами, опутав долгами и невыгодными договорами. А затем империи придётся воевать
Оба мальчика смотрели на меня не по-детски серьёзно и молчали. Не удивлюсь, если они обстоятельно обдумывали мои слова.
— Значит, аристократы захватили Сашу и призвали иноземные войска, потому что заботятся исключительно о своей мошне? — нарушил молчание Костя.
— Власть! Всё дело в ней. Ранее она принадлежала людям по праву рождения, что давало возможность занимать важные посты и богатеть за счёт казны. Сейчас же им приходится бороться с простыми дворянами, а деньги надо зарабатывать. Ради этого аристократы готовы пойти на любое преступление, даже предательство.
На самом деле заговор готовился без учёта нападения Дании и Швеции. Даже самые непримиримые мои противники прекрасно понимают, что поддержка врага никогда не получит одобрения в обществе. Только моё убийство и быстрый захват столицы с Москвой позволил бы регентскому совету установить свою власть. Основная часть войск находится на юге, в чём есть и мой просчёт. Надо было оставить больше сил в Санкт-Петербурге. Я положился на гарнизон, полицейский полк, моряков, солянку из гвардейских рот, оставшихся в городе, и батальон жандармов. Но часть сил перешла на сторону мятежников, хотя столицу удалось удержать. Вернее, было три штурма, и обороняющиеся отступили, оставив окраины мятежникам.
Шведы при этом в боевые столкновения не лезли, но спокойно заняли Эстляндию и пытаются лезть в Лифляндию. Плохо, что вторая вражеская армия осадила Сестрорецк, заняв немалые земли на севере Санкт-Петербургской губернии. В общем, всё сложно. Но это не причина паниковать и перестать уделять время детям.
— Как можно назначить парламентарием шута[1]? — проворчал Бекетов, намекая на сомнительную биографию младшего Нарышкина.
В отличие от канцлера, я предпочитаю относиться серьёзно даже к паяцу. Особенно если он смог стать своим, как для Петра, так и Екатерины. Что весьма показательный фактор, говорящий о непростом характере Льва Александровича. Да, глава мятежников прислал в качестве посланника своего якобы несерьёзного брата.
Я не стал устраивать из предстоящих переговоров громкого события, и решил провести встречу тихо. Сейчас хватает хаоса, дабы не отвлекать людей. В одном из помещений путевого дворца, где я остановился с семьёй и секретарями, был обустроен кабинет. Именно в нём мы ждали троюродного брата Елизаветы I.
Нарышкин зашёл вслед за Пафнутием, и отвесил поклон на французский манер, подметая шляпой полы комнаты. Не поймёшь, обер-шталмейстер решил таким образом поиздеваться или у него иные мотивы. Бекетов отреагировал на выходку гостя тихим шипением, а я просто наблюдал за представлением.
— Ваше Величество, у меня послание от регентского совета, — громко произнёс парламентёр, тряхнув кожаным тубусом, — Разрешите вручить его лично? Или лучше через присутствующих здесь церберов?
Если Лев Александрович надеялся кого-то уязвить, то он ошибся. Я к подобным вещам равнодушен, а мой камергер с помощником с греческой мифологией не знакомы.
— Давайте без лишней театральности. Быстро и по делу излагайте просьбу заговорщиков, — после моих слов глаза Нарышкина забегали, но он продолжил ломать комедию.
— Вы заблуждаетесь по поводу моего визита. Регентский совет предлагает вам совместно отразить нападение подлых захватчиков. Никто не ожидал высадки шведов, и сейчас настала пора выкинуть их из России… Аааа!!!
Я жестом приказал Пафнутию прекратить непотребство. Камергер хитро заломил руки гостю, вынудив того упасть на колени и начать верещать на высокой ноте.
— Повторяю. Кратко изложите просьбу преступников, — произношу также спокойно, будто ничего не произошло.
— Вы не в том положении, чтобы разговаривать с позиции силы. Большая часть армии на стороне совета и ваш сын… Иии!!!