"Фантастика 2024-197". Компиляция. Книги 1-36
Шрифт:
Думаю, лет через двадцать нам удастся полностью изменить этническую картину балтийского побережья. Вон крестоносцы огнём и мечом превратили кашубов с пруссами в немцев. Чем мы хуже? Придётся помучиться с литовцами, но и этот народ ждёт растворение на просторах империи. Ведь мой прожект предусматривает смешение переселенцев, когда посёлок эстлянцев соседствует с сербами, а албанцы живут подле латгалов. За Волгой хватает земли, при этом мы не заселили Новороссию даже на четверть. Ещё есть Кубань, заодно требуются люди в отвоёванные у османов города. В черноморских портах не предусмотрены места ни для греков с грузинами, ни для болгар с прочими армянами. Береговая линия,
Дело это долгое, затратное и сложное, но Чёрное море должно стать внутренним озером России. Мой прожект полностью поддержан правительством и аристократией, почувствовавшей запах наживы. Да и купцы тоже возбудились, понимая, что сейчас можно захватить огромный рынок. Ведь платит за всё казна, что публика очень любит.
Касаемо самого населения, то народу во внутренних губерниях сейчас избыток. Моя целенаправленная политика по прививке от оспы, распространению гигиены через попов и лубки, дала результат. По оценке покойного фон Мозена, при нынешней рождаемости, губернии, расположенные севернее Тулы, должны начать испытывать сложности с обеспечением людей провизией уже через десять лет. То есть людей много, земли мало, и она недостаточно плодородная, чтобы прокормить столько ртов. Но это приятные сложности. Уж лучше избыток подданных, нежели недостаток.
Константинополь пал в феврале. При этом Румянцев выполнил мой приказ, начав выдавливать из города жителей, оставив только бывших рабов и часть ремесленников. Ведь население, пошло на поводу магометанского духовенства, превратившись в ярых фанатиков. Да и иудеи с христианами-предателями весьма неприветливо относились к наступающей русской армии. Правда, их пыл угас с первыми залпами нашей артиллерии. А многие решили сдаться, но подобная публика мне не нужна. Поэтому город начали чистить район за районом, выгоняя людей на восток, уничтожая сопротивляющихся. Если можно убить врага сейчас, то зачем оставлять доброе дело на завтра? При этом наши магометане, в первую очередь башкиры с казаками, больше всего усердствовали в уничтожении и ограблении собратьев по вере. Вот такой парадокс. Это не считая черкесов, просто опустошивших Восточную Анатолию. Когда речь идёт о хорошей наживе, религия уходит в сторону.
Одновременно с бывшей столицей Византии, Суворов взял штурмом Фессалоники, а Каменский захватил все важные крепости на европейском берегу Мраморного моря и две на азиатском побережье. Прибавьте к этому взятие египтянами Алеппо, то можно представить сложности султана. Хотя его войскам удалось остановить мамелюков. Но тех устраивала сложившаяся ситуация, ибо дальше пришлось бы штурмовать горные укрепления. А сейчас Али-бей спокойно переваривает новые земли, ещё и грабит османское побережье при помощи своего флота.
Есть Босния, Македония и иные земли, находящиеся под властью османов, но это ненадолго. Там уже вспыхнуло восстание, ещё и образовался недостаток провизии, вынудивший войска султана засесть в крепостях. Плохо, что активизировалась Австрия, решившая поживиться за наш счёт. Но пока её урезонивает Пруссия. Надолго ли хватит Фридриха, не знаю.
Остатки Порты пока держатся, а война приняла религиозный характер и изрядно ожесточилась. Поэтому
Если до мирного договора с османами ещё далеко, то грех не отпраздновать победу над Швецией. По итогам подписанного принцем Карлом соглашения к России переходит почти вся Южная Финляндия и немалые территории севернее. Границы наших новых земель начинаются примерно в сорока вёрстах на востоке от Або, далее идут вплоть до Таммерфорса. Затем кордон поворачивает на север, ныне населённый дикарями-оленеводами, которые шведам особо не нужны. Нам они тоже без надобности, но земля лишней не бывает.
Потому мы сегодня празднуем, ибо народ должен ощущать величие империи, в которой живёт. Для чего на Марсовом поле было выстроено несколько трибун, для чистой публики, а все свободные кусочки земли заполнили простолюдины.
В торжественном марше принимают участие полки, штурмовавшие Ревель и выбившие шведов из Финляндии. Мы с детьми, свитой, важнейшими чиновниками и военными расположился на особом постаменте, с которого видно всё действо. Рядом стояли Аня и Ваня, с восторгом наблюдающие за манёврами. Командовали парадом Репнин и Игельстром, заслужившие свою минуту славы. Оба генерала смотрятся величественно на белых конях, в расшитых золотом мундирах, ещё и щеголяющие новыми орденами.
Я решил не скупиться на награды, как защитникам столицы от мятежников, так и участникам битвы в Эстляндии с Финляндией. К тому же империя неожиданно приросла достаточно развитыми территориями, ещё и важными в стратегическом отношении. Ныне граница располагается в четырёхстах вёрстах от Санкт-Петербурга, что полностью обезопасило его от угрозы вражеских армий. Остаётся только решить вопрос с безопасностью со стороны моря.
Между тем оба всадника объехали стоящие вдоль поля полки, и устремились к трибуне. Обычно спокойный Репнин раскраснелся, и явно получает наслаждение от происходящего. Николай Васильевич зычным голосом отрапортовал о готовности, и после моей отмашки спешился, проследовав на законное место рядом со мной. То же самое проделал Андрей Осипович.
Расторопные солдаты увели скакунов, и в дело вступил войсковой оркестр. Забили барабаны, взвыли трубы, после чего зашевелилась масса людей, с высоты напоминающая огромную гусеницу. Мои же мысли вновь вернулись к событиям последних месяцев.
Ревель шведы сдали несмотря на попытки поставить новые условия. Но я был непримирим. Все офицеры, включая принца, последовали в приготовленные поместья под столицей, где станут ожидать выкупа. Враги будут жить в тесноте, зато останутся живы. Никто не собирался церемониться, уж больно жестоко себя вели захватчики. И я выполнил обещание, проведя скорый суд над убийцами и насильниками. Доказательства и свидетели были собраны заранее, что ускорило и облегчило процесс.
Некоторых обвиняемых оправдали, остальные подверглись позорной казни — повешению. Даже просьбы некоторых русских офицеров не изменили моего решения. Дворяне настаивали, что благородных людей нельзя вешать, как разбойников, а лучше расстрелять. Или подождать более спокойного суда, ведь впопыхах мы могли наделать ошибок. Только защитники ошиблись. Здесь нет невиновных, ведь я хотел повесить даже кузена Карла, но это грозило международным скандалом. Мне с трудом удалось не поддаться такому желанию. Если уж я после подавления мятежа провёл децимацию по римскому образцу, казнив каждого десятого солдата и каждого пятого офицера, то зачем жалеть противника?