"Фантастика 2024-20.Компиляция. Книги 1-2

Суржевская Марина

Ринг снова присвистнул. После перекуса настроение у парня улучшилось, да и обретённая компания явно радовала.

— Точно не знаю, но читал, что это работа древних. Тех, кто жил здесь ещё до потопа, смывшего город. До Двери.

— Видать, толковые мастера были! Это ж как они породу обтесали, что гладенько так? А эти растения, вы посмотрите! Светятся же! И не коптят, как лампы на дрянном жире, не воняют! И ровненько все — красотища!

— Рад, что ты доволен, — хмыкнул я, и здоровяк слегка смутился. — И думаю, место, куда мы сейчас войдем, порадует тебя ещё больше.

Ринг

не ответил, потому что мы как раз сделали очередной поворот, протиснулись в лаз и оказались в пещере. Или это был зал? Зал, способный поспорить красотой с тронным!

Мой спутник застыл, пораженный. На миг мне показалось, что он снова вспыхнет — настолько потрясенным у парня стало лицо. На всякий случай я отошел подальше и тоже осмотрелся.

Изумление Ринга было вполне понятным, я и сам потерял дар речи, впервые попав в это место. Высоченные своды пещеры сверкали множеством острых граней. Искры на них преломлялись и дробились, вспыхивали и гасли. Словно попав в плен хрусталя, свет начинал жить своей жизнью, независимой от источника. Белое сияние вспыхивало на гранях золотым, красным и синим, множилось и снова сливалось в белое. Я поднял повыше лампу, которую держал в руке. Тусклый огонек расцветил свод яркими всполохами и показал изображения.

— Что это такое? — хрипло от потрясения выдавил Ринг.

— Карта звездного неба. Созвездия и солнца. Фазы луны от новорожденного месяца до полнолуния и обратно. И… куча чего-то непонятного. Это завораживает.

— Но как? Как древние люди могли создать все это? — Ринг ткнул пальцем в свод, в стены, в пол, на котором тоже были рисунки.

— Я не знаю, — покачал головой я и указал на небольшие углубления в стенах. — Могу лишь сказать, что вся эта красота создана в качестве… усыпальницы. Надеюсь, тебя не пугают духи мертвых.

— Чего? Древние хоронили людей в земле? Не сжигали? Какая дикость! — возмутился Ринг, и я с трудом удержался от смешка.

— Если тебя это утешит, то не целиком. В тех углублениях хранятся лишь черепа.

Здоровяк процедил ругательство, странным образом переходящее в молитву, а я повел рукой, предлагая располагаться.

— Древние считали, что надо сохранить часть человека, что бы в день Великого Возрождения он мог вернуться к жизни. Я думаю, что это зал для древних правителей и аристократии. Но по сути весь подземный город создан для мертвых.

— Я и говорю — дикари! Такая красота — и для черепов! — проворчал Ринг. — Но строить они умели!

Продолжая сокрушаться, парень отошел за сложенные прямоугольные плиты, напоминающие широкие скамьи. В центре зала стоял трон из черного оникса. Возможно, когда-то сюда приходил правитель Иль-Тариона, чтобы пообщаться с духами своих предков.

Наступление ночи я ощутил всей кожей. Даже здесь, глубоко под землей, тени стали гуще и глубже, словно отступившее солнце освободило тьму. Уничтожив значительную часть съестного мешка, Ринг уснул, где сидел. Просто привалился боком к камням и засопел, беспомощно уронив руки.

Я же, напротив, ощутил, как тело наполняется силой. Тени скользили вокруг меня вихрем.

Самое время действовать.

Оставив

спящего Ринга, я вышел из зала древних правителей. Наверх вело несколько лестниц, и одна из них позволяла подняться буквально за несколько минут. Это была еще одна загадка подземной усыпальницы. Коридоры и ступени здесь не подчинялись законам мироздания. Я бы подумал, что древние обладали Даром сокращать или увеличивать пространство и расстояния, но ведь у древних не было Даров.

Впрочем, сейчас меня больше волновало настоящее, а не загадки давно почивших людей.

Выбравшись недалеко от гарнизона, я втянул морозный воздух. Тени молчали, снова став браслетами, торквесом и крыльями. Прищурившись, я посмотрел на последние. И как ими пользоваться? Но стоило лишь представить полет, как Тени раскрылись, отрывая меня от заснеженной земли. Покачнувшись, я приземлился на обледенелый скат крыши, напротив гарнизона. В окнах горел свет.

Опустившись на колено, я негромко засвистел, подражая голосу ночной птицы. Некоторое время висела тишина, но потом раздалось ответное уханье! Я усмехнулся, узнав голос Бурана Эйсона.

Быстро задал несколько вопросов и нахмурился, разобрав ответ на птичьем языке. Итак, Двериндариум захвачен.

Потери?

Пауза и быстрые короткие уханья-ответы.

Я ощутил, как сжимаются мои кулаки, а Тени рвутся на волю. Усмирил их и себя. Внутри разрасталась пустота — бесконечная, как тьма.

Еще одна пауза, словно Эйсон не знал, как сказать. И еще одно имя. Лаверн.

Я на миг прикрыл глаза, с силой втягивая колючий воздух.

Эйсон снова подал голос.

«Ренегаты, — сказал он, — активировали защиту острова. Знают, как ею управлять. Знают о воздушной сети и зеркальных сферах. С большой земли к нам не подобраться, придется своими силами. Но наши Дары запечатали, ренегаты подготовились! А Рыжий гад угрожает расправой над людьми, если надумаем взбунтоваться. Проверять не хочется. Копим силы. Думаем. Рады тебе!»

Я кивнул и быстро ответил:

«Всех работников и прислужников я спрячу. Дайте мне два дня. Сколько людей осталось в замке?»

Эйсон снова заухал. Но тут его голос оборвался, а внутри гарнизона кто-то вскрикнул и зарычал. Похоже, стражам не понравилось ночное развлечение Бурана.

«Жив?» — коротко спросил я.

Ответил мне Ральф, сообщив, что с нашим ухающим другом все в порядке, но чудовища забеспокоились.

«Нам сказали, что тебя убили в Мертвомире, Стит», — добавил февр по-птичьи.

Я не стал отвечать.

Выпрямившись, осмотрелся. Внизу снова зарычал зверь, хлопнула дверь, и все стихло. Я осмотрел темные окна Вестхольда. По словам Эйсона, внутри остались врачеватели и лекари. А еще… Вивьен. Даже в совином уханье Бурана я уловил злобу, когда он говорил о девушке-самозванке. И о том, что она живет с тем, кто сейчас называет себя в Двериндариуме королем.

Внутри стало так холодно и пусто, что показалось — я снова умер. В очередной раз.

Тряхнул головой, сбрасывая с волос клочки снега. И пытаясь так же отбросить мысли о Вивьен. Но внутри билось ледяное и злое, толкало, не давало дышать…