"Фантастика 2024-22. Компиляция. Книги 1-20

Белянин Андрей Олегович

Президент немного обернулся к офицеру, держащему зачехлённое Знамя. Офицер взял его горизонтально, а кто-то из-за его спины мигом сдёрнул чехол. Президент развернул Знамя и передал его нашему знаменщику, лётчику-космонавту капитану Жилину, из первой группы. Затем Главковерх прочитал короткую Грамоту о вручении Знамени, принял его из рук знаменщика и вручил Знамя и Грамоту полковнику Мигулину. Громко грянул Гимн России. По его завершении Мигулин передал Боевое знамя капитану и скомандовал: «Знаменщик, за мной шаго-о-м марш»! Как из воздуха за спиной знаменщика возникли два ассистента. Командир и знаменная группа прошли к левому флангу построенной на лётной палубе короткой шеренги, потом, вдоль орущего протяжное «Ура!» под звуки «Встречного марша» строя, вышли

на его правый фланг. Знамённая группа замерла, а полковник Мигулин вернулся к Президенту. Он кивнул и командир скомандовал: «Вольна-а»!

— Поздравляю вас, товарищи! — сказал Главковерх. — Это памятный день в жизни любого офицера, любого гражданина России. Ваш корабль сегодня обрёл имя и Знамя, друзья! С честью пронести его через все схватки, жизненные преграды и испытания — ваш главный долг и почётная обязанность. Нет, обязанность здесь явно не то слово, лучше сказать — «Ваша судьба»! Вы первый экипаж Космического флота Земли, ваш корабль — боевой трофей, переданный Земле защитившим её кланом Росс, инопланетным кланом землян, кланом русичей! Такого корабля нет ни у кого во всей Солнечной системе. Да и за её пределами не у всех есть. Но межгалактические полёты у нас ещё впереди. Пока мы о них только мечтаем. Наша задача — сделать Солнечную систему нашим общим домом, зорким часовым стоять на страже Земли, родины и колыбели человечества. Эту колыбель Россия теперь переросла, не мной это замечено и сказано. Стать настоящими хозяевами всей системы — вот наша первоочередная цель, друзья! Вас пока в строю немного, — улыбнулся Главковерх, — сегодня, наверное, можно обойтись и без прохождения экипажем торжественным маршем. Да и не на Красной площади мы. Именно вам теперь и вырабатывать новые, космические традиции и порядки, Уставы военно-космического флота. Так и будет. Но пока вы служите тут, внизу, на нашей Родине ежедневно встают в строй Отряда космонавтов России новые люди, растёт и клан Росс. На русском космическом корабле «Витязь» высоко держите своё Боевое Знамя, товарищи, и никогда не склоняйте его перед врагом. Боевое знамя может склониться только перед телами павших героев, во время траурной церемонии прощания с ними, и для поцелуя его полотнища героями живыми при награждении. Ещё раз поздравляю вас, друзья! От всего населения России поздравляю!

И Главковерх коротко, по-офицерски, поклонился.

Короткая шеренга космонавтов раскатисто грянула троекратным протяжным «Ура»! Потом с ответным словом выступил командир.

— Лётчики-космонавты России, её молодые граждане, стоящие сегодня в нашем строю, наверняка помнят те кадры военной кинохроники, которые когда-то потрясли меня, молодого лейтенанта Военно-воздушных сил страны. Зима сорок второго, где-то под Москвой. Менее двадцати военных лётчиков, боевые потери, видимо, и технический состав авиационного полка, стоящие перед Боевым знаменем на правом колене. Сзади, так же в строю, их истребители «МиГ-3». И взметнувшийся над заснеженной взлётной полосой голос: «Слушай нас, Родина»!

Мигулин явно волновался, лицо его заострилось, костяшки сжатых кулаков побелели, голос охрип и построжел.

— Сегодня я говорю от себя, от всего экипажа крейсера: «Слушай нас, Родина, слушай нас, Земля»! Своей жизнью клянёмся, своей кровью, что не уроним в грязь наше Боевое Знамя. За нашими спинами люди, вся планета Земля. Наши родные и близкие, матери и отцы, жены и дети, подруги и друзья. Враг не пройдет, живыми мы его не пропустим. Ну, а коль придется умереть, то вместо нас встанут те, кто сейчас напряжено учится и тренируется там, на Земле, встанут протянувшие нам руку помощи россичи. Мы защитим нашу Землю! Клянёмся!

И строй землян, стоящих в шеренге, и прилетевшие на борт корабля гости мощно и грозно грохнули: «Клянёмся»!

– Гвардейская клятва лётчиков 12-го ГвиАП ПВО Москвы — 1942. Советская кинохроника.

Глава 5

После взволновавшего всех нас (а уж о галдеже и форменной истерике в СМИ на Земле и говорить не приходится!) визита

высоких гостей на высокую орбиту, прошло дня три. За это небольшое время было сделано множество важных дел. Мы подняли на борт корабля ещё семнадцать человек из состава экипажа и временно прикомандированных к нему специалистов, забили, наконец, все склады и сусеки «Витязя» металлом (обыкновенные чушки переплавленного металлолома в качестве снарядов для рельсовых пушек крейсера), пополнили запасы оружейного плутония (снятого с БЧ выводимых с боевого дежурства по истечению срока службы ядерных ракет и из спецхранов России), взяли достаточно харчей, воды для системы жизнеобеспечения, бытовых и рекреационных целей и тысячи мелочей, которых я все и не упомню. Летал, например, в какой-то лесхоз на Дальнем Востоке за целлюлозой и опилками. Зачем они нам? Кто знает… Нужны, наверное. Или посылали меня в «город невест» за одноразовым бельём для экипажа. Какая-то специальная разработка для космонавтов, лётчиков и подводников, жутко секретная, между прочим. Мдя-я, секретные подштанники. Как оно вам? Хотя, кто его знает, может, действительно вещь стоящая и нужная.

В общем — колготня и сплошная нервотрёпка! Наконец всё притихло, как прибитая сильным дождём пыль на сельской дороге, и крейсер был готов к первому учебному походу к Луне. Так, по крайней мере, утверждали слухи и сплетни. Я уже гладил шнурки к ботинкам нового пилотского комбинезона, как вдруг меня дёрнул триумвират в составе кап-раз Мигулина, кап-два Стоянова и нашего особиста майора Колдрусева. Да, появился у нас и такой член экипажа. Вот он-то, как потом оказалось, и сыграл партию первой скрипки в моей судьбе.

— Слушай, Серьга. У майора к тебе есть важное поручение, — сказал кап-раз Мигулин. — Возьми старшего лейтенанта Ярославлева, ты же его вторым заездом из Крыма притащил, должен помнить, и дуй на нашу базу, там тебе все объяснят и расскажут.

Я, без малейшей тени сомнения, глянул на отца. Он кивнул. Тут наш «молчи-молчи» протянул мне прошитый и просургученный пакет.

— В общем так, Серьга. На базе зайдёшь в корпус «Б», трёхэтажный который, за почтой и филиалом банка, знаешь?

Я утвердительно кивнул.

— Там пройдёшь на третий этаж, кабинет № 36. Документы у тебя есть какие-нибудь?

Я опять кивнул.

— Есть карта ФПИ, для базы самое то.

— Это верно, я их предупрежу, — сказал майор. — Там сидит мой коллега, звать его Валентин Борисыч. Он тебе всё и растолкует. Всё ясно? Вопросы?

— У матросов нет вопросов, тащ майор! — вытянулся я. — Разрешите идти?

— Разрешаю. И не просто идти — бегом дуй! Лейтенант тебя уже в «Коньке» ждёт!

Я и дунул. Игорь Ярославлев уже сидел в правом кресле и тыкал пальцем в панель. «Конёк» в четверть свиста своих двигателей талантливо пародировал Соловья-разбойника. Лётная палуба была практически пуста, только за стеклом контрольно-диспетчерского пункта кто-то махнул мне рукой. Прыгнул на своё командирское кресло, еле слышно заработали сервоприводы опускающегося фонаря.

— Игорь, привет! У тебя практический вылет на «Коньке»?

— Ага, трёхчасовой.

— Тогда командуй сам. А я просто так посижу, на подстраховке.

— А она не понадобится, Серьга! Я всё же пилот первого класса палубной авиации Северного флота!

— Ну-ну, хвастунишка, поехали уже. КДП нам рукой машет, чтобы скорее уматывали.

На самом деле, броневая створка палубы уже поднималась. Игорь приподнял на гравитонах «Конька», чтобы нам в зад не въехал жесткий удар силового луча выбрасывателя, и, как только над палубой гнусаво заревел тифон сигнала о полном открытии створки, изящно скользнул в космос. Я только восхищенно крякнул. У меня такой лёгкости в маневрах пока не было. Нет, я летал правильно и надёжно. На твердую «четвёрку». А Ярославлев летал, как дышал — не думая о правилах и требованиях наставлений, легко и красиво, привычно и виртуозно, не задумываясь ни о габаритах истребителя, ни о скорости манёвра в тесноте лётной палубы. Завистливо вздохнув, я понял: мне за Игорем ещё тянуться и тянуться!