"Фантастика 2024-22. Компиляция. Книги 1-20
Шрифт:
***
Когда яхта плавно вошла в гавань, и матовые створки шлюза заслонили от неё небо, на Селесте царила ночь. Инэрис уже спала в своей каюте, и Аврора не стала её будить.
Сама она не смогла уснуть даже когда оказалась у себя в спальне. Долго ворочалась с боку на бок — с открытым окном было слишком жарко, с закрытым не хватало воздуха.
В конце концов, она встала и, накинув шёлковую мантию поверх ночной сорочки, вышла из спальни. Миновав несколько коридоров, подошла к едва заметной двери в стене и провела по ней ладонью. Здесь располагался её кабинет. Не тот, в котором она проводила приёмы,
Аврора устроилась в кресле перед камином и провела рукой в воздухе. Над изысканными статуэтками и бронзовыми подсвечниками тут же замерцало полупрозрачное изображение космической бездны, наполненной призрачными силуэтами звёзд.
Аврора прочертила в пространстве перед собой ещё один символ, и океан звёзд сменился изображением небольшого домика посреди лесной чащи.
Аврора приблизила изображение — мотылёк-наблюдатель влетел в дом.
Галактион сидел в кресле и смотрел в окно. В таком же чёртовом кресле, как и сама Аврора — разве что не было у изгнанника ни мотыльков-наблюдателей, ни визоров, замаскированных под зеркала. Только то, что нужно для жизни. Только то, что не может помочь ему отыскать путь обратно на небо.
Представляя себе такую жизнь, Аврора зябко поводила плечами, и дело было не в том, что не было в доме Аэция роскоши и комфорта. Хотя, безусловно, Аврора любила комфорт. Провести несколько столетий в одиночестве, без возможности общаться с миром, без встреч и союзов, даже без свежих газет и выпусков новостей — так Аврора представляла себе ад.
Галактион не заслужил ада. Не такого, по крайней мере. Но речи о справедливости быть не может, когда решается судьба Империи.
Галактион был опасен. И Галактион мог понадобиться — когда-нибудь.
Некоторое время Аврора вглядывалась в исхудавшее, заострившееся лицо мужчины на экране. Она хотела бы спросить — почему так? Разве не обеспечен он там, на далёкой Керене всем, что нужно, чтобы жить? Но спросить было нельзя — Аврора знала это абсолютно точно, потому что говорить с Галактионом было так же опасно, как позволить ему смотреть в магические зеркала.
Аврора продолжала вглядываться в экран, медленно погружаясь в дрёму. Постепенно она уснула в кресле, всё ещё думая, что смотрит в глаза тому, кого любила когда-то давно.
Глава 4. Академия
Дезмонд смотрел в окно на проплывающие мимо тучи. Небо над Арканом затянулось сизой пеленой, едва окончился бал, и с самого утра по листьям и гладкой поверхности пруда накрапывал мелкий холодный дождик.
Ещё вчера он представлял, что напоследок пройдётся по знакомым аллеям и попрощается с теми местами, где прошло его детство — он покидал дом на два года, но в эти минуты ему казалось, что он уезжает навсегда. Захочет ли он вернуться? Дезмонд не знал. Детство закончилось. Дезмонд понял внезапно, что оно всё-таки было хорошим.
У него были дед и Кален, и этот парк, где он мог делать всё, что хотел, и огромная семейная библиотека, в которую он мог закопаться, когда вот так вот над парком шёл дождь. Он видел большие города в новостях, но никогда не был там. И стремился ли? Дезмонд не знал. То, что жизнь не могла пройти
Теперь всё менялось. Через несколько часов Аркан сам должен превратиться в сон.
Кален уже ждал на корабле. Дезмонд мог лишь поражаться его спокойствию. Хотя семья Калена всё же сильно отличалась от его собственной. Фэроу имели постоянную резиденцию в столице, и большинство приёмов проводили там. Герцогиня Фэроу была куда менее консервативна, чем его собственный дед, да и моложе на несколько сотен лет.
Дезмонд улыбнулся. Если подумать, он хотел полететь туда. Он никогда не собирался становиться военным — представить себя в постоянных караулах где-нибудь во дворце императрицы он не мог. Служба в голове Дезмонда была прочно связана с дисциплиной, а дисциплину Дезмонд считал глупостью. Но если отбросить мысли о самой учёбе, то поступление в Академию означало новые знакомства. Новых людей, у которых не было бы предубеждений против него, а ещё… Что-то подсказывало Дезмонду, что в Академии он мог бы встретить Инэрис.
Воспитанница Императрицы была примерно его возраста, значит, в ближайшие годы должна была определиться с обучением. А найти в Империи заведение престижнее, чем Нефритовая Академия, было невозможно. Инэрис, безусловно, должны были направить туда же.
Подумав об этом, Дезмонд заметно повеселел и собрался было идти к себе собирать последние вещи, когда в оранжерею вошёл Анрэй — вопреки обыкновению, один.
— Привет, — бросил он, и Дезмонд заметил, что выглядит брат необычно хмуро.
— Добрый день, — сказал Дезмонд и тут же пошёл к двери, — я уже собирался уходить, так что не буду мешать.
— Я тебя искал.
Дезмонд остановился и хмыкнул.
— Даже странно, зачем бы я мог тебе понадобиться?
— Я уезжаю. На следующей неделе.
Дезмонд поднял брови.
— Куда? Дед знает?
— Конечно. Он был недоволен, но не станет запрещать. Я буду учиться в Ордене.
Дезмонд нахмурился.
Анрэй, конечно, ничего не мог знать о том, что Орден Звёздного Света представляет изнутри. Объединение людей, имевших больше власти чем кто бы то ни было в Империи — и в то же время притягивавших к себе так много ненависти, как никто. История Ордена Звёздного Света тонула во мраке веков. Сами адепты предпочитали молчать о таких вещах. Но Дезмонд читал… в одной из тех книг, которые было запрещено читать… читал о том, что именно Орден определил исход противостояния много веков назад, именно Орден привёл Владычицу к власти. И именно Орден стал причиной того, Галактион Аэций и все его ученики были стёрты с лица земли.
— Тебе не кажется, что это дурацкая идея? — только и спросил он.
— Нет, не кажется. У меня есть способности, и магистры сами сделали мне предложение.
Дезмонд пожал плечами.
— Не знаю, что они обещали тебе, Анрэй, но поверь… Не стоит доверять людям из Ордена.
— Интересно, откуда такая уверенность? Ты у нас большой знаток?
— Да. Я знаток. Я, в отличие от тебя, много читал. Но отговаривать тебя не буду. Каждый волен сам выбирать свою смерть.
— Галактион Аэций, катран семьдесят пять.