"Фантастика 2024-30". Компиляция. Книги 1-25
Шрифт:
Город на удивление мало пострадал, если учесть, что сквозь него просочилась многотысячная армия «варваров». Враноок по-прежнему был строг в отношении мародёрства. Захватчики не забирали у населения практически ничего. Исключение составляли только продовольствие и оружие. Всё это специально отряжённые отряды изымали и вывозили в осадные лагеря. Продовольствие, впрочем, вывозилось не полностью — конунгу ни к чему были голодные бунты в собственном тылу.
Брум, которому уже было с чем сравнивать, поражался масштабности Киная. Дело было не просто в размерах города, высоте домов или ширине улиц. Он и сам, пожалуй, не мог толком объяснить, в чём именно выражался
Вероятно, Враноок намеренно оставил таверцев и прочих палатийцев именно здесь, у стен Киная. Говоря с горожанами на одном языке, они скорее могли бы успокоить население и внушить, что ничего плохого не произошло. Разумеется, кинайцам сложнее, чем кому бы то ни было, будет объяснить, чем плоха империя, и обосновать необходимость сбросить это ярмо, однако же, поставленные перед фактом свержения императора, они вынуждены будут смириться.
Пока же в городе понемногу оживала прежняя жизнь. Убрали трупы и завалы с улиц, открылись лавки, вновь вышли в море рыбаки… Через несколько дней в город потянулись первые подводы с товарами — купцы быстрее всех привыкают к новой обстановке, особенно если из неё можно извлечь выгоду. Да, город оккупирован, но жизнь-то продолжается!
Именно на это и рассчитывал Враноок. Он не был типичным келлийским предводителем, помышляющим лишь о набегах и грабежах. Он был стратегом, и сейчас пытался продумывать всё на несколько шагов вперёд. Например, как быть, если осада не закончится к зиме? Конечно, неприхотливые островитяне могут зимовать и в землянках, но ведь куда приятнее иметь под боком собственный город с отличной инфраструктурой! И хорошо бы, чтобы город этот был лояльным к завоевателям.
Но пора бы вернуться к Бруму. Несмотря на то, что в его жизни сейчас не происходило ничего особенного, он всё же заслуживает нашего внимания.
Надо отметить, что отношения юноши с сослуживцами стали гораздо лучше. Оказавшись на берегу, те самые отщепенцы, что насмехались над ним с самого Тавера, словно переродились. Как будто бы в отряде пришли к молчаливому согласию, что барчук-то, на самом деле, нормальный парень. И действительно — Брум ни разу не дал повода считать себя неженкой или высокомерным засранцем. Он выполнял поставленные задачи наравне со всеми, не гнушаясь ни тяжёлой работы, ни общества простолюдинов.
Так что теперь он чувствовал себя полноправным членом команды. Насмешки над ним прекратились, а капитан Жовар придирался к нему не больше, чем к остальным. У дружелюбного и истосковавшегося по общению Брума даже появились приятели. Разумеется, они не шли ни в какое сравнение с Шервардом — например, он ни за что не рискнул бы обсуждать с ними сестру и племянницу, опасаясь услыхать в адрес Динди нечто такое, после чего придётся лезть в драку.
И всё же жизнь его стала куда сноснее. Брум неплохо питался, не слишком-то напрягался, а устав, отдыхал не на голой земле под открытым небом. Сейчас, когда он уже не был так несчастен, как на корабле, то наконец начал воспринимать происходящее как некое приключение. Единственное, чего ему остро не хватало — Динди, Риззель и Шерварда. И потому он изо всех сил молился Арионну, чтобы этот поход поскорее закончился.
Глава 52. Осада (продолжение)
Линд почти что своими глазами видел гибель легиона. Он видел, как орды северян вышли из лагеря по направлению к востоку, и он всё ещё был на
Уныние стало охватывать город и горожан. Вдруг появилась страшная и, вроде бы, почти невероятная мысль — а что если их никто не спасёт? Что если эти дикари разгромят все войска, что придут на помощь столице? И другая мысль, ещё страшнее — а вдруг это правда, что провинции взбунтовались против своей метрополии? То, что в армии келлийцев находились и палатийцы, было известно достоверно. Несколько лазутчиков, побывавших в Кинае и умудрившихся вернуться обратно, подтверждали это.
Прошло ещё несколько дней, и каждый из них приносил всё больше тревог. Например, лейтенанту Ворладу вновь пришлось усилить городские патрули, снимая людей со стен. Дело в том, что в городе оказались испорченными несколько колодцев — кто-то бросил в них трупы собак или кошек. Это означало, что в Кидуе действуют вражеские диверсанты, и это придавало делу новый, ещё более пугающий оборот.
Если так пойдёт и дальше — вскоре главной проблемой может стать даже не возможный голод, а нехватка питьевой воды. Увы, в городе не было даже небольшой речушки, а несколько прудов зацвели из-за жары и источали неприятный запах. Если люди станут пить эту воду — жди эпидемий…
Да, работы у городской стражи прибавилось, и это ощущалось. И сам Линд, и его люди были вымотаны. Дежурства на стенах сменялись дежурствами в городе, где с каждым днём настроения населения становились всё более депрессивными. Кидуа была похожа на очнувшегося после запоя пьянчугу, страдающего жутким похмельем. Горожане не привыкли к трудностям такого рода, и оттого всё чаще слышались роптания.
Разумеется, ни о каких Днях изобилия теперь говорить не приходилось, и по мнению Линда это было очевидным и не требовало каких-либо особенных объяснений. Каково же было его удивление, когда уже к концу второй недели осады в городе стали появляться недовольные, требующие хлеба. Да, их было не очень много, но они были шумными и привлекали много внимания. Они были похожи на искры, летящие от костра. Рано или поздно одна из них могла поджечь сухую траву.
Стража не церемонилась с этими крикунами. Их избивали, тащили в казематы. Линд не давал специальных указаний своим людям, но те и без того всё понимали. Как гнилые яблоки нужно спешно отбрасывать, пока они не заразили здоровые, так и этих обнаглевших сверх меры дармоедов нужно было поскорее убрать с городских улиц.
Однако, общая напряжённость и отсутствие достаточного отдыха сказывалось. Парни становились всё раздражительнее с каждым днём. Пока что они ещё соблюдали субординацию, но то и дело срывались друг на друге. Впрочем, Линд и сам был злой как демон из-за хронического недосыпа.
Не чаще двух раз в неделю ему удавалось навестить Кимми. Увы, его невеста плохо переносила тяготы войны. Она неизбежно начинала истерики, едва ли не обвиняя самого Линда за то, что так долго тянул со свадьбой и возможным переездом из столицы. И это притом, что прежде, стоило ему лишь заикнуться о том, чтобы уехать куда-нибудь, в ответ тут же неслись упрёки и жалобы.
Отец Кимми пока что скорее находил выгоды в сложившемся положении. Он торговал много чем, и в том числе — кое-каким продовольствием, и потому не мог не радоваться неизбежному росту цен. В узком семейном кругу он авторитетно заявлял, что это «безобразие» никак не может продлиться долго, а пока что нужно пользоваться тем, что посылают боги.