"Фантастика 2024-49". Компиляция. Книги 1-15

Быстров Андрей Михайлович

В пылу безумной скачки Ланге вдруг обнаружил, что с ним никого нет. Ни справа, ни слева, ни позади он не видел ни единого факела, не слышал и голосов. А впереди, в кромешном мраке, злобно зарычал какой-то зверь…

Лошадь вздыбилась. Ланге с трудом укротил ее, наугад выстрелил в темноту с одной руки, спешился. Размахивая факелом, он зашагал туда, где услышал рычание. Если зверь не ранен и не убит, все равно: вряд ли дикое животное осмелится броситься на человека с факелом.

Рык больше не повторялся, но Ланге не стал возвращаться

к лошади. Нужно идти к сокровищнице, хоть бы и одному… И дальше, без дороги, среди кустарников и подлесков можно было пробираться только пешком.

Ветви наотмашь хлестали его по лицу. Несколько раз он спотыкался и падал, однажды чуть не уронил факел в воду крошечного, затянутого ряской озерца. Когда он поднимался в очередной раз, ему послышался тихий женский смех в темноте…

— Зоя! — крикнул он что было сил.

Лес ответил молчанием, только шелестели на ветру листья да перекликались ночные птицы. Ланге выстрелил в воздух.

Это бессмысленно, подумал он. Ему не найти сокровищницы в ночной тьме, и днем не найти, никогда. А если бы нашел, не смог бы туда проникнуть. Но если бы и смог…

— Это бессмысленно, — вслух повторил он.

Повернувшись, он побрел обратно. Ему не понадобилось много времени, чтобы понять, что он заблудился — эта истина легко преодолела заслоны опьянения и возбуждения. Он весь исцарапался, угодив в колючие заросли и продираясь сквозь них, его лицо и руки были в крови, однажды изорвана. Факел едва светил, готовый вот-вот погаснуть. Но самое худшее, он снова слышал негромкий издевательский смех, и не мог ответить себе: реальность это или галлюцинация?

Лишь через час он случайно наткнулся на одну из поисковых групп, которая и вывела его к дому.

Люди возвращались ни с чем; вернулся в дом и лесничий.

— Что? — хрипло спросил его Ланге.

— Поиски на озере продолжаются, ваше сиятельство. Но…

— Понятно. А у холма?

— У какого холма?

— К западу от охотничьего домика. Холм с каменистой осыпью на восточном склоне.

— Ваше сиятельство, там нет такого холма. Никакого нет. В той стороне сплошной лес до самой деревни, а за ней…

— В деревню людей послали? Может быть, кто-то что-то видел, слышал…

— Я послал туда людей, ваше сиятельство. Они еще не вернулись. С вашего позволения, я продолжу поиски. Я только хотел сказать вам, как я бесконечно благодарен…

Ланге раздраженно махнул рукой.

— Идите.

— Ваше сиятельство…

— Что еще?

— Вы действительно думаете, что карлик…

— Да, я так думаю.

— Он был предан ей, как собака.

— Это он вам сказал?

— Но…

— И собака может сбеситься. Идите же!

Когда лесничий покинул дом, Ланге возвратился в библиотеку и жадно глотнул коньяка прямо из бутылки. Держа ее в руке, он свалился в кресло. Бессмысленно, повторял он, бессмысленно. Их никогда не найдут.

Еще несколько глотков частично вернули ему утраченное душевное равновесие. Не найдут,

думал он, ну и что же… Почему он, граф Ланге, должен бояться какой-то полуграмотной девчонки и полоумного урода? Потому что она угрожала ему? Чепуха, она просто вспылила. Не все угрозы непременно приводятся в исполнение. Но если все-таки она или карлик… Или оба… Да пусть попробуют! У Ланге есть что им противопоставить…

С бутылкой в руке, он уснул в кресле.

После этой ночи поиски продолжались, все более вяло, еще около недели. Об исчезновении Зои сообщили в полицию. Вместе с приметами девушки было указано, что ее может сопровождать карлик. Ланге сомневался, что полиция станет заниматься этим делом всерьез, хотя за сведения о Зое он назначил награду — уж очень безнадежным оно выглядело, никаких следов.

Жизнь в имении Ланге входила в прежнюю колею.

17

Владимир Андреевич Кордин стоял у окна в малой гостиной замка Нимандштайн. Была глухая ночь, в комнате горела только одна свеча, и Кордин не видел ничего, кроме своего отражения в оконном стекле. Он отвернулся от окна, достал из коробки сигару, но не закурил и швырнул сигару обратно. После этого он вновь уставился на свое отражение.

Несмотря на внешнее спокойствие, с каким он вел себя в последнее время, и показное дружелюбие к отцу Павлу, Кордин отнюдь не смирился. Он мучительно искал выход из тупика. Два дня назад он попробовал снова поговорить с сестрой, но она остановила его на таких дальних подступах к теме, что продолжать он не решился. Никто бы не смог отговорить Елену от ее намерения… Кроме одного человека — самого отца Павла. Беда была в том, что отец Павел не собирался этого делать.

С глубоким вздохом Кордин перевел взгляд на большие напольные часы, мерно стучащие с размахами тяжелого маятника, потом на огонек свечи…

Он замер, ледяные иголочки впились в его спину.

В кресле возле стола неподвижно сидела молодая темноволосая женщина. Ее огромные карие глаза пристально смотрели на Кордина. Она сидела в напряженной позе, выпрямившись, не касаясь спинки кресла. Она была очень красива, какой-то экзотической, нездешней красотой, и красота ее таила угрозу.

Кордин инстинктивно метнулся к секретеру, где в нижнем ящике лежал заряженный револьвер, предназначенный для защиты от возможных грабителей.

— Оружие вам не понадобится, — сказала ночная гостья обворожительным хрипловатым голосом. — Успокойтесь, я не причиню вам зла.

Медленно задвинув наполовину выдвинутый ящик, Кордин даже нашел в себе силы для ироничной интонации.

— Откуда вы явились, прекрасный призрак?

— Я не призрак, — невозмутимо сказала незнакомка. — Я пришла, чтобы помочь вам. Сядьте и выслушайте меня.

Повинуясь ее повелительному жесту, Кордин опустился на низкую оттоманку вблизи секретера — ему все же хотелось, чтобы револьвер оставался под рукой.