"Фантастика 2024-6". Компиляция. Книги 1-20
Шрифт:
По крайней мере кое-что его искренне радовало: он жив, в своем уме и у своих. Остальное – мелочи. Нет ничего, с чем он не справился бы, имея при себе эти составляющие.
– Разобраться пытался. – Второй голос был молодым, и его обладателя Ворон вспомнил мгновенно и вздохнул с облегчением.
Денис находился рядом, тоже живой (раз уж способен говорить) и здоровый. Ну, по крайней мере Ворону так казалось. Еще он понадеялся на то, что Роман все же сообразил не везти его в ближайшую больницу, иначе по пробуждении у них снова состоится не слишком приятный разговор. В подвале можно найти
Впрочем, больницей здесь не пахло, скорее уж родным домом, в котором, как известно, и стены помогают. А значит, все действительно терпимо и он выкарабкается. А потом заявится в Зону и самолично перегрызет Валентину глотку!
Перед глазами полыхнуло. Пришлось задерживать дыхание, а мысли о возмездии гнать подальше. Месть – блюдо, которое стоит подавать холодным. Вот он и подождет. Лучше – послушает.
– Если только разобраться. Мне почему-то кажется, сколько бы ему ни вкололи, убивать он не хотел. – Роман наверняка покачал головой в своей излюбленной манере.
– Само собой, – откликнулся Денис. – Он собирался увести нас в Зону.
– И это тоже вряд ли. У него с собой арсенал был о-го-го. Два пистолета и «макаров», плюс миномет у крыльца оставил. Я, грешным делом, подумал, это ты, Динька, окончательно с катушек слетел.
– Ага, – фыркнул тот, – и потому решил как следует оторваться по тарелочкам. А ты почему полез на рожон, ведь знал, что он вооружен и… под «радужкой»?
– Потому. Я еще безумнее тебя. Игорю следовало лишь чуть-чуть помочь справиться с этой дрянью, и он вернулся бы.
Денис некоторое время помолчал, а затем проговорил сиплым, каким-то не своим голосом:
– Не знаю.
Если бы Ворон мог, то вздрогнул, но тело ему сейчас не принадлежало. Вроде бы он все помнил и осознавал, но воспоминания или те самые ощущения, что он впервые испытал в Зоне, нахлынули резко и как-то сразу, рождая боль в голове, какой он за всю жизнь не испытывал.
– Держи! – Роман вцепился в запястья Ворона. Пусть те и были связаны, но сейчас ходили ходуном и пытались то ли порвать путы, то ли просто стащить. С иглой же, воткнутой в вену, подобные телодвижения были просто опасны. – Вот ведь сильный черт! Любой другой пластом бы лежал, а этот выкаблучивается.
– Еще и не начинал даже. – Руки замерли, а Ворон открыл глаза. – Привет, Ромка. Ты зачем меня привязал? Думал, сбегу?
Некоторое время стояла тишина. Потом Роман наклонился и долго вглядывался в глаза друга.
– С возвращением, – сказал он наконец. – С тебя сталось бы и сбежать. Ты не пугай так больше. Инфаркта моего хочешь?
– А ты инсульта. Причем моего, – откликнулся Ворон. Говорить получалось, все остальное – не очень. – Голова раскалывается. Вы бы мне хоть обезболивающее вкололи, изверги.
Роман фыркнул и окончательно расслабился:
– Вот теперь это точно ты. Благодарности – никакой. Голова кружится?
– И в глазах двоится. И тошнит. И все тридцать три удовольствия сотрясения мозга. – Голос Ворона упал до едва разборчивого сипения. – Но спасибо. Именно так и следовало.
– Алле потом благодарности свои предъявишь. Это она так любовно тебя приголубила. Вазой.
–
– Я что, институтка, чтобы обижаться? Вернулся – уже хорошо, – ответил тот слегка напряженно, но точно не злясь.
Ворон вздохнул и прикрыл глаза – больше от облегчения, чем из-за слабости.
– А вот это даже не думай. Тебе в принципе теперь нельзя спать дольше часа, – предупредил Роман.
– Очнулся, называется, – проворчал Ворон. – А если серьезно, то мне теперь вообще нельзя спать. Потому что неясно, каким я проснусь.
– По крайней мере пока, я на твоем месте не беспокоился бы по этому поводу, – обнадежил Роман. – Алла же сказала: время действия «радужки» очень сильно ограничено. Именно поэтому «белые сталкеры» и стремились завладеть как можно большим числом артефактов. Они обеспечивали себе безбедное существование, а вовсе не армию создавали, как мы думали.
– Хотя первое не отменяет второго, – вставил Денис.
– «Радужка» дрянь самопополняемая, но процесс создания жидкости длительный и никак не поспевал за расходом. Вполне возможно, скоро «белые сталкеры» выведутся сами собой.
– Ага. Как тараканы в двухтысячных, – фыркнул Ворон, попытался покачать головой, но вовремя передумал это делать. – Это слишком радужный… тьфу, то есть оптимистичный прогноз, в который ты и сам вряд ли веришь.
– Ну, по крайней мере Дмитриев утверждает, а ему предпочитают верить. – Роман освободил запястья Ворона и проверил капельницу.
– Я бы поостерегся меня освобождать на твоем месте, – все же предупредил Ворон. – Мало ли.
– Я в тебя верю, – отмахнулся Роман. – К тому же в тебе сейчас абсолютно свежая кровь течет. Вначале переливание, потом капельница.
– А смысл?
– Посттрансфузионные осложнения: несовместимость крови донора и реципиента, – произнес Роман и сорвался: – У тебя же, дрянь такая, организм особенный, вот и взбрыкнул!
– В моем вине не обнаружено крови? – Ворон слабо усмехнулся.
– Вот в следующий раз я тебе эту кислятину и волью. Будешь знать!
– Я тебя тоже ценю, Ромка, честно…
На поправку Ворон пошел быстро. По традиции вылежал назначенный Романом срок, даже обследование прошел в его клинике, что не мешало сталкеру рычать и срывать раздражение на всех, кроме Дениса. Перед ним Ворон все еще чувствовал себя виноватым.
О «белых сталкерах» все это время не было никаких вестей, что и радовало, и беспокоило одновременно. Шувалов едва не выпрыгивал из телефонной трубки, поздравляя всех присутствующих. Он даже пытался выбить для «своих» сталкеров какую-то правительственную награду, но Ворон тотчас заявил, что в раннем детстве мечтал быть Героем Советского Союза и размениваться ни на что меньшее не согласен. После этого Шувалов сник, и его пришлось успокаивать, а потом опять запугивать (например, тем, что на прием к президентам в камуфляже не пускают все равно). Выдерживать профессорский энтузиазм долго не могли не только герои, едва оправившиеся от тяжелых ранений, но и вполне здоровые.