"Фантастика 2024-81". Компиляция. Книги 1-19
Шрифт:
– Спасибо, учитель, я запомнил! – Артавазд положил печать в карман плаща, наброшенный поверх хитона.
Евсевий подошел к постаменту с книгой, полистал плотно исписанные пергаментные листы и, найдя нужное заклинание, прочитал:
– Пусть придет солнечный свет и озарит необозримое пространство. Крылами махни и перенеси туда, где три пальмы растут. Тело же сохрани и убереги. Да будет так!
Зеркало помутнело, затем возник металлический блеск, и пробежали молнии. Поверхность зеркала волнообразно заколыхалась с переливами от серебристого до белого цвета, создавая завораживающее сияние. Евсевий обернулся и махнул рукой. Артавазд протянул
Вдруг лисенок вырвался из рук мальчика, подбежал к зеркалу и прыгнул в колышущееся серебристо-облачное окно.
– Кяж! – закричал мальчик, выбегая из своего убежища и, не задумываясь, нырнул в зеркало.
Евсевий от удивления всплеснул руками, оступился и рухнул прямо на постамент с книгой. Грохот, шум от падения книги и деревянного постамента, крик мудреца… Придя в себя, Евсевий поднялся и побежал к царю, а магическое зеркало, последний раз эффектно сверкнув, стало вновь отполированным до идеального блеска большим железным зеркалом в золотой раме.
Глава 4
Город Птолемаида, что на берегу Средиземного моря, до появления в Сирии Птолемеев звался Акко и было ему более двух тысяч лет. Зная о тайне города и, особенно, о чудесном храме богини Ташмету (впрочем, некоторые называли богиню Нанайей, а другие – Анаит), цари Египта не только переименовали город, но и неизменно получали в небольшом храме с портиком и колоннами божественные прорицания – например, на удачные завоевательные походы или морские путешествия. И все предсказания богини сбывались, отчего Ташмету стала очень популярна на всем Средиземноморье. Богиню так почитали, что повсеместно возвели храмы в ее честь. Но только в Храме судеб Птолемаиды могла заговорить Таблица судеб – удивительный предмет, напоминающий глиняную пластинку величиной в две ладони, подаренную богами Вавилону, а теперь лежащую в кожаной сумке Артавазда.
На белой стене небольшого одноэтажного дома, рядом с которым росли три пальмы, сначала показался неясный силуэт человека, а затем из нее шагнул на каменную мостовую царевич Артавазд. Осмотревшись, он медленно направился к храму напротив. Сзади послышался звук, Артавазд обернулся и, к своему удивлению, увидел рыжего лисенка, а вслед за ним на камни дороги вывалился его сын Арташес.
– Арташес, ты что здесь делаешь?! Как сюда попал? – громким шепотом произнес потрясенный Артавазд.
– Отец, я погнался за лисенком…
– Впрочем, это неважно, у нас мало времени, пойдем со мной!
Они пересекли улицу и, войдя за ограду, поднялись по ступеням храма, оказавшись у двустворчатой двери. Артавазд потянул ручки створок на себя, они со скрипом открылись, и, как только царевич с сыном шагнули в полутемное святилище, перед ними вырос жрец, тощий служитель бога, с длинными жидкими волосами и злыми глазами, в белой хламиде, белых сандалиях и оливковым венком с лентой цвета финика на голове.
– Этот храм неприкосновенный! Никто, кроме жрецов и царственных особ, не может входить сюда! – закричал он, преграждая дорогу. – Помолитесь снаружи!
– Перед тобой царственная особа. Я Артавазд, сын царя Великой Армении и Сирии Тиграна II, а это мой сын Арташес.
Жрец перевел взгляд с царевича на мальчика, потом на лисенка, которого тот держал в руках.
– А лис тоже царственная особа? – невозмутимо спросил служитель бога.
– Да, этот лисенок
Взглянув недоверчиво на мужчину, жрец все же не стал спорить и спросил:
– Чем ты мне все это докажешь?
Артавазд достал висевший под одеждой на шее амулет – агатовую гемму с изображением оленя, на спине которого сидел орел, и показал жрецу. Изменившись в лице, тот отступил, почтительно пропуская гостей. Артавазд с сыном прошли в святилище, посредине которого на пьедестале стояла статуя божества. Каменные стены святилища, прочные и толстые, надежно защищали святыню от случайного прикосновения, воровства или даже любопытного взгляда. Освещение – солнечный луч, падающий на статую через решетку над дверью, – давало возможность увидеть, что помещение богато украшено: в нишах стояло много золотых и серебряных сосудов, на стенах были ярко раскрашенные фрески, по углам размещались изящные скульптуры и масса храмовой утвари; на алтаре в большом бронзовом жертвеннике курился фимиам.
Артавазд сразу почувствовал присутствие божественных сил. На него с высокого постамента смотрела раскрашенная мраморная статуя работы Праксителя, в которой одни узнавали аккадскую Ташмету, другие – греческую Артемиду, третьи – шумерскую Нанайю, а четвертые – армянскую Анаит. Артавазд заволновался: богиня, сошедшая с небес, сейчас предскажет ему судьбу! Из состояния сильного душевного волнения его вывел служитель храма:
– Мы, жрецы, осведомлены, что определенный статус может быть только унаследован по крови, но никак не приобретен. Если ты действительно сын царя Великой Армении, ты получишь предсказание. Обряд требует принесения богине в жертву золота.
Артавазд достал кожаный кошель с золотыми монетами и положил на алтарь. На пальце руки сверкнул драконий перстень, привлекший внимание жреца, с которым стало происходить нечто странное: его объял ужас, он весь затрясся, стал тыкать трясущейся рукой в грудь царевича, силясь что-то сказать, но слова застревали в горле. Камень перстня переливался цветами от розового до бордового. Наконец овладев собой, жрец произнес дрогнувшим голосом:
– Дай мне то, что нужно богине.
Артавазд передал ему шнурок с агатовой геммой, перепуганный жрец, положив амулет у ног мраморной статуи, бросил в жертвенник для воскурений кусочек ладана и торопливо ушел. Струйка ароматного дыма поползла вверх, и царевич почувствовал тягучий сладковатый запах, вызывающий умиротворение и необычную легкость в теле.
– Отец, что ты собираешься делать? – спросил мальчик.
– Сын! – Артавазд положил руку на плечо Арташеса. – Я буду царем, носителем благополучия Армении, а чтобы уверенно влиять на государственные дела, должен узнать судьбу, предначертанную мне.
– И богиня откроет судьбу? – скосив глаза на статую, недоверчиво спросил Арташес.
– Надеюсь, сын. Ну, что ж, начнем…
Царевич подошел к мраморному божеству и достал из сумки мистическую пластину, по которой внезапно начали пробегать завораживающие своей красотой бело-голубые световые разряды. Раздалось потрескивание, печать в углу Таблицы судеб тускло загорелась рубиновым огнем. Артавазд, не раздумывая, приложил пластину к груди, и вдруг она ярко засияла. Сильное лазоревое свечение сделало помещение храма таким же светлым, как в яркий солнечный день. Подняв Таблицу к глазам, царевич увидел надпись на греческом и начал нетерпеливо читать пророчество вслух: