"Фантастика 2024-94". Компиляция. Книги 1-26
Шрифт:
– Чего в палатку не пошел, там кондей и места много…
– Сегодня очередь Марьи и Кианга…хм, прохлаждаться, - больше пояснений не требовалось, мешать молодоженам - последнее дело.
– Ладно, рассказывай подробно, что там с этими уинкте, - прервал левые разговоры Ло.
– Каждый будущий воин ищет видений, обычно первый раз лет в пятнадцать. Через эти видения некоторые узнают, что должны надеть женское платье, делать женские дела и жить как женщины. Тогда они проживут долгую жизнь, а если нет, то быстро умрут…
– И какой процент исполняемости?
– не удержался Джонатан.
– Сотка, без вариантов… - пожал плечами Сонк.
– Они жили в отдельных
– Край деревни это очень почетное место, если кто не помнит. При встрече они называли друг друга сестрами. Считалось, что любой уинкте куда искуснее в вышивании, чем настоящая женщина, поэтому их изделия ценились очень высоко. Так как уинкте получал знак во сне, то он считался не просто человеком, а шаманом, носителем Тайны и пользовался особым уважением. Считалось, что мальчик, которому даст имя уинкте, вырастет без болезней. Мужчины часто приносили им подарки и обеспечивали их мясом, надеясь, что в будущем уинкте согласится дать их сыновьям счастливое имя. Девочкам они имен никогда не давали.
– А мужья у этих «дам», были?
– уточнил Ло.
– Были, - кивнул Сонк.
– И если к самим уинкте относились уважительно и с опаской, то их мужей осуждали. Считали, что после смерти их души попадут не в страну вечной охоты, как души уважаемых воинов, а поселяется с душами убийц и будут там мучиться.
– То есть сами эти уинкте все в шоколаде, а их мужья дерьмо?
– изумился Ло.
– Да уж, логика железобетонная!
– поддержал его Джонатан.
– И как всегда двойной стандарт.
– Это что, и Желчь с Токей Ито тоже меня считают этим уинкте?
– поморщился Ло.
– Это вряд ли, - покачал головой аналитик.
– Желчь с нами много времени провел, успел присмотреться, а Токей Ито знает, что такое сценический образ…
– Только вы Сломанному Ножу не говорите, что он ошибся, - посоветовал молодой индеец.
– А какое имя-то дал?
– Прыгает Как Кузнечик…- Ло фыркнул глядя на смеющихся собеседников.
– Пацан худой, но жилистый, прыгает, колени выше плеч! Ну, чистый кузнечик!
– Отличное имя!
– успокоил командира Сонк.
– Тем более оно промежуточное, вырастет - другое дадут.
– Слушай, а Желчь Ножу все объяснит, и неприятно будет…- засомневался Джонатан.
– Не-е-е-е, - парень замахал ладонью.
– Наречение имени это закрытая инфа. Они и оделись как на пляж чтобы ни кто не понял куда идут на самом деле.
– Верней разделись, - усмехнулся Ло и поделился наблюдениями.
– У Ножа тело прокачано неслабо, жилистый и гибкий, лишнего «мяса» нет совсем.
– Кто дал имя, никогда не спрашивают и не рассказывают, так что всё путем, - индеец пожал плечами.
– А и узнает, так кто ему доктор?!
– Я доктор! А кстати, куда они дальше пошли? Невс?
– На на-уш пляж, - неожиданно выдало из окна, на которое вспрыгнул рыжий.
– Ре-ушил нашу тропу еще ра-уз пройти и на та-урзанке покататься. Ему, видать, по-унравилось…
Джонатан, глядя вслед уходящему Сонку, кивнул головой и признал:
– Вовремя ты общую связь отрубил. Наши-то ладно, поржали бы, да и все, а остальным все это объяснять пришлось бы…
Если вы думаете, что вечернее представление началось без аврала, то вы глубоко ошибаетесь! Инициатором и главной движущей, или верней, пинающей силой выступил всеми уважаемый шталмейстер. Федор Артемьич весьма скептически осмотрел сооружение из брусьев и накинутой на них шторы. Его можно было понять, Марье, например, эта инсталляция напоминала малинового шарпея из бархата. Штора была рассчитана на
Мужики посмотрели, пожали плечами и решили, что вышло, то и ладно. Но содиректор возмутился и рассказал всем желающим, и не очень желающим, что эту, это…Хмм… Покосился на очень заинтересованную внучку, вежливого слова не подобрал и перешел на язык жестов: выписал в воздухе сложную фигуру, почему-то показавшуюся всем ну очень нецензурной.
Приказал натянуть между брусьями и фургонами два троса и растянуть на них занавес. Получился такой себе крытый тоннельчик, доходящий почти до входа в цирковой двор. Но на этом созидательная деятельность не закончилась. Всем еще раз доходчиво объяснили, какие они сволочи, что отправили к хренам в тот Сиэтл складные трибуны. А сами теперь туда и ехать не собираются! А тут зрителей рассадить некуда. На вопрос, кто эти трибуны монтировал бы, ответ последовал ожидаемый - те, кто и разбирал! Не развалились бы! А теперь быстренько настрогать колышков и вбить их на расстоянии двух метров от арены. Два метра это сколько? А вот столько! Не два?! Так будет два! И мухой мне! Большие черные «мухи» пожали плечами и пошли в лагерь, к кузнецу, он мужик тертый - у него все есть. О, и металлические штыри нашлись, а то колышки всякие…
Эни тоже «мухой» сбегала за лентами, чтобы на те колышки навязать и огородить ими посадочные места. Ибо нефиг на арену лезть, а не огородишь, так и влезут вместе с ковриками. Барьер от сцены отсоединяли уже ходоки, и оттаскивали еще дальше, организовывая сидячие места сразу за «лежачими». Радиусные «сидения» разбавили скамейки, стулья и даже плетеные кресла водителей фургонов, несмотря на обрезанные ножки. Получилось довольно пестренько. Яркие ленты по кругу, красный бархат барьера и разноцветье разнокалиберных стульев. Глядя на эту красоту, Федор поморщился так, как будто ему скормили кило лимонов. Махнул рукой и ушел переодеваться, бормоча под нос что-то неразборчивое, но весьма возмущенное. Сашка и Дени еще раз проверили все растяжки и крепления и очень понадеялись, что полный штиль сохранится до конца представления, и деревья вокруг останутся такими же неподвижными.
Сигналом к сбору зрителей стал стук запущенного генератора. Конечно, было еще совсем светло, и генератор запускался одним нажатием кнопки… Но! Товарищ Франц мог знать, что местный аналог запускается долго и муторно, а лишняя заинтересованность ни к чему. Да и среди индейцев хватает учившихся в стране бледнолицых, так что решили пусть стучит. Звук разносился далеко, и первых зрителей долго ждать не пришлось.
Чернокожие братья, на троих, работали униформой, указывая зрителям места посадки. Мальчишек и прочую мелочь усадили в «партер» на траве. Туда же уселись и молодые воины. Кстати, плетенные из лозы коврики с собой принесли все. На скамейки и барьер расселась женская часть зрителей. Причем места прямо напротив выхода на арену оформили лучшими стульями, образовывая «правительственную ложу». Первыми чинно уселись Уна и Лазурная Птица, с дочерью, рядом примостились новобрачная и сестренка Сломанного Ножа. Миссис Флора и миссис Кетрин сели рядышком на барьере, устроив младших на коленях, а старшего зажав между собой. Шер недовольно хмурился, ерзал и пытался вырваться. Пока его маме это не надоело, и она отпустила беспокойного отпрыска. Мальчишку пропустили вперед и усадили среди индейских сверстников. За спинами женщин выстроились мужчины. И если все выглядели оживленно, то Франц хмурился и как-то недоуменно поглядывал на жену. Иоки была довольна, и время от времени поглядывала через плечо, пряча улыбку.