"Фантастика 2024-94". Компиляция. Книги 1-26
Шрифт:
Представление началось с появления на арене Федора. Мундир шталмейстера, расшитый золотыми галунами, и его цилиндр, тоже украшенный витым шнуром, вызвали взрыв зависти. Чувствовалось, что позже этот наряд подвергнется тщательному изучению. Объявленный парад алле открыла Стаси, ведя в поводу начищенного до блеска Полоску. Конь с расчесанной гривой и белоснежными фризами, закрывающими копыта, был на диво красив. Артисты выходили парами, замирая на мгновение в проеме «форганга» и расходились в стороны, выстраиваясь вдоль края арены. Под музыку старого, можно сказать древнего марша, из столь же древнего фильма «Цирк». Правда, в этом мире никогда не звучавшего до этого представления. Музыка гремела из граммофона так, что цирковые косились, даже вроде бы стереозвучание присутствовало. А
Представление шло штатно, зрители реагировали живо и очень непосредственно. Вот Стаси, очень натурально завизжав, взлетела над ареной подвешенная за ногу, и индейцы дружно покосились на Черную Траву. Когда же девочка, раскрученная Сонком, стала менять позы, демонстрируя их красоту во вращении, дружно захлопали. Черный и белый силачи, играющие мускулами и тяжестями. Реприза клоунов с гигантской гирей, полетевшей в зрителей, вообще вызвала неожиданный фурор. Индейцы стали перебрасываться реквизитом и хохотать. Ни на что не похожие танцы Эни и Дени, задорные погонялки на одноколёсных машинах и, конечно, батуды! Зрители явно не ожидали увидеть на арене такое, особенно по сравнению с тем, другим цирком. Когда стемнело и включилось освещение с прожекторами, Ник тоже выложился по полной. Конечно, очень не хватало второго осветителя, чтобы брать выступающих в перекрестье лучей. Но не избалованный спецэффектами зритель и так был очарован. Меняющие цвет «крылья» Аи, танцующая с веером в кругу света сестренка Ю. Сверкающие чешуей стремительные тела ящерок. Две фигуры в мягких черных одеждах, оставляющих открытыми только глаза, наносящие удары и уходящие от них. Индейцы, настоящие воины, оценили по достоинству. Марья, играющая с мячом, как привязанным бегающим вокруг нее… А музыка! Чистейший звук, без малейших шорохов. Если бы не уверенность, что сразу после представления его разберут на запчасти, Невс и видеоряд организовал бы. Прямо на занавеси входа, радужными фракталами... Хотя индейцам и так хватило. Общее состояние зрительного зала можно было бы описать как прифигевше-изумленное. Дети сидели с открытыми ртами, да и молодые воины от них недалеко ушли. Последний поклон опять выстроившихся по краю арены артистов, минутная тишина и гром аплодисментов, криков, свиста и даже боевых кличей. Говорите, индейцы малоэмоциональный народ? Можете говорить и дальше…
Четверо вождей, прошедшие вслед за артистами во двор, остановились в сторонке. Один с понимающей улыбкой, трое изумленные. Люди, которые только что разливали вокруг искрометную силу, предстали совсем другими. Усталые лица, мокрые от пота костюмы... Марья, медленно скручивающая ленту, сегодня она отработала и с ней, и с мячом. Док, и сам еще не пришедший в норму после интенсивной «тренировки», осматривал запястье сестренки Ю. Даже Потапыч валялся на спине в открытой клетке, изображая морскую звезду…Из открытой «помоечной» доносился свист, шипение и плеск воды. Ящерки на пару сунулись в «сундук» с водой, который стал им заметно тесен, и хорошо, что сие действо из двора было не видно.
– У любой медали всегда две стороны, - улыбнулся, подходя к вождям, Джонатан.
– И эту зрителям видеть ни к чему!
На сей раз обычно гостеприимные хозяева даже не попытались усадить гостей за стол с угощением. И вообще не особо замечали посторонних. Ящерок выгнали, и они улепетнули, умотавшись в полотенца, да и остальные мылись с завидной скоростью. Вожди высказали «одобрямс» увиденным представлением. Выдали предположение, что те, кто не захотел прийти сегодня, сильно расстроятся и попросят продолжения банкета. В ответ индейцев заверили, что артистам не в лом еще раз выступить, даже можно сказку показать. На Ника, выдавшего такой аванс, посмотрели со всех сторон весьма не радостно, и очень пожалели,
Пока руководство обменивалось взаимными реверансами, Токей Ито краем глаза следил за входящими в помоечную. Слишком быстро циркачи выходили оттуда с чистыми, без следа грима, лицами. Движок выключать не стали, раз уже полвечера стучал, то пусть его, побалуемся ярким светом и дальше. И в этом свете лица выглядели слишком отмытыми. Вождь хорошо помнил, как смывали грим в том цирке, где они с отцом подвизались артистами. Времени и усилий это занимало куда больше, а такой вот чистоты не наблюдалось.
От этих людей не пахло перепревшим на одежде потом, они с сыном заметили это еще в первую встречу. Хотя тогда пахло приятными запахами парфюма, а теперь ничем посторонним, кроме трав. Почти каждый взрослый лакота носит на поясе сумочку, заполненную маленькими мешочками с душистыми травами. Белые люди не знают, что так индейцы носят свою память. Каждый запах душистой травы напоминает о значимом для человека событии. Стоит вдохнуть тот или другой запах и воспоминания льются то тоненьким ручейком, то полноводной рекой. Но это лакота. Желчь уже рассказал и о двух соседних мирах, в одном из которых живет народ ящеров, в другом ходоки. А может, есть и еще один мир, в котором живут духи лакота, а к нам сюда приходят только в гости? Все может быть… Но от знаний о другом мире интерес к устройству помоечной, как шутя называли помещение циркачи, меньше не становился. Однажды вождь даже попытался заглянуть за ткань, закрывающую дверной проем. Помешало рыжее нечто, упорно называемое людьми котом. Возникло на пороге и зашипело, сверкая голубоватыми клыками. Интересно, встреться они с Огитикой, как поведет себя волкодав? Вождь даже не представлял, как скоро он об этом узнает.
Индейцы ушли, а циркачи уселись ужинать, но съесть успели всего ничего, как, прокашлявшись, слово взял Майки. Обращался он почему-то лично к Марье. Сбивчиво и несколько косноязычно молодой сапожник стал извиняться за свою жену. Мол, дурной девушке от красы посуды мозги отшибло и похвастаться перед сестрами захотелось. «Девушка» щеголяла опухшими от слез глазками, распухшим носом и вздрагивающими губами, ясно говорящими о проведенной мужем разъяснительной работе.
– Да ни в чем я ее не обвиняю, - вздохнула Марья, глянула на хихикнувшую Эни и добавила.
– Уже. Когда будем разбегаться, кто куда, каждый заберет свой комплект посуды. Я свой тебе, Танюш, отдам.
Повариха просияла, а вот Ю явно огорчилась, еще раз подтвердив тезис о страшной силе красоты. В самом прямом смысле! Но положение спасла Эни:
– И мы с Денькой тебе свои отдадим. И будет у тебя четыре штуки!
– Только, девушки, вы помните, какая эта красота коварная?
– прищурилась завхоз.
– Если человек к вам относится, ну, скажем, не очень хорошо, то увидит только грубую белую посуду. Не боитесь узнать о сестрах и подругах много нового, но не очень приятного?
– Всегда смотри на вещи со светлой стороны, а если таковой нет - натирай тёмную, пока не заблестит, - многозначительно изрек Ло.
– Капец! Еще один любитель поговорок!
– картинно возмутился Ник.
– Кстати, Ник, - вкрадчиво обернулся к нему Оле.
– Ты завтра план переоборудования под сказочную арену предоставь.
– А чего я один?
– изумился Ник.
– Кто так радостно предложил спектакль показывать? А?!
– еще больше «изумился» Джонатан.
– Заметь, тебя об этом не просили, а теперь все технические вопросы решать нам?!
– Я тут начальник, - решил съехать на шутку профессор.
– Так что проблемы решают подчиненные.
– По ушам начальнику, так и решим, - кивнул Ло.
– Вот мне одному кажется, что мы на стадионе отыграли представление?
– Не знаю, - Марья пожала плечами, - но у меня был такой драйв, что я бы еще и вольные врезала, хотя ни разу не готовилась. Такая была уверенность, что все получится!
– У чая привкус какой-то необычный, - покачав остатками жидкости в чашке, выдал вердикт Гари.
– Точно! Наверное, Зара что-то в чайный сбор добавила, - пожал плечами Робин. Все уже давно привыкли к экспериментам старой цыганки.
– Мне не очень нравится…