"Фантастика 2024-94". Компиляция. Книги 1-26
Шрифт:
– Как удивительно, – философ задумался. – Ещё совсем недавно я ходил под каблуком своей жены, а теперь узнал о том, что наш мир лишь один из многих. И то — карманная вселенная, а о реальности мы не имеем никакого понятия… Ты садись, чего стоишь?
Колени писателя подкосились, и он упал в кресло, материализовавшееся аккурат под ним.
– Я могу так хулиганить иногда, – признался Алуфтий. – Хотя обычно предпочитаю проводить время в небытии. Ужасно отвлекает этот притон безумцев.
Дима огляделся и только сейчас вспомнил, что вокруг них много личностей, которые
– Они не будут нас подслушивать? – с опаской уточнил писатель.
– Не должны, – ответил философ. – Их оболочки здесь, но разум уже где-то далеко.
– А как же вышло, что вы, наоборот, вернули свой?
– Ах да, спасибо, что напомнил, – Алуфтий снова улыбнулся. – Как я уже сказал, с появлением Царства Мёртвых в нашем мире случился баг. Обычно память умерших исчезает. Можно сказать, в уравнении меняется знак переменной с плюса на минус. И воспоминания стираются. Но со мной получилось иначе. Изначально стёртые воспоминания вернулись, и я снова стал собой. А сверху к этому бонусом добавились знания об устройстве мира, которые по умолчанию получает каждый новопреставленный, но тут же забывает вместе со всем остальным. А я вот не забыл, я скорее вспомнил. Только главный об этом не догадывается. Когда обходит свои владения, я снова прикидываюсь дурачком, вот так.
Глаза философа опять затуманились, а на лице появилась гримаса очень неумного человека. Алуфтий открыл рот, но немного переусердствовал, и оттуда капнула слюна.
– В общем, ты понял, – сказал он, вытираясь рукавом халата.
– Вы уверены, что никто вас не сдаст?
– Некому тут сдавать, видишь? Все как один спятили, – удовлетворённо изрёк Алуфтий, любуясь окружением.
– Тогда мы должны обязательно поговорить.
– Конечно, должны, – согласился философ. – Иначе зачем бы тебя ещё вели в такую даль к дяде Луфе.
– Как я понял, на носу конец света, – доверительно зашептал Дима, склонившись к Алуфтию. – И его нужно как-то предотвратить. Вот я и хотел узнать, что же делать.
– Сложный вопрос, однако, молодой человек. – Философ посмотрел на собеседника с уважением. – Что очаровательная спутница уже успела тебе рассказать?
– Ваш мир, равно как и мой, находится внутри книжки, которую пишет какой-то безымянный автор. И если моя реальность пересечётся с этой – а она, скорее всего, пересечётся, – то миру автора настанет конец. Вместе с вашим и моим.
– Да, мне она то же самое говорила, – философ обхватил подбородок. – При каких условиях миры притянутся друг к другу?
– Как я понял, чем больше людей переправляется через пещеры Альтизара, тем тоньше прослойка между мирами.
– Верно, – будто принимая экзамен у студента, ответил Алуфтий. – Благодаря этому ты сейчас можешь разговаривать со мной, пока спишь. Барьер ещё слишком силён, чтобы пропускать материю, но достаточно истончился, чтобы душа могла его преодолеть.
– И что же с этим делать? Как обратить вспять?
– Тебе знакомо понятие гомеостаза? – спросил философ, делая акцент на обеих “о”.
– Конечно, – ответил Дима. – Это способность системы к саморегуляции.
–
– Конечно, помню, – сказал Дима. – Я сам это написал. Да и недавно с Наталией обсуждали.
По полу прошла небольшая вибрация, но никто не обратил на неё внимания.
– Так вот, Альтизар вместе с Бальтазаром решили воспользоваться обстоятельствами и принялись агитировать наименее защищённые слои населения: или убирайтесь домой, или попадёте под мобилизацию.
– То есть о моём мире теперь знают все, – возмутился писатель.
– О да, – ответил философ. – И все хотят попасть туда, чтобы откосить.
– Как иронично, – Дима позволил себе усмехнуться.
– Но, к сожалению, те, кто родился в Мире Эскапистов, покинуть его не могут…
– Потому что являются его неотъемлемой частью, и просто умирают, – закончил писатель за Алуфтия.
– Так точно, – сказал философ. – Только раньше они исчезали насовсем, а теперь отправляются прямиком сюда.
– Не лучшая альтернатива.
– И получается, что оба злодея в выигрыше. Один питается за счёт прохода между мирами, другой – за счёт смертей.
– Я так и не понял, что они получат, если в реальном мире случится апокалипсис, – фыркнул Дима.
– После Большого Взрыва рождается новая Вселенная. Они надеются на перерождение в более мощной форме, чтобы самим создать мир с нуля и заставить всех жить по своим правилам.
– Но это же так глупо, – огорчился писатель. – Получается, они злые, потому что злые, и просто хотят уничтожить всё вокруг. Как в дешёвой беллетристике. Только написал это я.
– Ну не скажи, – принялся утешать Диму Алуфтий. – У них есть своя мотивация. Немного наивная, но достаточно состоятельная, чтобы ради неё рискнуть всем. Посуди сам – их никто не любит. А так есть хоть какой-то шанс на реальную власть, а не только в рамках книжки, написанной тобой. Но для того, чтобы им воспользоваться, нужно столкнуть миры и заполучить тебя.
Пол снова завибрировал, намного сильнее. Но собеседники были всё ещё слишком поглощены беседой.
– И что делать дальше, не подскажете?
– Подскажу, – любезно ответил философ. – Не для того ли ты ко мне пришёл? Нужно всего-то остановить войну и прекратить хождения через пещеры.
Дима так и прыснул на месте.
– Люди перестанут умирать, и оба наши красавца потеряют силу, – продолжил Алуфтий как ни в чём не бывало.
– Вам легко говорить, вы уже мертвы.
– Других вариантов нет, – развёл руками философ.