"Фантастика 2025-1". Книги 1-30
Шрифт:
Что сокровище для одних — не всегда сокровище для других.
Как там? Ждать и догонять хуже всего.
Умный человек придумал. Ждать пришлось Коху долго. Бесконечно долго. Считать Виктор Германович умел. Даже интеграл знал. Не помнил какой, но знал. Раньше. Давно. В школе. Так про счёт. Тут можно без интеграла обойтись. Десять вёрст до его имения от лесной избушки. Надо думать, что это реальный мир, и порталов никаких нет, тогда назад ровно те же десять вёрст. Итого — двадцать один
Даже вылез из землянки Санька и спрятался среди ёлок. Надолго на получилось, через ветхое бабкино платье комары вонзились в него со всех сторон. Пара за губу цапнула, десяток за многострадальный нос, который и без того побаливал, а тут он по нему ещё и ладошкой шваркнул. Сопли и слёзы сразу побежали. И плюнул Виктор на страхи. Принёс в землянку хвороста, принёс травы и веток еловых и устроил в очередной раз дымовую завесу. Полегчало. Забился в щель перед топчаном и, закрывшись с головой тряпкой, затих. Нет, не заснул, лежал и продолжал выдумывать напасти. Но время шло, а напасти на гнедом жеребце не появлялись.
Анна пришла уже после полудня. Солнце в дырке в крыше сместилось прилично. Виктор даже на основе этого большого солнечного зайчика на полу попытался часы нарисовать. Настоящие солнечные, палку воткнул в пол. Так себе получилось, но полдень точно прошёл.
Рожица была у Анны задумчивая. Девушка села к очагу на корточки и поворошила веткой угольки. На Сашку поглядела странно, вздохнула и выдала.
— Померли.
— Князь Русиев и сестра его подложная? — уточнил Сашка — дурень.
— Они тоже.
— Тоже?
— Душегубцы мы, дурень. Этих твоих гадов не жалко. Кроме них отравился управляющий ваш — Иван Карлович и дворовый Трофим, — Анна замолчала, сидела тихо и помешивала угольки веткой. Та вспыхнула и только после этого словно очнувшись, девушка её выбросили и креститься стала размашисто, — Душегубцы мы!
Кох от известий на топчан плюхнулся. Ну, «шалость удалась». Всё случилось не так, как планировал он, и даже не так, как они с кикиморой задумали, но главное получилось. И Сергей Александрович Русиев, на самом деле князь — Сергиа Сандрович Русишвили и его сестра Тамара, а в заправду Татьяна какая-то, мертвы и ему теперь ничего не грозит с их стороны. А со стороны закона? Связать дурня с отравлением не просто. Во-первых, он и есть дурень, а во-вторых, его не было дома четыре дня. Кстати, пора бы уже и двигать домой, а то до темноты не успеют. Стоп. А как он прошагает десять вёрст? Точно не на свих культяпках. Это на сутки растянется… Стоп. Именно это и надо. Он должен добраться еле живой и прошагав десять километров. Тогда его версия, что он бродил по лесу, пока не вышел на дорогу и полз по ней, будет гораздо более правдоподобной, чем если он чистый и пропахший конским потом появится. Нельзя ехать на лошади. Нужно идти пешком и прямо сейчас — голодным, чтобы видно было, что он голодный, что голодал пять дней, ягодами и грибами сырыми в лесу питаясь. Шишками ещё. Не шутка. У матушки — княгини варенье было из молодых шишек сосновых. Вкусное.
А управляющий с Трофимом?
— Если тебе легче станет, то я уверен, что управляющий наш был вором, и именно он разорил имение, а из-за этого плотника князь меня и
Анна кивнула. Чему непонятно, то ли, что легче, что не приличные люди погибли от её руки… рук. Двумя же руками наливала яд в вино. Или кивнула, что управляющий — вор. Все управляющие — воры. Что же это за управляющий, который личную шерсть не путает с государственной.
— Слушай, Аня, я тут вот чего надумал, — и Кох рассказал девушке про квест десятикилометровый.
— Правильно. А сможешь дойти? — вынырнула из идолопоклонничества кикимора.
— Нет, конечно. Ты поможешь. Отдыхать будем.
— Хорошо. Я только перекушу, а то сама не дойду, и воды из родника наберу.
Вернулась Анна через пять минут с туеском полным воды и достала из сумки, что с собой таскала в Болоховское, ломоть чёрного хлеба.
— Кухарка ваша дала. Пожалела сиротинку, я нищенкой прикинулась.
— Ты и есть сиротинка и нищенка, — донёс до навки правду матку Сашка — дурень.
— Это я-то не така, два бидона молока, сзади два окорока… — не так немного, — Это я-то нищенка! Смотри. — Девчонка шмыгнула под топчан, отклячив острый и совсем не аппетитный зад. На такой и не покусишься, разве совсем с голодухи. Вылезла в саже, земле и паутине перемазанная назад шишига с горшочком. Не сильно большим, не с таким, как в кино про Буратино кости Карабас кидал, а так — с поллитра. Тряханула им. Послышался звон. Анна подползла на коленях поближе к Сашке и высыпала ему под ноги грязно-чёрно-босые монеты из горшочка. — Вон сколько богатства!
Сашка нагнулся. Монеты были разных государей, но после Екатерины второй не было. Он пересчитал, тринадцать золотых империалов или десятирублёвиков Екатерины и двадцать восемь серебряных рублей разных государей. Чуть не полный набор, разве Петра третьего не хватает. Клад, наверное, нашла кикимора в лесу?
— Это я здесь в землянке нашла. Богатство? — глазёнки золотые блестят, в них золотые монеты ещё отражаются.
— Для кого как. Десятирублёвики золотые они есть — стоимостью десять рублей. Рубли стоимостью рубль так и остались. То есть, тут пусть сто шестьдесят рублей. Дворовая девка, от управляющего слышал несколько дней назад, тридцать рубликов на рыке стоит. Можно пять девок купить. Это много. А графья и князья всякие проигрывают в карты десятками тысяч рублей. За ночь. В сотню раз больше, чем здесь. Конь этот вороной стоит в десять раз дороже, чем твой клад. А что ты делать собираешься с ними?
— Выкупиться хочу!
— Ох, едрит твою налево. Не получится у тебя, Анна. Ты в бегах, тебя полиция ищет. Поймает и на каторгу отправит в Сибирь, а деньги просто отнимут.
— Как отнимут? — не поверила шишига.
— Не время сейчас, спрячь на место свой клад. Вот я стану хозяином Болоховского и выкуплю твою… мёртвую душу у той барыни, а потом вольную дам.
— Обещаешь?
Кох кивнул и вдруг осознал, что они так долго говорят, а Анна его хорошо понимает, да и он сложные слова типа «десятирублёвик» почти без запинки произносит. Неужели настои, отвары и сгущёнка зелёная, что Анна его потчевала, сработали, и он стал нормально говорить. Или это два месяца упражнений и логопед помогли?
— Поела? Прячь горшок и пошли. Нам в такую даль переться.
Событие тридцать четвёртое
Нужно идти туда, куда хочется, а не туда, куда якобы «надо». Идти себе, идти и ничего не бояться.
У тебя все получится, правда.
Шёл отряд по берегу, шёл издалека, шёл в обносках бабкиных даун лишь пока. Голова повязана, на скуле синяк, след за ними тянется, тут прошёл дурак.