"Фантастика 2025-1". Книги 1-30
Шрифт:
Раз его окликнула пацанва, он подлетел. Да, вполне себе куст, почти два десятка средних картофелин. Два окликнула, тоже хороший куст попался. И тут свист раздался, словно Соловей — разбойник решил народ позабавить. Шепелявый такой свист, как из мультика.
Сашка оглянулся. Через поле к ним на чёрном великане трусил Ванька младший. Сразу и природа свиста необычного понятна стала, у пацана вырвала Анька на днях два последних молочных зуба. Заставить шайра бежать — это нужно постараться. Этот же мелко рысил, знает пацан видимо волшебное слово.
— Едуть! Едуть! — Ванька спрыгнул с великана и понёсся напрямик через убранное почти
— Ванька, мы же с тобой в Пигмалиона играли? — свёл брови Кох.
— Разрешите доложить, Ваша Светлость, к Басково со стороны Тулы едуть… едет большой табор по дороге.
— Цыгане что ли? — недовольно поморщился Сашка, только цыган ему и не хватает для полного счастья. Песни петь?! Самое время.
— Не, не цыгане, незнамо кто. Башкиры? — закатил глаза разведчик.
— Может калмыки. Поскакали назад, Ванюха. Ерофей, — подозвал Сашка старшего из взрослых, — продолжайте в том же духе. Большие кусты складывать отдельно. Большие картофелины тоже отдельно. Кусты с самой мощной ботвой, тоже отдельно, вместе с картошкой. Я… М… могу и не вернуться. Тогда… Нет. Вернусь. Без меня не уходить. Покажете мне всё, проверю, тогда отпущу.
Сашка уже к этому времени привык. Никто не будет работать на барщине даже посредственно, если не будет личного контроля. Его крестьяне не обманывали, а вот грека так и норовили объегорить. Соревнование у них с Андрюхой, заметит тот обман и плохую работу или нет.
В аллеи, что радиально подходят к барскому дому в Басково въехали, они с Ванькой и калмыки, одновременно с разных сторон. Сашка и Ванька с юга, со стороны полей, а калмыки с севера, со стороны Тулы. Что это именно заказанные им калмыки прибыли Сашка увидел сразу и не потому, что ехавший первым мужик был на него похож, а потому, что рядом с ним на неказистой лошадёнке мохноногой ехал его посланец — Олег Владимирович Иваницкий, ни с кем не спутаешь, как всегда господин сей одет в коричневый ментик ахтырских гусар.
— Принимайте гостей, Александр Сергеевич! — чуть вырвался вперёд бывший гусар, и картинно развёл руками, повернувшись в седле.
Посмотреть было на что. Как уже говорилось, само имение бывшее грузинского князя находилось в низине. В котловине такой с диаметром в километр. Следовательно, радиусы были с полвертсты, и вот весь радиус был занят повозками и животными, и из-за горизонта, что ли, тоже пыль подымалась. То есть, «гости» растянулись на шестьсот с лишним метров. Кибиток или телег было не сильно много, а вот лошадей хватало и между ними сновали небольшие отарки овец. Смотрелись они паршиво. Не калмыки — овцы. По крайней мере, с этого расстояния. Какими-то клочками шерсти на них кудрявилась, тут есть, а вон, весь бок лысый. В промежутках между кибитками и телегами ехали всадники на таких же, как и у Иваницкого, мелких лошадках. Прямо переселение народов. Правильно Ванька это табором назвал.
Иваницкий спрыгнул с мохноногого транспорта и спустившейся с небес (на шайре же вдвоём рысили) Кох, пошёл вперёд, разлапив руки, чтобы обняться с долгожданным гостем. На самом деле долгожданном. Напокупали больших лошадей, а они не стоят и не смотрят друг на друга красивыми глазами. Они, чёрт бы их подрал, дерутся, рожают, снова дерутся, и тонны навозы производят. Один конюх и трое его старичков, на время прикомандированные к гигантским коняшкам, уже забастовку хотят сидячую объявить. А новых конюхов Сашка не нанимает в надежде на калмыков.
Вот надежда
Рядом с Сашкой спрыгнули с коней двое калмыков в стёганных халатах и меховых, подбитых волком явно шапках. Один что-то снял с вьюка своей лошадки и поспешил к Коху, поняв, что он тут и есть главный.
— Подарок хотят тебе вручить, Александр Сергеевич, — перевёл сказанные слова Иваницкий.
— Прямо с порога? У меня ответного дара нет, — удивился Сашка.
— Потом отдаритесь, обычай у них, как приезжают в гости, сразу подарок дарят, — улыбнулся устало бывший гусар.
Кох его понимал. Чуть не три месяца его поручение выполнял. Дома не был, вечно в дороге ни помыться толком, ни поесть с толком с расстановкой. Всё на ходу. Ничего. Сашка ему зарплату положил пятьсот рублей в месяц, не считая расходы на дорогу, а это полковничий, а то и генеральский оклад.
Между тем двое калмыков разобрались с подарками и окружили Сашку, один надел ему на плечи халат, а второй водрузил шапку, отороченную мехом красной лисицы. Шапка прикольная. Она не круглая, а квадратная, как у улан современных, эти самые «уланы с пёстрыми значками». Халат был парчовый. Не весь прямо золотом шитый, победнее, но нитки золотые виднелись и узоры синей вышивки по синему фону смотрелись красиво.
— Вашество! Беда! — к ним вопя на всю Ивановскую нёсся на вороном фризе Ванька старший.
Событие двадцать четвёртое
Наша жизнь зависит от способности убеждать, что мы те, за кого себя выдаем.
Сашка как был в халате и значке этом калмыцком, так и поспешил к Ваньке. И сразу понял, чего за беда такая, за ним по пятам по краю, занятой стадами калмыцкими, дороги скакали с десяток полицейских в мундирах темно-зеленого цвета с отворотами и манжетами красного цвета с золотой нитью Брюки полицейских были в тон мундира, сапоги со шпорами. Дополняла форму треугольная шляпа черного цвета. Издали можно спутать с семеновцами или преображенцами, с них мундиры для полиции рисовали, но Сашка уже полицейских навидался и за гвардию их точно не принял.
Кох запаниковал, как всегда, в глазах всё стало серой пеленой покрываться и начало в жар бросать. И тут его калмык старший, что халат на него надевал хлопнул по плечу и что-то спросил. Звук этого гортанного языка и прикосновение к плечу Сашку из ступора вырвали. И тут ему в голову пришла замечательная идея, изменившая его жизнь навсегда.
Виктор Германович запахнул халат поплотнее, надвинул на глаза квадратную синюю шапку с лисьим мехом по кругу и подошёл к Иваницкому, дёрнув за рукав спрыгнувшего с коня Ваньку старшего.
— Олег Владимирович, потом всё объясню. Я — калмык. Просто один из тех, кого вы привезли. И калмыкам это переведи, — Кох повернулся к Ваньке. — Лезь назад на коня и двигай в господскому дому кричи то же самое, как будто я там. Ясно?!
— Сделаю! — А чего шестнадцать лет пацану скоро, вполне разумен.
Иваницкий вздёрнул бровь, посмотрел в сторону подъезжающих полицейских. С десяток примерно их. Теперь уже не мчались во весь опор. Всю дорогу заполнили телеги и овцы с лошадями, так что почти встали блюстители закона.