"Фантастика 2025-24". Компиляция. Книги 1-28
Шрифт:
Что же, захожу в свою комнату, становлюсь у стола. Аркадий закрывает дверь, проходит к окну и садится на стул, что недавно грыз мой помощник. Смотрит на меня, будто продавщица Марина перед соитием, потом начинает нудеть.
— Ну-с, паренек! Сказать ничего мне не хочешь? — говорит, кивая башкой в мою сторону.
— Эмм, хочу, господин. Мне кажется, что внешняя политика императора является слишком либеральной. Без сжигания чужестранных послов живьем, нам не добиться стабильной мировой обстановки, — выдаю
— Чего-чего? — округляет глаза лысый. Затем кашляет и переходит к делу. — Ладно, все ясно с тобой. Ты хоть знаешь, что Ольга — женщина…
— Нет, пока что не проверял. Но с виду вроде похожа, — с сарказмом обрываю его.
— Что ты сказал? — хмурит лоб толстопуз и угрожающе пялится.
— Эээ, ничего. Говорю, погодка хорошая, — притворяюсь обычным Волковым, чтоб растянуть спектакль.
— Ага, замечательная! Ты должен раз и навсегда усвоить, что женщин обижать нельзя! Понял, нет? Ольга тебе всю душу отдает!
— А тебе тело, кхе-кхе.
— Что??? Я не понял? — смущается лысый, не ожидая такого захода.
— А что тут непонятного, Аркаш, все понятно. Типичные женские манипуляции, путем шантажа и нытья. Дает тебе раз в два года по тихой грусти, а потом выдвигает хотелки. Ты бегаешь как цепной олень, не разобравшись в ситуации. И готов за свою даму сердца любого порвать, — говорю серьезным, спокойным тоном, вяло жестикулируя руками.
— Ааа ооо, — вырывается изо рта Аркадия, но я не даю продолжить, резко добавляя:
— Она сама не права, если что. Зачем усыновлять ребенка, а потом его упрекать? Зачем оскорблять, зачем бить? А потом корчить из себя жертву, когда получила отпор. И да, несмотря на мое «ужасное» поведение, твоя Ольга не стесняется тратить пособие, и есть продукты, которые я покупаю. Так что прежде чем кого-то учить, разберись в ситуации. И да, займись уж каким-нибудь спортом, а то выглядишь как курдюк с дерьмом. На этом наша мужская беседа закончена. Мне надо срочно бежать, важная встреча с твоей мамашей. Шучу. Я ж не гребанный некрофил, — выдаю это и улыбаюсь. Спокойно рассматривая ногти на руках.
Скуфи какое-то время мычит. Потом начинает рычать, краснеет, дрожит от ярости. И дальше тянется к резинке штанов.
— Эй! Эй, полегче, ковбой. Ты меня тоже не возбуждаешь. Без обид, но будь я даже любителем мужиков, у тебя было бы мало шансов, — говорю сквозь смех, устав себя сдерживать.
— Ааа, сукин сын! Ну фффсе! Ну хана! — рычит боевой поросенок и снимает ремень, желая меня проучить.
Аха-ха, не могу! Он бы еще меня в угол поставил или конфеты забрал.
— Что, скотина негодная? Любишь шутить, недоносок? Ну щас мы маленько пошутим! Я тебя научу, как со старшими разговаривать, шпана малолетняя! — вопит Аркадий и резко бросается на меня.
Пончик оказывается вполне себе шустрым.
Я лишь криво улыбаюсь и применяю силу. Придурок теряет ремень и летит на кровать. Там немного барахтается, путается в одеяле, пытается встать, но получает легкую электрическую практику в грудь.
Аркадий охает, хватается за сердце. А я призываю на помощь тени, которые сгущаются вокруг неудачливого «воспитателя» и делают вид, что хотят поглотить.
— Эй, отвали! Ты чего? Как ты так? Погоди, — испуганно стонет Аркадий, а мои глаза наливаются темнотой. При этом ладони рук покрываются пламенем.
— Не там ты решил повыеживаться, ушлепок! Лучше б научил свою бабу нормально себя вести, — говорю демоническим голосом и медленно надвигаюсь на жертву.
Аркадий резко меняет свое поведение, превращаясь из крутого дядьки в зашуганного щенка. Он чувствует дыхание тьмы и явное приближение смерти. Потому стонет как ненормальный и пытается меня уболтать.
— Господи, кто ты такой? Ты ж не можешь быть демоном, ты ж не можешь… — говорит он с большим трудом, обливаясь липким холодным потом.
— Поразмышляешь об этом на том свете, дружище, — бросаю ему, давая понять, что беседа переходит на новый уровень.
— Нет! Нет, погоди! Извини, я не хотел. Это она! Она мне все сказала, говорила, что ты спятил и все такое, — верещит лысый, пытаясь прикрыться подушкой.
— Да, правда, что ли? И чего ты хочешь теперь? — задаю вопрос, ведя бровью.
— Ничего! Ничего… Просто свалить, ой, уйти! Я этой Ольке сам жопу надеру. Кто же знал-то вообще? Ааа, чтоб тебя, — продолжает истерить скуф, суча ножками.
— Ладно, смертный! Дарую тебе пощаду! — громогласно провозглашаю я.
— Спасибо! Спасибо, я щас!
Подрывается и хочет пробраться к двери, но я преграждаю дорогу.
— Через окно, господин учитель. Для вас, специальный выход, — говорю ему, указывая горящей рукой на открытую створку окна.
Мужик бросается туда с ловкостью дикой кошки. Беременной дикой кошки, ну ладно… Он распахивает окно по полной, ныряет озорным дельфином и… застревает в проеме, оставив мне жирную жопу с наполовину спущенными брюками.
— Ааа, я застрял, я застрял! Помогите! Помогите, мля, кто-нибудь! — начинает истерично визжать.
Я полностью убираю магию и дружелюбно говорю лысому неудачнику:
— Застрял, говоришь? Подтолкнуть, говоришь? Охо-хо, сейчас мы подтолкнём.
В моей руке оказывается потертый ремень с нехилой железной пряжкой. Одно движение вперед, удар, потом снова удар, затем еще парочку для хорошего настроения. И жирный реактивный снаряд покидает сворку окна, визжа, как кастрированный хряк.