"Фантастика 2025-3". Компиляция. Книги 1-22
Шрифт:
Жрецы и их гости уже ушли дальше по берегу синего озера, но хорошо слышно, что они распевают свои гимны, слушаясь голоса Илидора, который ведёт их, словно по сверкающей дороге, а гости небывало воодушевлены, котули даже пытаются подпевать, и над толпой то и дело проносятся фальшивые взмявы.
— Илидор!
Йеруш схватил золотого дракона за плечи и хорошенько его тряхнул, но тут же получил пинка и едва не свалился в траву.
— Да чего ты лягаешься, бешеный дракон? Какого хрена ты поёшь храмовые гимны? Тебе не нужно петь со жрецами, ну почему ты такой балбес! Ты ж вдохновляешь всех этих котулей шаромыжиться по лесу и ловить в своё сердце свет отца-солнце!
Илидор умолк на полузвуке с разинутым ртом. Жрецы без его ведущего голоса словно споткнулись, выронили вдохновение. Потом кто-то из мужчин поспешно снова затянул песню, и другие вразнобой стали подпевать. Взмявы котулей стихли.
— Я не подумал, — сконфуженно пробормотал Илидор. — Я никого не собирался никуда вдохновлять, мне просто захотелось петь!
Йеруш покрутил пальцем у виска. Уселся рядом, стукнул по крышке корзины, под которой буянили прыгучие грибы.
— Что? — досадовал дракон. — Ну что такого? Ну подумаешь, начнут котули славить отца-солнце! Что плохого в этом? Чего у тебя такой кислый вид, Найло? Тебе никогда не хочется петь, что ли?
Йеруш поморщился, не ответил.
— Найло, — не унимался Илидор, — ну скажи! У Храма красивые гимны! Тебе они не нравятся, что ли? Тебе никогда не хочется попеть вместе с ними?
Йеруш медленно покачал головой. Нет, ему никогда не хотелось попеть. Музыка всегда существовала отдельно от него, и никто ничего не мог с этим сделать — так уж оказался устроен Йеруш Найло. На него даже не действовало пение Илидора — точнее, действовало в каком-то урезанном виде: Йерушу становилось легко, беззаботно и воодушевительно, волна энергии от драконского голоса разгоняла кровь Найло и наполняла бодростью его тело, но Илидор своим пением не мог вложить в голову Йеруша никаких определённых образов. У Йеруша что-то было нарушено в той части головы, где музыка и ритмы должны рождать чувства и образы…
Йерушу было шесть лет, когда родня решила, что пора поискать музыкальный талант среди сумрачных дарований сына. Так в доме появилась юная волоокая эльфка с лютней, которую повсюду таскала за собой и томно поглаживала по грифу. Поскольку это было ещё до того, как Йеруша начали учить счёту и письму, — он не понял, что эта женщина должна чему-то его обучить, и недоумевал: зачем она взялась в доме? Почему иногда приходит к нему в комнату, чтобы со скучно-требовательным видом разучивать с ним какие-то песенки? Зачем она всё приходит и приходит, если он ненавидит песенки, а ей очевидно неприятно его общество и его тупость, если песенки не желают, чтобы Йеруш их выучивал, если его общение с эльфкой по большей части сводится к её закатыванию глаз и презрительному фырканью?
— Ты всегда можешь просто уйти в эту дверь, — сказал ей как-то Йеруш, подражая строгому голосу отца, которым тот говорил со слугами, и указал на дверь своей комнаты. — Все, кому я не нравлюсь, делают так. Почему ты не сделаешь так?
Волоокая эльфка хмыкнула и правда вышла в дверь, громко ею хлопнув. Позднее пришёл отец и сердито разъяснил Йерушу разницу между слугами и учителями — отец очень сердился, что сын не понимает этой разницы, ну и подумаешь, что ему забыли её объяснить раньше, сам должен был догадаться, уже не маленький! Из слов отца Йеруш наконец уяснил, что эльфку нарочно пригласили быть в доме, чтобы учить его, бестолочь, музыке и танцам, без которых не проходит ни одно торжественное мероприятие городского уровня, а бывать на таких мероприятиях обязан каждый, кто желает принимать деятельное участие в жизни города.
Йеруш не желал принимать никакого участия
Далеко не сразу Йеруш сообразил, что сомнительным материалом отец называл его, а не музыку волоокой эльфки.
— Учительница музыки, тоже мне, — ворчала няня, которая у Йеруша тогда ещё была — немолодая палкообразная эльфка, в извечном глухом сером платье и с такими же глухими серыми глазами. — Сказала б я про таких учительниц. Ха.
Йерушу казалось, что редкие, но мучительные пытки музыкой не прекратятся никогда, однако на самом деле эльфка продержалась в доме недолго, едва ли пару месяцев, и Йеруш точно не знал, почему она пропала. Помнил только большой скандал родителей, в ходе которого мать разбила несколько тарелок и бросила в отца кочергу, а потом из ворчания няни Йеруш заключил, что тарелка и кочерга имели какое-то отношение к исчезновению его учительницы музыки. Йерушу было всё равно — он просто радовался, что никто больше не терзает его уши звуками и не говорит слов, смысла которых он не в силах понять, — вроде «такт, ритмика, размер». Редкие уроки были для него сущим мучением: Йеруш легко запоминал тексты песен, но не понимал, как слова можно петь и при чём тут какие-то такты и ритмики. Музыка существовала в каком-то отдельном смысловом пузыре, обособленном от Йеруша.
…Он нашёл себя, крепко вцепившимся в собственные волосы — он крепко стиснул и тянул назад две пряди надо лбом. Чувствовал, как кожа на лице натянулась, как уголки глаз уехали вверх, словно в полуулыбке, и понимал, что эта полуулыбка глаз жутко диссонирует с болезненно перекошенным ртом. Медленно разжал пальцы, сделал один резкий выдох, другой, выгоняя из лёгких запах детской комнаты, канифоли, потрёпанных бумаг, исписанных нотами. Запах не хотел выгоняться, и Йеруш стал исступлённо тереть нос рукавом.
— Найло! — звал его Илидор, как будто издалека, из какого-то другого леса или другого места, или другого времени. — Ну не убивайся ты так, ты же так не убьёшься! Я больше не буду петь со жрецами!
Наверняка в детстве, когда Илидор попадался на какой-нибудь мелкой шалости, он точно так же таращил честнейшие золотые глазища на драконью воспитательницу Корзу Крумло и обещал, что больше так не будет. Про себя, разумеется, добавляя что-то вроде «когда ты смотришь».
Йеруш наконец выгнал из носа запахи, сопровождавшие когда-то его первые уроки музыки, и с силой потёр уши, чтобы окончательно убрать из них следы давно отзвучавших голосов. Посмотрел на Илидора раздражённо.
— Мне кажется, то, что ты выбрался из гномских подземий, — просто случайность! И не давай мне повода назвать эту случайность досадной, дурацкий дракон!
***
Жрецы до заката выгуливали по окрестностям котулей и людей-старолесцев, пели вместе с ними, рассказывали бесконечное множество историй о славных деяниях Храма в разных землях, вместе собирали и готовили еду, а потом устроили какие-то весёлые игрища — с вырубки доносились их отзвуки. Илидор, хотя и был рад, что Храм принял его под своё крыло, с большим облегчением убедился, что от него не ожидают участия в игрищах и гульбищах.