"Фантастика 2025-3". Компиляция. Книги 1-22
Шрифт:
Илидор мало что понял, кроме того, что разные живые существа в разных водах — один из способов определить её состав, и что Йеруш постоянно помещает червячков, икринки и водоросли из одних пузырьков в другие пузырьки. И «по тому, сдохнут они там или нет и как быстро сдохнут, легко определить состав воды, особенно при высоких концентрациях эссенциальных элементов». Из всего этого дракон сделал вывод, что ну его в кочергу — уродиться водяным червячком и попасть под руку учёному-гидрологу.
— Только вот что, вот что, дракон, — забеспокоился вдруг Йеруш, подобрался, засверкал глазами, — ты не вздумай прикипеть к Храму, пока мы ходим с ним вместе! А то Храм выглядит таким тёплым, таким успокоительным со всей его дружбой и вот этими утю-тю! Не вздумай его полюбить, он тут же влезет тебе на шею и начнёт соваться во всё, что его не касается!
— Неужели, — холодно ответил Илидор и обернулся — ровно настолько, чтобы видеть Найло краем глаза.
— Ну да же! — Йеруш досадливо хлопнул себя по ляжкам, голос его взвился и вдруг зазвенел: — Только стань частью чего-то — оно тут же тебя подомнёт, пригладит, растворит в себе! Навяжет тебе свою жизнь и не даст жить твою! Ах да-а, тебе же просто не с чем сравнивать, ты же просто всю жизнь такой весь трагичный ничейный дракончик! А хочешь знать, как бывает иначе? Хочешь знать? Нет! Нихрена ты этого знать не хочешь, Илидор! И не вздумай это узнавать! Не вздумай прикипать к Храму и вилять ему хвостиком — Храм тебя сожрёт, если ты это сделаешь, сожрёт!
Йеруша затрясло, словно от холода или в приступе лихорадки, вид у эльфа сделался безумный: глаза широко распахнуты и смотрят в одну точку, на щеках медленно появляются вперемешку красные и белые пятна, рот приоткрыт, из него силится вырваться звук, но спазмы грудины рождают только частые клокочущие выдохи.
— Найло! — Илидор подался к нему. — Найло, тебе хорошо или плохо?
Выдохи стали мощнее, углы рта эльфа уехали по лицу немного наверх, и дракон с облегчением понял, что Йеруш смеётся.
— Поверь мне, — с трудом выдохнул он, сгибаясь от кашля-смеха, — поверь мне, иногда куда приятней… вообще не иметь рядом никого, кому есть дело до тебя… и не знать… не знать, что ты такое, чем…
Найло прикрыл глаза ладонью. Смех оборвался, но рот эльфа остался открытым, и недоулыбка, словно горячий воск, стекла с лица, уголки губ дёрнулись вниз, верхняя губа дрогнула, обнажила в оскале мелкие зубы.
— Как же это? — мучительно вопросил Йеруш у кого-то невидимого, прижал пальцы к вискам сильнее, двинул нижней челюстью влево-вправо, и челюсть звонко хрупнула. — Да!
Он оторвал ладонь от лица, раскинул руки, словно желая обнять дракона. Вид у эльфа был зверский, и дракон едва не попятился.
— Не знать, что ты такое, иногда проще, чем знать, вот такие пирожки с котятами, понимаешь меня?
— Нет!
Йеруш обхватил себя руками за плечи и принялся носиться туда-сюда. Полы мантии хлопали вокруг его ног, как паруса носимого бурей парусника.
— Я хочу сказать, у тех, кто тебя окружает, всегда есть охренительно важное мнение о том, каким тебе нужно быть и зачем. И это мнение жутко мешает жить. Тогда у тебя может вообще не оказаться времени, чтоб разбираться с собственными ожиданиями от мира, понимаешь? Понять, чего хочешь ты сам. Тебе некогда искать свои ожидания, ведь ты только и делаешь, что пытаешься соответствовать чужим. Потому что ещё до того, как ты научишься думать, другие вобьют тебе в голову собственное мнение про твой путь. Они так искренне верят, что лучше тебя знают, кто ты такой и куда тебе жить. Иногда так случается, дракон, что путь появляется раньше человека, ну или эльфа. Не слыхал о таком?
— Ты имеешь в виду предназначение? — осторожно уточнил Илидор.
— Предназначение, призвание, долг… Любое красиво звучащее слово, которое говорят другие, когда хотят поставить тебя на путь, которого ты не выбирал. Они найдут много очень важных слов, можешь мне поверить, да-а, — Йеруш вдруг остановился, снова раскинул руки, на этот раз глядя в небо, сильно выгнувшись назад, и казалось, будто Йеруш сейчас закричит этому небу что-то вызывающие, но он лишь рассмеялся и снова угрюмо обхватил плечи ладонями. — Династические соображения. Высочайшие ожидания. Планы, в которые ты был встроен ещё до своего появления на свет. Честь рода. Всякая херня. Невообразимая, тошнотворная, бессмысленная херня, которая не имеет к тебе, лично к тебе никакого отношения. Но что ты можешь сделать, если путь появился раньше тебя? Что ты можешь сделать, если ты сам появился на свет лишь потому, что другим нужно было кого-нибудь поставить на этот путь? Словно камешек на доску. Мне очень интересно, Илидор, как бы тебе такое понравилось.
Дракон
— Как бы тебе понравилось не быть изгоем, у которого есть сколько угодно времени, чтобы разобраться с собой, — продолжал эльф, и глаза его бешено блестели. — Если бы данная тебе реальность вообще не предполагала, что ты должен в ней разбираться. Если бы твоей задачей было просто взять что дали и понести куда сказано.
Найло фыркнул и снова уставился в небо. Он так и держал себя за плечи, но что-то неуловимо изменилось в его позе, эльф весь скуксился, сжался, как подвявшее растение. Неподалёку взволнованно трещали ветвями кряжичи. Через их голоса иногда пробивался треск кузнечика.
— Ты говоришь о своей семье, — с жадным любопытством проговорил Илидор, не добавив в свой голос ни капельки вопросительной интонации хотя бы из вежливости. — Это они хотели для тебя чего-то совсем другого. Ты не должен был стать гидрологом, да?
Йеруш пытливо разглядывал небо, и было непонятно, слышит ли он Илидора. Потом ответил рассеянно, как будто это совсем не имело значения:
— Нет, я не должен был. Моя семья хотела, чтоб я стал банкиром.
— Чем?
— Банкиром. А, ну да, ты ж не бывал в эльфских городах. Банк — это такое место, где хранят чужие деньги… или говорят, что хранят их. А ещё в банке дают в долг, заверяют сделки, меняют одни монеты на другие, выдают поручительства и проводят примерно всю жизнь, подсчитывая монеты, навар, долги, убытки, снова монеты, опять навар, и заполняя идиотские бумажки. Идиотские, идиотские бумажки, которые никогда не заканчиваются. Хах. Семейство Найло основало один такой банк четыре поколения назад. Четыре поколения эльфов в моей семье посвящали себя только банковскому делу, только этому и ничему другому, Илидор, потому что таково предназначение, призвание, долг, династические соображения и заветы предков. Хах! По-моему, никто из них за эти четыре поколения даже не покидал пределов Сейдинеля! Да какие там пределы, они никогда даже не ездили к морю, хотя Сейдинель окружён морем с двух сторон! Кому могло прийти в голову завещать своим потомкам такую хренотеньскую жизнь? Это как же надо было их ненавидеть! А как нужно ненавидеть себя, чтобы жить свою жизнь согласно этому долгу? Чтобы каждый день вокруг тебя были эти идиотские эльфы, которые приходят и приходят в твой банк. Все бесконечно разговаривают. Только представь, Илидор, с утра до ночи вокруг прорва народу! Прорва! И каждый открывает свой рот, открывает рот, чтобы издавать оттуда звуки! И ты не можешь велеть им заткнуться, не можешь уйти, ты должен сидеть, слушать их и понимать, чего хотят эти остолопы. Каждому что-то от тебя нужно. Каждый считает, что ты обязан вникать в его положение, внимать его соображениям, слушать бред его престарелого папаши, визг его мамаши. И вся эта херня приводит только к тому, что у тебя появляются всё новые и новые бумаги, которые нужно заполнить, всё новые и новые монеты, которые нужно сосчитать!..
— Звучит довольно ужасно, — зачарованно проговорил Илидор. — На свете правда есть столько монет, что нужно строить для них специальные дома? А почему никто не врывается в эти дома, чтобы забрать все монеты себе?
— О, врываются, ещё как, — успокоил его Йеруш. — Одного из моих дядьёв убили во время налёта. Говорили, он преградил грабителям путь к хранилищу, вопя, что не позволит забрать оттуда деньги. Дескать, у него уже всё подсчитано и документы подшиты, и он собирается в кои-то веки уйти домой до полуночи. А если банк ограбят, то придётся снова пересчитывать монеты и переделывать хренову прорвищу документов, и он этого никак не может допустить.
— Он был чокнутым? — осторожно уточнил Илидор.
— Разумеется, — с мрачным удовлетворением подтвердил Йеруш. — Все они были чокнутыми. В семействе Найло только я один уродился нормальным.
Дракону стоило очень больших усилий никак не прокомментировать этот пассаж.
— И как тебе удалось не стать банкиром?
— А? Да я просто взял и ушёл, — ответил Йеруш и покачал головой. Илидор подумал: наверняка Найло теперь недоволен, что ушёл «просто», а не непросто, наверняка за истекшее время он придумал множество занимательных способов досадить родне ещё сильнее. — Я ушёл из дома и отправился в Ортагенай, поступил в университет и стал изучать гидрологию, а гидрология стала изучать меня. В общем, Илидор, я всё это к чему: ты не очень-то давай Храму в себя врастать всеми этими историями про друга, про Фодель и… ну ты понял.