"Фантастика 2025-32". Компиляция. Книги 1-36
Шрифт:
Но что-то я отвлёкся. Пошли мы втроём, о чём я после не пожалел. Сам же поход, помимо всех странностей, вышел… Боюсь, у меня не хватит слов, чтобы описать это кратко. Наше знакомство с Вологодскими, мягко говоря, началось с обоюдной антипатии. А что было дальше — ух. Как не поубивали друг друга — чудом, не иначе. В путешествии Вологодские рассказывали мне истории. Как сами ходили в Колодец, как искали исток. Что видели, с какими трудностями сталкивались. Люций рассказал историю семьи. Мария, слушая это, безжалостно дополняла, каким он был и почему стал таким, как
После того как потерял Калию, я стал понимать отца куда лучше.
Парадоксальным образом это нас сблизило. Мне окончательно престала претить мысль о том, чтобы называть Люция отцом. Он стал обращаться ко мне «сын». Первый раз сделал это непроизвольно, из-за чего смутился. Усугубляло этот парадокс то, что отца я обрёл, ещё больше отдалившись от своей семьи и детей.
Надо сказать, что чем дольше мы ходили по мирам, тем мрачнее становилась Гроза. Не сговариваясь, мы с Люцием её язвительные замечания и придирки сносили с выдержкой праведников, чем только распаляли её.
Тем удивительнее было то, что до цели мы добрались не через десяток лет, а меньше чем через два года. О чём нам сообщила сама Мария. Никакого приближения к цели я не ощутил. А вот она — да. Сразу поняла, что пришли, куда надо.
— Это точно оно, — мрачно сказала она, останавливаясь.
Да, мы все остановились. Наш путь закончился в мире туманов, где не видно было солнца, среди скал, в низине, у подножия древнего храма, частично разрушенного, но всё ещё величественного.
— Что дальше? — невольно передёрнул я плечами. — В смысле, обычный храм? А что внутри?
— Пойдём и узнаем.
— Кхм… — прокашлялся я. — Тогда идите.
— А ты? — резко обернулась и уставилась на меня Мария.
Как-то так вышло, что до этого мы не обсуждали, пойду ли я с ними до самого конца, захочу ли получить какую-то проклятую силу.
— Нет, спасибо. Хотелось бы избежать участи стать погибелью нашего мира.
— То, как ты чувствуешь Колодец… — проговорила Гроза медленно. — Сила была бы великая. Если её правильно использовать…
— Нет, — ответил я резко. — Идите. В любом случае сначала вы, а там решать будем.
— Это помешает? — спросил Люций у Марии.
— Неизвестно… — растерялась она. — Ладно, идём. Это путешествие пусть и было коротким, но слишком затянулось. Впрочем, ты тоже можешь остаться.
— Я с тобой, — безапелляционным тоном ответил Люций.
И они пошли. Не прощаясь и не оборачиваясь. Поднялись по ступеням и скрылись в темноте тумана. Я же остался с Гэцу. Который большую часть путешествия дрых внутри меня. Поэтому он шёл с нами, но чисто формально. Настолько, что я иногда забывал о его существовании.
Мария шла вместе с Люцием под сводами храма, стараясь ни о чём не думать. А мысли были. Самые разные. Путь, который она сама прокладывала почти тридцать лет, Спар одолел меньше чем за два года. Там, где бы она застряла, он проходил не глядя, преодолевая любые препятствия. Уникум.
Сломленный, разбитый внутри, не способный забыть личную трагедию. Мария вообще не понимала, как
Впрочем, с этим можно будет разобраться и потом. Сейчас же Мария шла вперёд, сама опасаясь задуматься, что делать в случае неудачи. А то и чего похуже.
С Люцием их разделили незаметно. В прошлый раз, в первое посещение, у них двоих было видение. Как пройдёт в этот раз, Мария не знала, поэтому дальнейшее для неё стало сюрпризом. Налетел порыв тумана, и она оказалась в другом месте, одна.
Или не совсем одна.
Гроза только и успела, что оглядеться, обнаружив себя в просторном зале, среди колонн, как появилась женщина. Сам её вид говорил о том, что это иллюзия, подобранная специально для неё. Есть девушки юные, и эта юность легко видна, по лёгкости, по девичьему стану, по формам тела и лицу. Есть женщины статные, сформировавшиеся, уже не юные, но всё ещё молодые, полные зрелой красоты. А есть женщины, шагнувшие дальше, уже не с идеальными фигурами, со следами возраста и… материнства. К Марии явился некто схожий. Женщина лет пятидесяти, мягкая на вид, но твёрдая внутри, от которой так и сквозило особым спокойствием и смирением человека, воспитавшего множество детей.
— Госпожа… — поклонилась Мария, смутно представляя, как себя вести.
— Оставь свои речи, дитя, — ответила женщина. — Я и так вижу, зачем ты явилась. Хочешь отказаться от нашего дара.
Слова прозвучали обвинительно, и Мария невольно вздрогнула, остро ощутив, что ходит по самому краю.
— Если вы знаете это, — распрямилась Мария, — то знаете и то, почему я этого хочу. Моей целью всегда была возможность родить. В прошлый раз вы дали мне этот дар, насмешку, возможность отнимать и передавать жизнь, но не возможность родить, и теперь этот дар убивает моих детей.
— В гордыне своей, — недовольно сказала женщина, — ты отказываешься от великого дара, что был тебе дан.
— Я готова искупить свою вину, — опять склонила голову Мария. — Я готова на что угодно… — прошептала она, чувствуя, как колотится сердце.
Женщина подошла ближе. Взяла Марию за руку, заглянула в глаза.
— Так тому и быть, дитя. Ты принесёшь жертву и получишь то, чего так отчаянно желаешь.
— Какую жертву? — Сердце Марии дало сбой.
— Жизнь за жизнь. Твой муж. Он умрёт, и ты родишь вашего сына. Принимаешь ли ты этот дар?
Мария замерла. Её лицо окаменело. Она забыла, как дышать, с трудом осознавая, что только что услышала.
Люций напрягся, когда их с Марией разделили. Это было так ловко проделано, что со всеми своими способностями он ничего не заметил. Выход тоже исчез. Как и сам храм. Туман развеялся, и мужчина оказался на вершине скалы.
Не один.
Чуть в стороне сидел другой мужчина. Побитый жизнью, в доспехах, он занимался тем, что точил меч. В стороне от него лежал камень с бурыми следами, напоминающими кровь.