"Фантастика 2025-32". Компиляция. Книги 1-36
Шрифт:
В стремительно меняющемся мире, когда инфляция съедала все сбережения и зарплаты, полностью девальвировалась даже такая штука, как женская честь. Постсоветские дамы от пятнадцати до пятидесяти пяти, насмотревшись бразильских сериалов, повели по сторонам острым жалом и пришли к неутешительному выводу: их мужья и женихи — полнейшие лохи, недостойные их неописуемой красоты. Причем зачастую в лохи определяли даже мужиков непьющих и работящих, а собственная неотразимость начинала котироваться так высоко, что ее не мог заметить никто, кроме дамы, насмотревшейся тех самых бразильских сериалов. Как и положено во времена дикого рынка, красота стала товаром и была
Я и не подозревал, что скромное объявление в «Московском комсомольце» вызовет катастрофу, сравнимую с открытием первого Макдональдса. По крайней мере, когда в день кастинга я попытался попасть в собственный офис, то даже не понял, что это за очередь. По наивности я решил, что в свободную продажу выбросили докторскую колбасу и импортные колготки, потому что хвост ее начинался примерно в полукилометре от нашего забора.
— Что тут происходит? — растерянно спросил я зама по безопасности, который метался по офису с видом Александра Матросова, идущего на амбразуру.
— Претендентки, Сергей Дмитриевич, — растерянно ответил он. — Это те, кто пришел анкеты заполнять…
— А вы страшных прямо на входе не можете отсеивать? — задал я резонный вопрос.
— На каком основании? — уточнил особист.
— Потому что они страшные, — непонимающе посмотрел я на него.
Николай Дмитриевич не мог. Эта задача оказалась ему не по силам. Отважный подполковник КГБ СССР, прошедший горячие точки, не был готов отвергнуть соискательницу только потому, что она страшна, как моя прошлая жизнь. Видимо, он опасался за свою. Сказать такое даме, которая желала обналичить капитал, данный ей природой, он не рисковал. Николай Дмитриевич сделал поначалу грандиозную ошибку, поставив на первичную фильтрацию секретаршу Валю. Он недооценил женское коварство, потому что первый день кастинга прошел зря. Валя самых красивых отсеяла на входе, спустив их анкеты в шрёдер. Тогда на пост заступила наш главбух Эльвира Николаевна, проинструктированная мной лично, и взяла руль в свои могучие руки. Дело пошло на лад, и через тончайшее сито ее внимания потек первый ручеек красавиц и умниц. И правда, а чем ей еще заниматься, если бухгалтерия ходила по струнке, склады были пересчитаны, а кладовщики все еще глотали валидол? Ну не бухучетом же! Так она все равно его не знала, зато бабой была ответственной, исполнительной и цепкой, как французский бульдог.
— Это… бля… что? — не выдержал я, когда в приоткрытую дверь в один из кабинетов увидел два десятка женских макушек, старательно склонившихся над бланками анкет. Над ними с величественным видом нависал наш главбух, своей укладкой пробудившая в моей памяти такое понятие, как «вшивый домик». Ультрамодная была прическа лет двадцать назад. Или тридцать… не суть. Дамы тут собрались самые разные. Причем возраст некоторых претенденток вызывал у меня немалые сомнения. Ну а как могут не вызвать сомнения две восьмиклассницы в вечернем макияже, которые закинули ногу на ногу, демонстрируя мне ажурный край чулок и тонкую полосу голой ноги прямо над ним. Их призывный, томный взгляд заставил меня вздрогнуть. Со всем этим безобразием срочно нужно было заканчивать.
— Это что такое? — повторил я.
— Претендентки, — стыдливо отвел глаза наш безопасник, который уже понял, что сильно накосячил.
— Проверяете паспорт на входе, — вполголоса прорычал
— Слушаюсь, — просветлел подполковник. — Сейчас скажу ребятам.
— Это не все, — жестко сказал я. — Панельных шлюх гоните в шею без предъявления паспорта и пароля. Они не обидятся.
В итоге дело наладилось, и в полуфинал вышло сразу тридцать претенденток. Я послал Пашку снять на день конференц-зал академии, и мы всех загнали на сцену, где в углу скромно стоял бюст Ленина на подставке. Уверен, что Ильич в гробу, точнее, в своем саркофаге на Красной площади, перевернулся, глядя на «конкурс красоты», что мы тут устроили. Мне в тот момент вообще казалось, что бюст зажмурил гипсовые глаза от стыда. Нет, в купальники девок не переодевали, но экзамен устроили на пять с плюсом. Сначала Пашка, свободно владеющий английским, пообщался с претендентками на разные темы. Отсеялось трое, которые совсем плохо спикали. Потом я попросил девушек улыбнуться. Минус еще три дамы.
Пухленьких отсеяли очень просто. Увязавшийся с нами Фельдмаршал где-то достал напольные весы и предложил претенденткам на них встать. После чего метром измерил рост. Быстро поделил второе на первое, выведя какой-то коэффициент. Ушли не только четыре девушки в теле, но и еще две обиделись на такой утилитарный подход к их индивидуальности. Так даже лучше. Щепетильная баба с возу — мне легче.
— Слушай, это как в той загадке, — сказал Китаец, который назначил сам себя председателем комиссии.
— Что за загадка? — спросил я.
— Решил один мужик жениться. Только не знал, какую из трех баб выбрать. Тогда дал он каждой энное количество денег, дабы посмотреть, как каждая ими распорядится. Первая на все деньги купила себе дорогие одежды, сходила в салон, сделала прическу, пришла к мужику и сказала: «Смотри дорогой, я хочу, чтобы у тебя была самая красивая жена, и ты мог мною гордиться!». Вторая на все деньги накупила мужику шикарной одежды, обставила весь дом, пришла к нему и сказала: «Я хочу, чтобы ты был у меня самый красивый, и все видели, какая я хорошая хозяйка». Третья все деньги вложила в дело, через месяц получила в два раза больше и отнесла их мужику, мол смотри, как я забочусь о твоем капитале. Какую он выбрал?
— Третью? — предположил я.
— Не, — со знанием дела ответил Димон, — ту, у которой сиськи больше. Кстати, надо «плоскодонок» провожать, Серый. Не люблю таких.
В итоге, после придирчивого отбора в финал вышло десять девушек.
Когда оставшимся мы сообщили, что окончание собеседования пройдет в бане, а Карась снял весь высший разряд Сандунов на вечер,… не отказалась ни одна! Да что, блин, творится в этой стране! Это же бывшие комсомолки!
— Слушай, Хлыст, — шептал мне на ухо Китаец. — Я сейчас с ума сойду! Глаза просто разбегаются.
— Ты губу-то закатай! — сквозь зубы ответил я. — Тут есть свои правила. Каждый из вас может выбрать по одной секретарше, не более. И будут они сидеть на Рублевке, никакой Лобни. А то я знаю вас, вся работа встанет.
— А остальных куда?
— Пашке одну, по одной Фельдмаршалу, гэбэшнику, мне три.
— А почему тебе три?! Губа не треснет?
— Потому что они у меня будут работать сменами, включая выходные.
— Выходные-то зачем?
— Не догоняешь?
— Нет, — помотал башкой Димон. — Точнее догоняю, но, мне кажется, ты свои силы малость переоцениваешь. Сотрется, Серый.